– Да стой же ты тихо! – рявкнул подполковник.
– Вот же ишак! – злобным эхом отозвался, судя по всему, Рахметов.
Очевидно, Володя сделал что-то не так, но что именно, понять так и не смог. От нестерпимой боли в плече, невероятной вони вяленой плоти и неудержимого страха он был близок к обмороку. Бесполезный разряженный пистолет выпал из руки, и военврач почувствовал, как сталтех медленно, но неудержимо тянет его за бетонный блок. Видимо, чертов монстр так и собрался отступать – прикрываясь заложником.
В планы Рождественского это не входило, он снова задергался, пытаясь безуспешно завладеть армаганом. Сталтех легонько встряхнул добычу: дескать, не суетись под клиентом, червяк, поздно уже. А ведь тоже человеком когда-то был, скотина! Может, даже военсталкером – по лохмотьям, свисающим с торчащих костей и металлических тяжей, теперь и не определишь...
Володе внезапно стало до дурацких слез жалко так и не приготовленного азу и бутылочки томской водки, томящейся в морозильнике. Пропадут ведь... И себя ему тоже стало невероятно жаль – в первом же рейде так глупо и нелепо отдать концы... Интересно, что маме напишут? «Выполняя конституционный долг, смертью храбрых...» Мама старенькая, у нее инсульт был, ей нельзя такие письма получать...
Злобно сморгнув навернувшиеся на глаза слезы, Володя твердо решил по возможности дороже продать свою молодую жизнь, хотя пока и не представлял особо, как это сделать. Однако сознание захлестнула такая волна жгучей адреналиновой ненависти, что военврач не сомневался: как минимум какую-нибудь важную деталь он этому механическому чудовищу точно оторвет. Нельзя, чтобы его смерть осталась безнаказанной...
В этот момент за спиной что-то громко хлопнуло, и хватка механического чудовища сразу ослабла. Володя стремительно вывернулся из разжавшихся стальных пальцев, упал на четвереньки и резво отполз в сторону. Завалившись на бок и прикрываясь рукой от нестерпимого жара, он еще успел увидеть, как лучи армганов яростно пронзают корчащуюся, обугливающуюся, распадающуюся на фрагменты кошмарную фигуру сталтеха.
Эндоостов биомеханического чудовища еще дергался, когда подполковник Гончаренко осторожно приблизился к останкам живого трупа и старательно выжег черепную коробку дотла, поставив луч армгана на промышленную мощность. Потом подобрал пистолет Рождественского и бросил его врачу, все еще сидевшему на песке. Володя вяло вскинул руку, но пистолета, естественно, не поймал.
– Чего дергался-то? – спросил подполковник. – Кузя с Водяным уже с фланга обошли, все было бы как в аптеке, а ты вдруг стрелять начал.
– Я думал, подобью его... – виновато сказал Володя, пытаясь подняться.
Подошедший Рахметов протянул ему руку, за которую военврач благодарно уцепился.
– На будущее: ты не думай, а делай что говорят. В армии находишься, а не в филармонии, – проворчал Гончаренко, продолжая рассматривать останки поверженного врага.
– Ай, хорошо сказал, гражданин подполковник-начальник! Прямо чистая Савонарола.
Голос был совершенно незнакомый, и доносился он с той же стороны, откуда появился сталтех. Володя испуганно дернулся, заозирался, но Рахметов положил руку ему на плечо:
– Не суетись, Пилюлькин. Это свои. Партизаны.
Незнакомец был очень маленького роста, метр пятьдесят, не больше. Вернее, даже меньше, потому что лишние сантиметры ему добавляли массивный шлем и толстые подметки башмаков. Скафандр «партизана» был собран из совершенно несочетаемых, казалось бы, фрагментов. Основу составлял стандартный армейский костюм старого образца, уже упомянутый здоровенный шлем был от вовсе неизвестной модели ярко-красного цвета – пожарной, что ли, – а из многочисленных карманов, контейнеров и чехлов торчали совсем уж непонятные причиндалы. На поясном ремне с двух сторон висели большие пистолеты явно иностранного происхождения. В руке таинственный незнакомец держал неизвестный Рождественскому боевой агрегат, демонстративно направленный стволом в небо. Из ствола поднимался легкий фиолетовый дымок.
– Оппаньки, – сказал подполковник не слишком приветливо. – Гляди-ка – Бандикут. Каким ветром?
– Здоровеньки булы, гражданин подполковник-начальник, – с достоинством проговорил карла. – Здорово, мужики.
Никто не ответил. Военсталкеры разошлись в стороны, взяв окрестности под наблюдение, а таинственный Бандикут тем же тоном – спокойно, солидно, чуть насмешливо – продолжал:
– Зачем сталика-то моего раздолбали, орлы? Совсем делать нечего? Я его с утра скрадывал, между прочим!
