Хорошо бы провести эти каникулы с такой девушкой. Нет, она просто прелесть! Какую историю ему поведала! Арчибальду снова стало смешно. Его ждет трон… Слава Богу, не электрический стул. Репортеры уличных газетенок узнают, разорвут его доброе имя финансиста на части. Опасная гостья пожаловала к нему. Ох, опасная!
Арчибальд наблюдал за тем, как Корделия пила кофе. И заметил, что девушка глубоко и сладко зевнула, чуть было не выронив из рук чашку. После чего она с испугом взглянула на Арчибальда:
– Извините! Я зеваю оттого, что никак не привыкну к местному времени.
Бедняжка, она хочет спать!
– Как ты себя чувствуешь? Хочешь, я закажу вина?
– Замечательно. А вино я вовсе не пью, у нас это не принято. Сколько я должна заплатить за обед? – рука Корделии потянулась к сумке за кошельком.
– Никому ничего ты не должна, мне доставило удовольствие угостить тебя. Кроме того, ты скрасила мое одиночество за столом…
– Ты всегда обедаешь один? – переспросила с удивлением девушка. – Хотя, извини, это не мое дело.
– Ничего, я могу тебе объяснить. У меня много дел, и так хочется иногда тишины и спокойствия. Да, я люблю одиночество, хорошую музыку…
– А чем ты занимаешься?
Арчибальду не хотелось лгать, но пришлось сказать, что занимается финансами. Финансами вообще, покрутил он в воздухе рукой, изображая нечто абстрактное.
Чтобы не дать девушке возможности и далее задавать подобные вопросы, он сложил аккуратно салфетку, встал из-за стола и вежливо поклонился.
– Благодарю за компанию, леди Корделия. Через полчаса у меня деловая встреча, но прежде я хочу убедиться, что вы добрались до своего номера и находитесь в полной безопасности.
– В этом нет никакой необходимости! – произнесла девушка с достоинством.
– Нет, есть. – Арчибальд действительно хотел убедиться в том, что она вернулась в свое временное жилище и никто не помешает ей отдохнуть.
В ответ Корделия подарила ему такую улыбку, после которой ее покровитель моментально вырос в собственных глазах, и с гордостью произнесла:
– Хорошо, я принимаю настойчивое предложение проводить меня. Почетный эскорт напомнит мне о доме.
– Разве у тебя есть телохранители?
– Не так много, как у королевы или короля, но есть. По вечерам меня сопровождает мой шофер, во время публичных церемоний за мной следуют королевские гвардейцы, облаченные в парадную форму.
– И как же ты себя чувствуешь, если за тобой вечно наблюдают чужие глаза?
– Привыкла, это часть протокола, придворный этикет, традиции. Ничего не поделаешь. Зато здесь я одна. Похоже, что в родном королевстве жить опаснее, чем за его пределами. Вот так, Александр Карпентер!
– Зови меня просто Александр. Но тебя я буду иногда называть леди Корделия, идет?
– Естественно, – с достоинством согласилась девушка.
Как только за ними бесшумно закрылась дверь столовой с красивыми штофными обоями, пальцы Арчибальда Бертольди крепко обхватили локоть Корделии.
– Что такое?! – возмущенно воскликнула девушка.
– Буду держать тебя, чтобы ты вновь не упала в обморок! – пошутил Арчибальд-Александр.
Она вновь почувствовала, как сильно и мускулисто его тело, какой жар исходит от его ладони. Ладно, пусть держит за локоть, это даже приятно.
Итак, леди Корделия Силлитоу возвращалась в сопровождении коварного Арчибальда в свой номер, чувствуя, что впредь совсем откажется от обедов, – такой сытой она сейчас ощущала себя. И еще – немного смущенной, ведь никогда раньше ей не доводилось обедать наедине с мужчиной.
Девушка вспомнила, как нежно Александр Карпентер слизал с ее губы крем. Пускай это и вольность, но ей был по-настоящему приятен этот интимный жест. Возможно, новый знакомый ласков и внимателен.
И хоть мистер Карпентер обыкновенный финансист, в нем чувствуется широта интересов. Что же касается внешности, то в его осанке угадывается благородство. Ростом Александр, пожалуй, будет с адмирала Джека Хатчинсона. Лицо у него открытое и мужественное, во взгляде сквозит едва сдерживаемая страсть. А его рот и губы… Как он смело прикоснулся к ней! – вновь вспомнила девушка только что закончившуюся совместную трапезу.
Тепло от подобных мыслей наполнило все ее тело. А какой у него голос! Если он когда-нибудь признается ей в любви? Она устоит перед этим?
Необыкновенные фантазии одна за другой возникали в ее голове, Корделия не могла им противостоять. Например, его губы не просто слизали крошку крема, они властно завладели ее ртом, а ладонь легла на ее высокую грудь…
Ах, если б это случилось на самом деле, она бы не стала противиться. Но могла бы она сама поцеловать Александра? Ни-ко-гда! В какой ужас придет ее мама, узнай она об этом!
Когда они вошли в пустую кабину лифта, интимность происходящего стала явственнее.
– Какой этаж? – спросил он низким и глубоким голосом, склонив голову. Его зеленые глаза сверкали как изумруды в королевской короне.
– Двенадцатый, – вылетело из ее пересохшего внезапно рта. Сердце ее стучало как бешеное. Господи, Филадельфия действительно опасный город! И вообще не следует молодой девушке оставаться в кабине лифта с малознакомым мужчиной, даже если он до этого отдал ей свой бифштекс.
Лифт плавно остановился на двенадцатом этаже, и они вышли в просторный холл. Звук шагов заглушал ковер темного винного оттенка, на котором красовались вазы с живыми цветами. Вдоль стен стояли стулья, выполненные в викторианском стиле. Вокруг не было ни души.
Корделия указала на дверь своего номера.
– Окажешь мне любезность, посмотришь, как я устроилась? – неожиданно для себя самой произнесла Корделия. Боже, она приглашает его к себе! Но ведь это простая формула вежливости, ничего больше.
Арчибальд Бертольди некоторое время сомневался. Зайти-то можно, но что из этого получится? Ведь ему надо торопиться на деловую встречу.
– Ну, разве что на секунду, – сказал он и помог девушке открыть тугой дверной замок.
В этот момент они вновь слишком приблизились друг к другу. Корделия почувствовала запах дорогого одеколона, смогла разглядеть густые брови, длинные ресницы своего спутника. Ее пугало то, что вот-вот она окажется в своей комнате наедине с этим странным человеком. Это же надо было додуматься и пригласить его! Зачем? Жест вежливости, но какой опрометчивый!
Маленькая прихожая, затем просторная комната, большую часть которой целиком занимала огромная кровать. С одной стороны кровати был шкаф, с другой кресло, столик с телефоном, зеркало. Хорошо, что горничная привела в порядок постель, но шелковая ночная рубашка Корделии беспечно продолжала лежать на покрывале.
