не рассказали о проходивших одновременно с этим переговорах между западными союзниками и советским руководством о границах зон ответственности в Австрии и Чехословакии, касавшихся дальнейшей участи немецких войск.
В то время как разделительные линии были тщательно прописаны в посланиях, которыми обменялись Эйзенхауэр и советское главнокомандование, в Австрии еще не было достигнуто никакой договоренности. К середине апреля советская армия была уже в Вене и заняла восточные области Австрии. На этом рубеже она остановилась. Две недели спустя американские подразделения вошли на территорию страны с северо-запада, а французские — с запада. 4 мая немецкий гарнизон в Зальцбурге сдался американцам. На следующий день представитель немецкой армейской группировки в альпийских областях Западной Австрии и Баварии принял условия союзников. Затем 8 мая британские части из Северной Италии вошли в Клагенфурт и совместно с советскими частями установили контроль над землей Штирия. Вскоре Австрия была разделена на четыре зоны оккупации: советскую, американскую, английскую и французскую.
Относительно положения Чехословакии была достигнута договоренность, что к ней следует относиться как к освобожденному от вражеских войск союзнику и в ней не будет установлен оккупационный режим. В то время как советские войска продвигались через восточные области страны, американские подразделения под командованием генерала Дж. С. Паттона в конце апреля перешли ее западную границу и продолжили наступление в юго-восточном направлении вдоль нее. Одновременно вторая группировка американских войск вышла на линию Карловы Вары— Пльзень — Ческе-Буд ейовицы. Черчилль в посланиях Трумэну убеждал его в том, что американо-британским войскам необходимо продвинуться до реки Влтава, которая протекает через Прагу. 28 апреля британский Комитет начальников штабов высказал генералу Маршаллу свое мнение о том, что эта операция могла бы принести большие политические дивиденды. Также до сведения Эйзенхауэра было доведено, что успех операции будет зависеть от того, насколько активными будут действия против немецких войск в Австрии и Дании и что следует воспользоваться любыми неудачными действиями немцев на фронте для продолжения наступления в Чехословакии.
Маршалла одолевали сомнения, и, как он сказал своим подчиненным, он не намерен рисковать жизнями американских солдат. Поэтому генерал пересмотрел проект ответа британцам и заявил, что американские штабисты не будут придерживаться предложенного им плана по военным соображениям. Он объяснил принятое решение тем, что резервы главнокомандующего были и так задействованы повсюду и надеяться на новые подкрепления уже невозможно. Но он оставлял вопрос открытым, утверждая, что Эйзенхауэр может принять для себя решение продвигаться и дальше вглубь Чехословакии с целью окончательного разгрома немецких войск. Таким образом, решение оставалось за ним.
Маршалл задал вопрос Эйзенхауэру, что он думает о причине такого предложения со стороны Комитета начальников штабов британской армии. Эйзенхауэр ответил, что согласно полученным им разведданным Красная армия намеревалась продолжать наступление в долине Влтавы и что он первым делом будет двигаться в направлении городов Пльзень и Карловы Вары и не собирается предпринимать необдуманных действий. Однако он вполне может попытаться вести наступление и дальше. Это объяснялось тем, что появились первые признаки готовности капитулировать у немецких войск в Северо-Западной Европе, и войска могли быть переброшены в нужное место. К тому же американские войска двигались быстрее и продвинулись дальше, чем ожидалось, находясь всего лишь в 60 милях от Праги, в то время как русские — в 100 милях от города. 4 мая Эйзенхауэр сообщил Антонову, что после занятия района Пльзень — Карловы Вары он может выйти к Праге.
Государственный департамент надеялся, что он добьется осуществления своего тактического плана. 5 мая госсекретарь Грю положил на стол Трумэна меморандум, в котором приводились обоснованные доводы в пользу дальнейшего продвижения американских войск в Чехословакии. Это было мудрым и оправданным политическим решением. Ход рассуждений в меморандуме был таким же, как и у Черчилля, и предложения, содержавшиеся в нем, отличались от всех тех советов, что давались президенту в то время. У нас были все основания ожидать от Советов сотрудничества в отношении Австрии и Чехословакии. Но, к большому сожалению, советское руководство полностью отказалось с нами сотрудничать. Так, оно признало временное правительство Австрии без предварительных консультаций с нами и британцами; оно затягивало ответ на понятную просьбу разрешить нашему дипломатическому корпусу иметь своих представителей при чехословацком правительстве. Однако Государственный департамент полагал, что была настоятельная необходимость в переговорах и что следовало использовать сложившуюся военную обстановку в наших политических целях. Он рекомендовал, чтобы американское командование отдало приказ о продолжении наступления американских войск в восточном направлении от Влтавы. В этой связи департамент указал на то, что советское руководство пыталось заручиться согласием американцев о переводе в их зону оккупации части области Верхняя Австрия к северу от Дуная, в которую вошла 3-я американская армия. Смысл во всем этом был тот, что если американские войска выйдут на реку Влтава на всем ее протяжении, то тогда США смогут вести переговоры с Советским Союзом на равных условиях как в отношении Австрии, так и Чехословакии. В противном случае советская сторона будет и дальше игнорировать американские протесты.
Однако эта операция так и не была осуществлена. Ответ Антонова, который получил Эйзенхауэр, не позволил ему решиться на дальнейшее наступление. Советское Верховное главнокомандование обратилось к союзным вооруженным силам в Чехословакии с просьбой не пересекать «первоначально обозначенную линию». Антонов подчеркнул, что Красная армия остановила продвижение в районе Нижней Эльбы в Германии по просьбе Эйзенхауэра. Главнокомандующий пошел навстречу просьбе Антонова. Красная армия вошла в Прагу. Немецкие войска частью сдались американцам — в месте соприкосновения с ними, частью русским. Период сепаратной военной оккупации Чехословакии начался.
Рядовые солдаты и гражданские лица в войсках коалиции и не подозревали, какая выдержка и осторожность требовались со стороны командующих, чтобы избежать раскола в рядах союзников во время окончательной капитуляции противника. Для них ничто не могло омрачить дни победы. В Британии царило всеобщее ликование. В Соединенных Штатах у людей было чувство удовлетворения и одновременно глубокой обеспокоенности, ведь еще предстояло закончить войну с Японией. В Москве американское посольство окружили шумные толпы жителей столицы, которых переполняли искренние и дружеские чувства. Членов посольства и американской военной миссии сердечно приветствовали и качали на руках. Даже декана Кентерберийского собора пронесли по улицам Москвы на плечах москвичей.
Главы трех держав направили друг другу теплые поздравления. Но даже когда солдаты обнимались и матери плакали слезами благодарности, государственные деятели, до сих пор стоявшие в одном строю, начинали испытывать все большее отчуждение.
В те две недели, что прошли со дня капитуляции Германии, американские и британские власти должны были напряженно думать над тем, чем ответить на требования и претензии
