— Не ищите кружки или нечто подобное, мадам, — произнес за спинами Стена и Полины профессор, — здесь все черпают воду, чем придется! Чаще всего просто ладошкой!
Полина, отпустив Стена, сложила руки лодочкой и подставила их под струйку воды. Набрав полные ладошки воды, она повернулась к Стену.
— Пей, — произнесла она, — вода смоет все твои грехи!
— У меня уже нет грехов, — тихо сказал Стен, и, едва слышно, добавил — я уже все смыл. — Но прикоснулся губами к рукам Полины и отпил немного воды.
— Теперь вы, профессор, — обратилась девушка к проводнику, — вы же не святой…
— Конечно, не святой, — произнес профессор биологии, а ныне коневод Энрико Альмохад и наклонился к ладоням девушки. — Спасибо, — поблагодарил он, вытирая капли с подбородка.
— А, теперь, я, — сказала Полина, — у меня грехов больше, чем у вас всех вместе взятых! — И поднесся ладони с остатками воды к губам, залпом выпила всю оставшуюся в ладошках воду. Затем, резко стряхнула ладони. — Ну, вот, теперь мы чистые! С вершины большого холма, куда Стена и Полину привел Энрико — конечной цели их экскурсии, с плоской, как стол и голой, как колено женщины площадки, огороженной сплетенной из местных растений оградой, открывался действительно чудесный вид. На отель, где снимала номер Полина, на берег вблизи него…
— Это море должно быть раем для тех, кто родился в лесах Севера, на великих равнинах или в промозглых больших городах, — произнес, стоящий рядом с Полиной и державший ее руку в своей, Стен. — Они должны попадать сюда после смерти… и это, это должно быть вознаграждением за их жизнь! Море внизу, изумрудно-зеленое, то светлеющее до прозрачности, то темнеющее до синевы, отороченное кружевом снежно-белого прибоя, окаймляло желтую полосу заполненного людьми пляжа. А над пляжем нависали кроны вечно зеленых деревьев.
— Рай, — выдохнул Стен, — вот, он, где рай! Девушка повернулась к Стену и, внезапно, обняла его.
— Я знаю тебя всего несколько дней, — прошептала она, — а, кажется, что всю вечность… Когда через несколько часов они пустились в обратный путь, странный звук возник в кустах при дороге. Лошади гуськом шли одна за другой, но чудилось — по обеим сторонам тропы, и спереди и сзади, их будто сопровождает чья-то почти физическая боль и воздух, словно питается этой болью и вибрирует от нее… И всю дорогу назад, продолжал вибрировать. Казалось, сама смерть заставляет трепетать его, изливается на него из каких-то глубин. Лошади начали тревожно прядать ушами. Энрике Альмохад, проводник, из смуглого стал бледным, и сидел на своей лошади, идущей первой, согнув голову. Полина, изредка, когда тропа чуть-чуть расширялась и все три лошади шли рядом, видела страх на его лице. Она не понимала, почему профессор так боится. Стен тоже молчал, и все потуги Полины разговорить его ни к чему не приводили. Возвращение назад превратилось в тягостное путешествие. Уже на подходе к начальному пункту своего путешествия, к загону, где, дожидались возвращения Энрико еще несколько расседланных и стреноженных лошадей, в месте, где начиналась снова широкая тропа и Полина и Стен могли вести своих лошадей рядом, Стен наклонился к Полине.
— Полина, Полина, — тяжело произнес он.
— Что? Что случилось? — испуганно сказала девушка и крепко схватила Стена за руку. — Я никуда тебя не отпущу!
— Мне надо, Полина, — сказал Стен, — меня зовут, меня давно зовут… Я должен уйти, я слишком задержался сегодня.
— Стен, Стен! — воскликнула девушка.
— Я завтра буду, — произнес Стен и мягко освободил руку от пальцев Полины. — Я постараюсь завтра быть… Едь, пожалуйста, вперед, — попросил он девушку, придерживая своего коня. Ничего не понимая, Полина одолела на своей лошади с десяток метров, когда громко всхрапывая, лошадь Стена с ее, привязанным к седлу махровым полотенцем, догнала девушку. Догнала уже без седока.
И померещилось — разом стих щемящий сердце звук, будто и не было его. Профессор, словно очнулся от забытья, посмотрел невидяще на сопровождавших его лошадей, на Полину, перевел взгляд опять на лошадей и спросил: — Мистер Стен, он где?
— Ушел, — тихо ответила Полина.
— Ушел, — повторил за Полиной профессор… — Как ушел? — вскинулся он. — Куда ушел? Зачем ушел?
— Его позвали, и он ушел, — сказала девушка.
— Позвали, — протянул профессор, — а-а, понят… — И весь передернулся, его лицо исказилось судорогой: — Позвали?
— Я сама ничего не понимаю, — растерянно произнесла девушка. — Он сказал, что его зовут… На площадке для лошадей, там, где Стен и Полина начали свое путешествие, девушка поинтересовалась: — Сколько я вам должна?
— Ничего! — резко произнес профессор и отвернулся, делая вид, что занят упряжью лошадей. — Фирма делает вам подарок!
— Странно, — сказала Полина, наматывая свое полотенце опять на бедра. — Щедрость ваша не знает границ! Может, чек возьмете?
— Сеньора Полина, — Энрико повернулся к Полине, на его лице был испуг. — Вы красивая девушка, очень красивая… Эта экскурсия презент красивой девушке!
— Ну, что ж, спасибо! — произнесла Полина. — Тогда спасибо! — искренне повторила она.
— И вам спасибо! — сказал профессор и попытался улыбнуться, но вместо улыбки лицо его опять исказила судорога.
На следующий день, с утра, Полина бродила по кромке прибоя, шлепая босыми ногами по воде. Завернутая в обмотанное на бедрах полотенце, бросив шлепанцы у самой воды, девушка бороздила морскую пену, остававшуюся на берегу после наката очередной волны. На пляже понемногу обустраивались ее соседи по отелю и туристы из других пансионов и отелей. Первые представители вороватых обезьян тоже уже суетились возле пляжников, присматриваясь к их имуществу — шлепанцам, шляпам, кепкам с козырьками, сумкам…
— Полина!
— Стен! — девушка стремительно обернулась. Стен шел по берегу, опираясь на свою палку и радостно улыбаясь.
— Я рад, я очень рад, — запыхавшись, сказал он. Полина шагнула к Стену и остановилась: — Стен, я не могу так… Я схожу с ума! — И жалобно добавила: — Не уходи, пожалуйста, больше, Стен… Стен обнял девушку: — Я не уйду! Не уйду, пока сама не отпустишь, — и поцеловал Полину. — А почему глаза мокрые, давай вытрем их… В этот день Полина не отпускала Стена ни на минуту — они купались в море, Стен сидел в шортах в воде, рядом с берегом и идущие с океана волны порой захлестывали его с головой. Полина прыгала на этих волнах, брызгая на Стена соленой морской водой и пытаясь доехать на очередной волне до самого Стена. Озябнув, она тащила Стена на берег и они грелись под жарким карибским солнцем, укрываясь от слишком ярых лучей под огромным полупрозрачным зонтиком. Здесь же, на пляже, в маленьком ресторанчике, они ели рыбу-меч, пробовали салаты с жутко звучащими, флибустьерскими названиями, глотали сок манго и размазывали гигантские порции кокосового мороженого. Вечером, когда солнце потускнело и собралось за горизонт, сидя на полотенце на уже опустевшем берегу — большая часть отдыхающих, насытившись пляжем, давно разбрелась по своим гостиницам и пансионам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
