— Жалеть нечего. Нансен затеял безумное предприятие. Прочтите-ка вот это.
И библиотекарь подал Руалу тоненький юмористический журнал, услужливо развернув нужную страницу.
Руал прочёл:
«В июне нынешнего года лаборантом Нансеном будет дано замечательное представление: бег на лыжах по материковому льду Гренландии. Места для публики устроены в трещинах ледников. Брать обратные билеты излишне».
Тут же была картинка: среди ледяных гор лежит длинноногий человек с привязанными к ногам лыжами. Он замёрз, его заносит снегом.
Руал нахмурился. Насмешка его обидела.
— Я хотел бы прочесть что-нибудь более серьёзное, — сказал он, возвращая журнал.
— Вам, я вижу, это не нравится, — рассмеялся библиотекарь. — Но в самом деле затея Нансена похожа на безумие. Мало кто пишет об этом деле серьёзно. Впрочем, можете прочесть вот эти газеты.
В газетах сообщалось, что молодой учёный Нансен живёт в Бергене... Ага, он уже подбирает себе спутников! Ему нужны три человека, привыкшие к полярным путешествиям. «А что, если я напишу ему?» — подумал Руал, и от одной этой мысли у него похолодели руки.
Но тотчас же он прикинул: ему ещё не было шестнадцати лет (он родился в 1872 году, 16 июля), он никогда не путешествовал не только по полярным странам, а даже просто по океану.
В тот памятный вечер он просидел в библиотеке до её закрытия, перечитывая газеты и журналы, в которых говорилось о Нансене. Руал увидел, что большинство авторов не верит в затею Нансена — называет её вздорной, и сердился на них. Но в двух-трёх статьях планы Нансена хвалили и одобряли.
С этого дня Руал напряжённо следил за всеми приготовлениями к походу. Газеты сообщали: поход, очевидно, состоится — Нансен нашёл трёх спутников. Спутники Нансена — норвежцы: капитан Свердруп, лейтенант Дитрихсен и молодой крестьянин Тран. Кроме них, поедут ещё два лапландца.
В яркий апрельский день Христиания провожала Нансена и его друзей. Вся набережная была запружена нарядными толпами. Суда в порту украсились разноцветными флагами. Наконец показался Нансен. Он шёл с непокрытой головой сквозь толпу.
Руал стоял возле самых мостков. Жадными глазами смотрел он на отважного путешественника, кричал «ура» и размахивал шляпой. Когда пароход, на котором уезжал Нансен, отошёл от пристани, во всём порту загудели гудки судов и на всех мачтах взвились флаги: «Счастливый путь!» С крепостных стен прогремел пушечный салют. Огромная толпа на набережной запела гимн: «Да, мы любим эти скалы».
Пароход миновал старые стены крепости, висячий мост и скрылся за поворотом канала. Толпа начала расходиться. Руал ушёл с набережной последним.
Теперь его утро начиналось с газеты: «Нет ли вестей о Нансене?»
А вести были скупы. Нансен прибыл к Копенгаген, Нансен выехал в Шотландию, Нансен едет в Исландию, чтобы сесть на корабль «Язон», который доставит путешественника к восточному берегу Гренландии. В начале июня промелькнула последняя короткая заметка: «Нансен и его спутники сели на «Язон» и отправились в океан».
А затем начались мучительные дни. Два месяца в газетах не было никаких сведений о Нансене. Руал напряжённо ждал вестей. Газеты молчали. Наконец, уже в сентябре, появилось короткое сообщение: «В середине июля Нансен и его спутники в двух лодках отправились с «Язона» на берег Гренландии через плавучие льды».
И снова потянулись дни ожидания.
Месяц спустя пришла новая весть: «Экспедиция Нансена благополучно перешла на лыжах через ледяные пустыни Гренландии и осталась зимовать на западном берегу, в местечке Готгабе, куда корабли ходят только летом».
Это известие Руал прочёл в газете утром по пути в школу. Он хотел бежать назад, домой, чтобы немедленно сообщить матери об этом величайшем событии. Но вернуться домой — значит опоздать на уроки. Нет, этого делать нельзя. Он побежал в школу. Размахивая газетой, он ворвался в класс:
— Нансен перешёл Гренландию! Ур-ра!..
Во всех норвежских газетах и журналах появились восторженные статьи о Нансене. Руал каждый вечер приходил в библиотеку. Тот же библиотекарь, который недавно ещё посмеивался над Нансеном, теперь говорил льстиво:
— Нансен? О, да! Фритьоф Нансен — наш герой.
И газеты, ругавшие и поносившие сумасбродные «затеи» Нансена, сейчас пели ему гимны.
В журналах появились портреты Нансена, его отца и матери, снимки домика, в котором он жил, училища, в котором учился. Вот Нансен-мальчик. Белокурые подстриженные волосы, такая же курточка, какую носил в детстве и Руал. Нансен увлекается охотой, он любит рыбную ловлю. Газеты наперебой сообщали различные события из жизни Нансена. «Однажды маленький Фритьоф пошёл ловить рыбу. Клёв был богатый, и скоро в корзине-садке плескалось десять больших рыб. Фритьоф заторопился и, закидывая удочку, взмахнул леской так неудачно, что крючок впился в его верхнюю губу. Нестерпимая боль заставила его ухватиться обеими руками за крючок. Он попробовал вытащить его. Крючок держался крепко. Тогда Фритьоф с крючком в губе побежал домой. Кровь заливала его куртку. Мать встретила его испуганным криком:
— Что с тобой?
— У меня в губе крючок, — стараясь быть спокойным, ответил Фритьоф.
Мать попыталась вытащить крючок. Он не вылезал. Тогда она взяла острый нож, разрезала кожу на губе и вытащила крючок. Фритьоф не кричал, не плакал и как будто даже не волновался».
«А если бы со мной это случилось? Заплакал бы я? — спросил себя Руал. — Пожалуй, заплакал бы. А мама?.. Она, наверное, кричала б от страха».
Ещё писали газеты: в детстве и юности Нансен увлекался лыжным спортом. Сейчас он ходит на лыжах так, что немногие сумеют его перегнать. Издавна готовясь к далёким путешествиям, он закалял себя постоянными упражнениями.
Это обрадовало Руала. И он делал как раз то же самое, что и Нансен. Значит, путь его правильный. Когда-нибудь и он также совершит большое путешествие в полярные страны. И вся Норвегия будет так же гордиться им, как сейчас гордится Нансеном.
Приближался май 1889 года. Страна готовилась встречать Нансена. Зиму Нансен провёл в Готгабе и в апреле выехал на родину. Его ожидали тридцатого мая. Вся Христиания с утра вышла его встречать. Берега фиорда, стены старой крепости, висячий мост через канал — всё было усеяно народом. Сотни судов и тысячи лодок отправились навстречу пароходу, который вёз Нансена и его спутников.
Руал и три его товарища вышли в лодке далеко в море. Их опередили только пароходы и большие ёлы. Но вот вдали забелел пароход. На всех паровых судах загудели гудки, и на мачтах взвились разноцветные флаги: «Добро пожаловать!» Руал впился глазами в пароход. Там, на баке, возле сигнального колокола, стояла небольшая группа людей: четверо высоких и двое маленьких.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
