сказать, это сделал кто-то из своих?
Флинн тревожно огляделся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости того, кто хотел их подслушать. Звенящая тишина, застывшая в воздухе, говорила о том, что на фермах нет никого, кроме них. Работникам запретили подходить к отравленным домам, а сторож, боясь обвинений, держался в стороне. Тем не менее Флинн предпочел говорить сдавленным полушепотом:
– Судя по уровню интоксикации, фермы отравили еще вечером. За ночь процесс стал неотвратим. Они все четко спланировали заранее. Нужно опросить всех, кто был здесь вчера. – Он помолчал и добавил: – Поручи это Илайн. Она из них душу вытрясет.
Риз кивнул и, бросив бессмысленное созерцание плесени на фундаменте, прошел к двери. Очевидно, последствия отравления стоило наблюдать изнутри.
– Туда лучше не соваться, – предупредил Флинн. – Сейчас безлюдь сам генерирует ядовитые пары. Загляни в окно.
Риз последовал совету. Вначале показалось, что стекло, заключенное в деревянную обрешетку, помутнело от пыли и грязи. Потом он заметил, что эта дымчатая муть колеблется и темным облаком нависает над грядками. Ни одного цветного пятнышка, – только смесь черного и серого. Риз приложил ухо к стеклу, сосредоточился и попытался услышать самого безлюдя: его дыхание, сердцебиение или голос. Он ощутил, как вибрирует окно, как тяжело и хрипло вбирает воздух безлюдь, извергая клубы отравленного дыма. Стоило Ризу приложить ладонь к стеклу, и дом содрогнулся всеми стенами, а дымка внутри него стала редеть, рваться клочьями, как старая лежалая вата. Вот тогда он и увидел, что растений на самом деле нет. Вместо них из земли торчали черные жухлые прутья. Яд выжег все.
– Сколько безлюдей поражено?
– Попробуй угадать.
– Все.
Флинн кивнул, подтвердив худшее из предположений. Между ними возникла задумчивая, драматичная пауза. Они стояли в оцепенении, будто загипнотизированные движением ядовитого марева по ту сторону окна.
Словно пытаясь утешить, Флинн поделился с ним, как планирует бороться с проблемой:
– Вначале очистим фермы от яда, потом займемся восстановлением. Если увеличить дозировку стимуляторов, можно повысить производительность безлюдей на треть. Так дела пойдут быстрее.
– Звучит бодро. В чем подвох?
– Деньги. Много денег.
– Возьми сколько нужно, – не задумываясь, сказал Риз. – Безлюди кормят город. Мы не можем отказаться от ферм.
Тяжелый вздох, раздавшийся ему в ответ, оказался еще одним сигналом бедствия.
– Тут такое дело, – Флинн рассеянно почесал нос, – ангар с урожаем тоже пострадал.
Почувствовав, как земля уходит из-под ног, точно проваливается под его весом, Риз прислонился спиной к каменной стене. Слабость в теле, накатившая волной, была частью его позорного бессилия. Он не мог ничего предотвратить или исправить. Видимо, его молчание затянулось, и Флинн, не выдержав, выпалил:
– Даже после этого ты ничего не предпримешь? Твое дело рушат, а ты и дальше будешь спокойно наблюдать?
– Нет! – воскликнул Риз. – Две недели! Нам нужно продержаться еще две недели.
– И что потом?
– Найду способ дать отпор.
– Ну-ну, – недоверчиво проворчал Флинн и сцепил руки на груди, точно это помогало ему удерживать мнение при себе.
Риз не стал объяснять, что ждет благотворительного вечера, где соберется весь бомонд. Зная, что никто не станет ввязываться в дело, не будучи в нем заинтересованным, он видел единственный шанс заручиться поддержкой – продать долю надежному и влиятельному человеку, с которым Лэрд не осмелится враждовать. Риз думал об этом последние недели, но своими идеями ни с кем не делился. Озвученные планы имели свойство не сбываться.
Ночь перед благотворительным раутом тянулась долгим кошмаром. Риз изнывал от духоты и беспокойно крутился в кровати. Ему снилось, что его привязали к вертелу и подвесили над костром, как свиной окорок. Когда он, силясь, поднял голову, то увидел, что ручку вращает сам Лэрд, хищно улыбаясь и демонстрируя ряды острых пираньих зубов.
Очнувшись, Риз долгое время неподвижно лежал на боку, наблюдая, как в комнате медленно выцветают тени, и думал о разном. Прошло несколько лет, а он все так же ясно помнил растерянных и счастливых лютенов, получивших освобождение от службы; любопытные лица горожан, пришедших взглянуть на первую ферму безлюдей; и сдержанную похвалу отца – в сравнении с ликующей толпой его слова прозвучали черство, но это было большее, на что способен такой сухарь, как он. Тогда все газеты пестрели кричащими заголовками, и Риз еще долго пытался отбиться от наплыва провинциальных домографов и любопытных газетчиков. Мысль о том, что все это может быть перечеркнуто и уничтожено, вызывало тупую боль в груди.
Избавиться от нее не помог ни сон, ни утренний чай, которым он обжег язык. Нехороший знак, первым делом подумал Риз и положил в рот холодную ложку, чтобы унять жжение. В таком виде и застал его Саймон. Он появился на кухне, неся в поднятой руке вешалку с белым костюмом, похожим на привидение, парящее рядом.
– Сдаваться идешь? – хмыкнул мажордом, цепляя вешалку на крючок для полотенец, прибитый к торцу буфета. – Будешь сам как белый флаг.
– Это просто белый костюм. – Риз отмахнулся.
– Но они подумают иначе.
– Ты не мог сказать об этом раньше, когда сдавал его в прачечную?
Его слова будто бы напомнили Саймону о службе, и тот принял привычную для мажордома позу: вытянулся, расправил плечи и завел руки за спину.
– Извини, у меня были другие важные дела. Готовил гостевые спальни.
Риз никого не ждал и знал лишь одного человека, который мог нагрянуть в самый неподходящий момент.
– Ма приедет не одна?
– При чем здесь твоя матушка? Я отговорил ее от визита. Пока ты не решил проблемы, в твоем доме небезопасно.
– Как мило с твоей стороны. – Он натянуто улыбнулся. Сложно было соблюдать внешнее спокойствие, когда хотелось закричать или швырнуть в стену что-нибудь тяжелое, способное разбиться на тысячу осколков. Мажордома следовало занять работой, чтобы он не придумывал лишнего. – И чьей же безопасностью ты пренебре- гаешь?
– Господин Эверрайн с помощницей приезжают сегодня вечером.
Оказывается, Саймон готовился к прибытию гостей, не соизволив сообщить об этом. Риз шумно выдохнул. От неожиданной новости его бросило в жар. Что творится с его жизнью? Почему она подчиняется всем, кроме него?
– Он присылал тебе письма, ты читал? – с осторожностью спросил Саймон.
Кажется, за последние недели Риз не прикасался к ним: вначале ему было некогда, а потом их накопилось столько, что пришлось бы потратить сутки на чтение. Он решил, что в таком случае лучше вообще не вскрывать ни одного конверта и притвориться, будто вовсе ничего не получал.
– Не знал, что Эверрайн так разговорчив. Что ни неделя – то письмо, – ворчливо продолжил мажордом. – Даже у меня терпение лопнуло.
– Ты читал