– Так ты ж сам его в затылок хлопнул, – заметил подполковник.
– Что ж мне делать было, если он вашего доктора-врача ухватил? – обиделся новоприбывший. – Но в кашу я его не превращал, в отличие от вас.
– Слышал, док? – Гончаренко кивнул Володе. – С тебя бутылка. Вот кто тебя спас.
– Дождешься от вас, – безнадежно махнул рукой Бандикут. Сквозь замурзанный щиток шлема Володя видел только его сердитые бесцветные глазки и мохнатые брови, беспрестанно шевелящиеся, словно гусеницы.
– А на кой тебе сталтех-то понадобился? – поинтересовался Гончаренко.
– Есть люди, которые за них денег дают, гражданин подполковник-начальник, – терпеливо, как сумасшедшему, пояснил Бандикут. – В нормальной кондиции, конечно, а не за этот хлам... Нет, ну надо ж вам было так его порубить! Я ведь аккуратненько, в затылочек...
– А чего он был такой... неторопливый? – неожиданно для себя подал голос Рождественский, подбирая пистолет и вытряхивая из ствола набившийся песок.
Гончаренко аж крякнул от удивления – мол, не ты ли только что, испугавшись неторопливого, палил во все стороны и трясся аж до обморока? Володя почувствовал, что краснеет до самой макушки. Утешала его только мысль, что через стекло шлема это, наверное, не так заметно.
– Да глушеный потому что, – невозмутимо ответил Бандикут. Поняв по общему молчанию, что этой информации недостаточно, пояснил: – У них бывает фигня какая-то типа инфекции. Потому и глушеный. Здорового я бы один не стал отлавливать, что я, самоубийца? А этот мне утром подвернулся, я сразу усек – что-то с ним не то. Километра три шел следом, уже монету подсчитывал в уме. А тут вдруг вы нарисовались, черти... – Бандикут с ненавистью пнул еще подергивавшийся закопченный торс сталтеха.
– Ладно, проехали, – сказал подполковник, – а то сейчас еще компенсацию за понесенный ущерб попросишь. Скажи-ка лучше, раз ты тут с утра вертишься: не видал чего интересного?
– Тут на каждом шагу столько интересного, что наделать можно прямо в рейтузы, – солидно ответил Бандикут.
– Конкретизирую, – раздраженно сказал подполковник. – Сегодня теплоход с туристами пропал. Прямо у Тайваня.
– А, вон чего... То-то ваши тут вертелись – и вертушки, и катер... Вот вы зачем, гражданин подполковник-начальник. – Сталкер попытался пожать плечами, но в плотном скафандре это было не так-то просто. – Нет, теплохода не видал. Да и хрена ли вы его здесь ищете? На дне ищите, чё.
– Может, и на дне, – сказал подполковник. – А может, и не на дне. Ну а вот допустим – чисто теоретически: кому тут у вас может понадобиться целый теплоход народу? Полсотни человек почти что.
– Нашему брату сталкеру точно ни к чему, – покачал головой Бандикут. – В заложники? Возни не оберешься, да и нет у нас таких отмороженных, в Москве разве что... Баб – тех да, кто-нибудь мог подцепить. Но там же не целый теплоход баб был, не?
– Нет, не целый, – сдержанно согласился подполковник.
– Во. Потому, гражданин подполковник-начальник, если кому ваши туристы и надобны, то никак не Ордену. И не нам, дикарям. Остается кто? А остаются железяки и наники.
– И зачем им люди?
– А хрен их знает. Сталтехов делать. Или просто посмотреть, чего внутри. Интересно же. А может, ваших баб с теплохода жрут уже вовсю. Вот потеха! – Бандикут захихикал, не опуская ствол.
– Ладно, вали отсюда, клоун, – велел Гончаренко. – И не попадайся. Мужики не станут смотреть, кто там шастает – сначала пальнут, потом проверят, что за жмурик лежит.
– Знаю я ваши замашки, гражданин подполковник-начальник. Потому и живой до сих пор, – сказал Бандикут, развернулся на месте и, не прощаясь, скрылся за покосившейся бетонной плитой. Слышно было, как он карабкается по склону и что-то недовольно бормочет себе под нос.
– Кто это, товарищ подполковник? – спросил Володя осторожно.
– Бандикут, – задумчиво ответил Гончаренко. – Вольный сталкер.
– Бандикут... это вроде бандит?
– Это кличка, док. Зверь такой есть – длинноносый бандикут. В Австралии, что ли. Страшный, как вся моя жизнь.
– А... мы разве не должны были его задержать? – еще более осторожно уточнил Рождественский.
Подполковник косо посмотрел на него:
– Вообще-то мы его и уничтожить можем. С полным основанием, согласно инструкции командования. Имеем такие полномочия. Хочешь – догоняй и уничтожай. Или можешь задержать, если уничтожать своего спасителя жалко. Мы тебя тут подождем.
