Глава 3
Лена
По началу мне казалось, что я ослышалась, но увидев полустеклянный взгляд Кристины и напряжённый — Дани, я поняла, что это ни черта не иллюзия. В голове все билась фраза финансиста:
«Елена прошу к доске… Еле-на, Еле-на» — зачем-то по слогам я повторяла свое имя.
Какого черта? Я же так и не подняла это треклятый листок. Запомнил на перекличке? Впрочем, уже не важно…
Медленно встав, я начала продвигаться к доске. Дыхание сперло, в горле резко стало сухо, а сердце колотилось, как бешеное, стуком отдаваясь в ушах. Я шла, как во сне, не чувствуя ног, да и всего тела в целом. Если и была вещь в этом мире, которую я действительно ненавидела, то это публичные выступления. Мне всегда было сложно перебороть этот бессознательный страх, и как бы я ни пыталась, тело все равно каменело, а в голове образовывался вакуум. Откуда-то издалека донеслось тихое «удачи», кажется, это был кто-то из ребят. На преподавателя я вообще старалась не смотреть, хотя, как будто у меня был выбор.
Глубоко вздохнув и, приказав себе собраться, я перевела взгляд на Михаила Дмитриевича. Его поза не изменилась, он все также сидел за компьютером, только теперь внимательно смотря на меня изучающим взглядом. Я была почти уверена, что сейчас он скажет что-то вроде: «А в коридоре вы были куда более смелой, что же случилось?»
Но вместо этого он лишь спокойным тоном проговорил:
— Начнем с основ, — к этому моменту я уже дошла до места своей публичной казни и повернулась лицом к свидетелям, смотрящим на меня со смесью страха и интереса. — Насколько я понимаю прежний преподаватель делал акцент на решении легких практических задач, у меня же несколько иной подход, — он повернулся на стуле в мою сторону, — перечислите мне пожалуйста основные экономические направления, которые легли в основу современной экономической мысли.
Прозвучавший вопрос немного привел меня в чувства. В голове начало проясняться. Я чувствовала на себе выжидающий взгляд, но вместе с тем понимала, что вряд ли финансист услышит от меня внятный ответ. Михаил Дмитриевич был прав, у нашего прежнего преподавателя был абсолютно иной подход — он с упорством подкидывал нам задачки и показывал примерное их решение, ничего не объясняя и свято веря, что эксель решит все наши проблемы.
Вот только в итоге это привело к повсеместному списыванию однотипных решений и полному отсутствию каких-либо знаний. И вот сейчас, стоя у доски, я судорожно пыталась вспомнить хоть что-то из прочитанного мною более полугода назад, в безуспешных попытках разобраться в предмете. Видя мое явное замешательство, точнее очевидное незнание, Михаил Дмитриевич решил несколько облегчить мою задачу и спокойно проговорил:
— Хотя бы одно, Елена.
Я, немного повернув голову в его сторону, встретилась с ним взглядом. Он увидел все — мой страх, незнание, скованность, отчаянные попытки найти ответ…
И тут я, неожиданно для самой себя, с легкой запинкой произнесла:
— Неоклассическая… теория — одна из основ.
Михаил Дмитриевич одобрительно кивнул и хотел было сказать что-то еще, как его прервал решительный голос Дани:
— У меня вопрос, — он твердо смотрел в глаза к повернувшемуся к нему преподавателю.
— Прошу вас, Богданов, — откидываясь на спинку стула и отвечая на взгляд, сказал финансист, с интересом наблюдая за парнем.
— Вы считаете, что практика — это плохо? — финансист слегка приподнял брови.
— Смотря, что вы имеете в виду, практика разная бывает, — философски подметил он.
— Вы сказали, что у вас иной подход, — Даня особо выделил последние слова, а я, кажется, начала понимать, к чему он вел, — вот я и спрашиваю, чем вас не устраивает практический подход, разве не в этом основная задача? — мне было ясно, что таким образом он пытался помочь, отвлекая удар на себя.
Разумеется, без желания насолить финансисту тоже не обошлось, но критика в адрес этого человека могла обернуться плохо, учитывая историю с Никитой, а вот мне, как максимум, грозила двойка.
— Суть вашего вопроса мне ясна, Даниил, — слегка кивнул Михаил Дмитриевич и, придвинувшись к столу, сложил руки в замок, — по-моему мнению, без понимая базиса ваше развитие как специалиста застопорится на уровне выполнения однотипных поручений, и дело вовсе не в теории или практике, Даниил, дело как раз в вашем понимании и умении мыслить, поймете основы системы, ее составные части — поймете, как она работает. Именно в этом состоит мой подход — в комплексном понимании базовых вещей, из которых вы, как хорошие специалисты, в будущем сможете создать что-то новое или же развить уже существующее. Таковы основы прогресса, — твердо и уверено проговорил он, и добавил: — так что, если вас не устраивает мой подход или построение логических цепочек вызывает трудности, то предлагаю сразу написать заявление о переводе на другую специальность.
Эти слова вызвали неоднозначную реакцию у всей группы — от шока, до полного негодования, — но факт оставался фактом: никто из нас так и не отвел взгляда от фигуры преподавателя во время его речи. От него буквально веяло спокойной уверенностью и силой.
— То есть, если у кого-то в группе нет, так называемой логики, — буквально выплюнул последнее слово Даня и продолжил, — или его не устраивает ваш метод преподавания, то он или они должны уйти?
— Именно так, — прямо смотря в глаза Дане, спокойно ответил Михаил Дмитриевич, — учитывая, что я буду вести у вас исключительно профильные предметы, полагаю, я могу выдвигать подобные требования, впрочем, завкафедрой с ними полностью согласен.
Все еще стоя у доски, я переводила взгляд с Дани на преподавателя и обратно. Страх отошел назад за время их перепалки, зато теперь многое становилось ясно. Если все это проходило с согласия руководства, то у нас действительно не было выбора. Но что еще более важно — сколькие из на смогут выполнить требования нового препода. Между тем кабинет снова погрузился в тишину. Каждый пытался переварить услышанное. Михаил Дмитриевич, обведя взглядом группу, удовлетворенно улыбнулся и, как бы между прочим, снова обратился ко мне:
