– Спасибо, – поблагодарил я друга, пожал ему руку и вышел из машины, чтобы вернуться обратно в больницу.
На деле моя смена давно закончилась, просто я хотел лично проследить за выпиской Лизы, а потом и с Саней вот встретился. Теперь всякая работоспособность меня покинула.
Немного подумав, я решил забрать машину со стоянки и съездить к родителям, пока они сами ко мне не приехали. Уже несколько недель я прикрываюсь работой и занятостью, но лучше самому показаться им на глаза и заверить лично, что со мной всё в порядке, пока они не решили сами разузнать, что у меня и как.
Мама итак считает, что из–за моего противного характера, который мне достался от отца, я не понимаю, как “надо жить”. Поэтому она за мной “присматривает”. Отец, к счастью, отмалчивается в её присутствии, а я уже давно привык пропускать её нотации мимо ушей. Маман возомнила себя высшим обществом. По образования она была искусствоведом, видимо, картин с древней знатью обсмотрелась. И начала диктовать всем нам то, как себя нужно вести, когда ты такой весь растакой, мне вот Влада, моего старшего брата, вечно ставила в пример. Он бизнесмен, успешный, жена у него умница и красавица, сын прилежный, бла–бла–бла. Сложно представить столько блеска и мишуры даже в новогоднюю ночь. По мнению мамы Влад добился всего, чего должен добиться человек в жизни, а ведь он старше меня всего на четыре года.
Естественно, то, что я стал врачом, ей не нравится. Она вечно говорит, что я ей с детства казался кровожадным, но её “израненному материнскому сердцу” достаточно и того, что я не стал киллером. Но на деле я просто не подчинялся её дурацким правилам. И друзья у меня не те, ибо родители их даже близко не принадлежали к хвалёному высшему обществу, и вот профессия тоже не угодила.
Подъехав к трёхэтажному родительскому особняку, я морально настроился на встречу с предками. Машина отца была во дворе, значит он дома.
Мама нашлась в гостиной. Заметив её, я натянуто улыбнулся и как можно более вежливо произнёс:
– Привет, мам. Как у вас дела? Всё хорошо?
Но глупо было с моей стороны ожидать того, что в этот раз обойдётся без претензий.
– И тебе здравствуй, сын! У нас–то всё в порядке, а ты где пропадаешь? Не звонишь, не пишешь… А теперь как снег на голову явился! А если бы нас дома не было? – начала меня отчитывать она.
– Ну, вы ведь дома, – улыбнулся я. – Правда много работы было, мам, я к вам прямо из больницы.
Мама вздохнула, посмотрела на меня как на самое неразумное существо на свете и спросила:
– Чай будешь?
– Буду, только к отцу схожу, поздороваюсь. Он у себя?
Мама кивнула, и я отправился в кабинет отца. Постучавшись в дверь, я заглянул внутрь:
– Привет, пап, – я зашёл в кабинет и сел в кресло напротив отца.
– Привет, Денис, ты где пропадал? – он нахмурился, снимая очки.
– Работы было много, – повинился я. Случай сложный.
– Что за случай? – отец и правда часто интересовался моей работой, так что я предполагал, что его поверхностное объяснение не устроит. Да и таким образом он пытается выяснить, всё ли у меня в порядке. Если буду “путаться в показаниях” по поводу работы, значит, что–то скрываю. Давно отработанная схема.
– Привезли девушку, она долго не приходила в себя, хотя травма пустяковая была, а когда очнулась, оказалось, что она потеряла память, – коротко рассказал я про Лизин случай. В подробности с тёткой, конечно, я вдаваться не собирался.
– Ого, и память не вернулась? – с неподдельным интересом спросил отец.
– Нет, это ведь не так быстро происходит, – усмехнулся я.
Отец задумался.
– Столько постоянно про это всё слышно, фильмов куча целая, а в реальности я ни разу не встречал человека, который потерял бы память, – сказал папа.
Но тут зашла мама, и мы замолчали.
– Чай скоро остынет, пойдёмте, – приказным тоном заявила она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мы не смели ослушаться и покорно последовали за ней.
После чаепития с родителями, я, под предлогом занятости, отправился домой. Всё–таки для меня визит к ним больше обязательство, чем действительная радость. У них всё хорошо, это для меня важно, а общение не особо клеится, так что, я стараюсь сводить его к минимуму.
***
По дороге домой я думал о словах отца о том, что в реальности случаи потери памяти очень и очень редки. Вспомнил о пациентке Геннадия Андреевича, которая потеряла память, узнав о смерти своего ребёнка и ударившись головой… Что же всё–таки такое случилось у Лизы, раз она так отреагировала? Что такого она узнала, что её мозгу пришлось скрыть от неё информацию, чтобы защитить психику?
Когда Лиза рассказывала о своём втором сне, я сразу подумал, что люди, которые там были, уже мертвы. Скорее всего, ей снилась её мама и кто–то ещё. Выходит, больше некому ей помочь?
Я очень хотел бы сделать это, вот только никаких идей пока не было. Я даже не знал, в чём Лизина проблема, чтобы её решить.
***
Я уже сидел дома, когда позвонил Саня:
– Ты как сейчас свободен? – поинтересовался он без приветствия.
– Да я дома, приезжай, – ответил я.
– Тогда жди, я скоро буду, – заверил Саня с многообещающей интонацией и отключился.
Через полчаса он уже заходил ко мне в квартиру. Мы прошли на кухню. Я сел напротив Сани и молча ждал, пока он мне начнёт рассказывать.
– Про то, что родителей у твоей Лизы нет, ты это уже знаешь? – задал он вопрос на который заранее знал ответ.
Я просто молча мотнул головой, чтобы Саня не делал вид будто ответ для него важен.
– Приехали они из другого города, где–то двести пятьдесят–триста километров от нас. Якобы для того, чтобы Лиза продолжила учёбу в университете. Лизе, кстати, двадцать два года, а вот тут адрес, где они раньше жили и ещё ниже настоящий, – он протянул мне исписанный лист бумаги. – У Елены Алексеевны в нашем городе бизнес, риэлторское агентство. Перед тем, как Лиза ушла из дома, они, по словам тётушки, поссорились из–за какой–то ерунды, и она никак не думала, что это закончится больницей. Вроде через пару часов начала ей звонить, но телефон оказался дома, ну всё в таком безобидном духе, – задумчиво закончил рассказывать Саня.
– И что ты об этом думаешь? – спросил я.
– Я пока не знаю, что сказать, меня учили сомневаться во всём, а тут и без учёбы всё вызывает вопросы, – всё так же задумчиво ответил Саня.
– Например? – спросил я, чтобы убедится в правильности своих сомнений, а то вдруг у меня паранойя уже начинается.
– Я в Интернете этот город пробил, он по крайней мере, существует и намного меньше нашего, всего сто тридцать тысяч населения. Возможно, там нет подходящего универа по Лизиной профессии, там она закончила колледж по какому–то программированию, но у Елены Алексеевны там тоже агентство было, значит не бедная, почему не отправила племянницу просто учится? Зачем понадобилось продавать и дом, и бизнес, чтобы переехать с насиженного места в другой огромный и незнакомый город? Но я же не мог ей задавать такие вопросы, не имея достаточных оснований, – сморщив нос сказал Саня.
– Получается у нас нет вообще ничего? – спросил я, чтобы убедится, не пропустил ли я чего.
– Пока одни лишь предположения, – подтвердил он.
– Наверное нужны серьёзные причины, чтобы уехать от прикормленного места, приземлится в большом городе, где таких шарашек, как у неё и своих куча, – проговорил я свою такую же версию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– А я тебе про что говорил! – обрадовался Саня, услышав, что до меня наконец–то дошло.
– Понятно. Надеюсь, я тебя не сильно загрузил, – сказал я пытаясь отблагодарить.
– Да ты даже не думай отступать, пусть наши сомнения пока и не подтвердились, но доказательств того, что мы не правы, тоже пока нет. Завтра я сделаю запрос в этот город, типа для подтверждения показаний Елены Алексеевны, может быть там,что–то всплывёт? – пытаясь обнадёжить меня, предложил Саня.
