— Зная вашего брата-мошенника, Касиру, я не подумал бы, что вы в чем-то изменились, — медленно сказал Ивен. — Сколько разных властителей сменил Арваннет на протяжении стольких тысячелетий? И каждый властитель считал, что Арваннет принадлежит ему, пока время не сметало его прочь и Арваннет не возвращался к старому.
Касиру, кашлянув, подавил смешок.
— И Логовища оставались в стороне, так? Мы живучи, словно крысы. Это, в общем, верно. Только горе крысам, когда приходят хорьки. Боюсь, что как раз это и случилось. — Он наклонился вперед. — Выслушайте меня, прошу вас. Что вы могли слышать в своем Херваре, куда даже пароходы не доходят по Становой реке? Что Рагидийская Империя двинулась к восточному побережью Дельфиньего залива, захватила и заняла Арваннет? Ну так что же, думаете вы. Южанам по-прежнему нужен металл. Торговля будет идти своим чередом, и наши роды будут свободно кочевать по своим землям. Но я говорю тебе, Дония, и говорю всем северянам: теперь не то, что было раньше. Империя распалась триста лет тому назад. Сейчас её восстановили бароммцы, жители южных гор. Их мощь и честолюбивые планы — вот что угрожает нам: и вам, и мне. Я, сознаюсь, не ожидал от их завоевания ничего дурного. Наоборот — казалось бы, в суматохе Братья смогут поживиться. Но на поверку оказалось не так. Хорьки забрались в наши подземные переходы. Отчаявшись, я заказал себе место в первой же почтовой карете, едущей на север в этом году, под вымышленным именем. На станции в Агамехе я нашел рогавикского гонца и заплатил ему, чтобы он отвез тебе, госпожа, письмо с известием о моем приезде. — Он перевел дух.
От горячего меда уже гудело в его усталой голове, словно далеким летом он слышал гудение пчел над полями клевера.
— Так ты полагаешь, что бароммские властители Рагида нападут потом на нас? — спросил Ивен.
— Уверен, — ответил Касиру. Дония отбросила назад свои локоны цвета пумы.
— Наши предания говорят, что южане с незапамятных времен желали занять наши земли под пашни и пастбища. Но когда бы они ни пытались, их ждала гибель. Уже и на моем веку били их на Пыльных равнинах, пока они не уползли к себе за Кадрахад — с теми же бароммцами во главе. Если урок им не впрок пусть идут теперь по Становой. Будет пожива коршунам.
— Говорю тебе — военачальник, взявший Арваннет, не такой, как другие до него, — возразил Касиру. — Я понимаю, что мое слово для вас ещё ничего не значит. Но приезжайте — послушайте, разнюхайте и подумайте сами.
У Доний загорелись глаза. Последние годы она жила слишком спокойно по сравнению со своей прошлой жизнью.
— Пожалуй, — тихо сказала она. — Поговорим после. Они говорили целый месяц. Дония собирала к себе глав семейств со всей округи, даже из родов, которые жили за пределами Хервара. Все внимательно слушали, вдумчиво совещались и соглашались с тем, что интересы Братств и северян здесь совпадают. Касиру тем временем наслаждался щедрым гостеприимством. Ему оказывали внимание одинокие женщины, движимые любопытством, которое вскоре угасло. Однако, при всей учтивости северян, ему ни разу не удалось заглянуть в глубину их душ, и у него так и не появилась надежда, что он сумеет мобилизовать рогавиков. У них даже слова такого не существовало. Все его попытки объяснить не попадали в цель.
Когда Становая освободилась ото льда и в Фульд пришел первый пароход из, Арваннета, Касиру отправился на нем домой. Дония пообещала, что сама приедет расследовать, верны ли его предупреждения. Но прошел год, прежде чем она всерьез занялась этим.
Глава 2
Джоссерек Деррэн, словно торнадо, вырвался из каюты, где сидел под замком, оставив в ней второго помощника Риджела Гэрлоха с разбитым в кровь лицом. Нож помощника сверкал в руке у Джоссерека.
Матросы, работавшие на палубе «Сконнамора», подняли крик, увидев, как несется на них этот великан. Трое попытались остановить его. Он взвился над палубой и правой ногой ударил одного в живот. Тот свалился, ловя ртом воздух. Второго Джоссерек встретил ножом, одновременно вывернув руку третьему. Потом бросился к правому борту, выхватил клин, придерживающий канат на кнехте, и съездил им по черепу четвертого матроса, почти схватившего его. Ещё один прыжок — и Джоссерек оказался за бортом.
Брызги взлетели вверх, и холод пронизал его до костей. Когда он открыл глаза, кругом стоял желтовато-зеленый сумрак. Он едва различал свет, мерцающий на поверхности, и расплывчатый корпус судна. Сунув нож за пояс, он нырнул ещё глубже в холодную, тяжелую массу воды. Надо проплыть под килем… Он оцарапался о наросты на днище, и за ним потянулся кровавый след… Вот борт, а вот стенка причала.
Когда легкие готовы были лопнуть, а в голове колотился мрак, Джоссерек снова всплыл. Он выставил наружу только нос и рот, заставив себя не дышать громко. Воздух был полон портовых запахов — пахло солью, дымом, дегтем, рыбой. Джоссерек слышал топот ног по доскам, сердитые крики, тревожные гудки. Он прятался между причалом и «Сконнамором», в густой тени корабля. Сваи и стайка лодок у стены обеспечивали ему добавочное укрытие. Пока все идет как надо, подумалось.
Он позволил себе немного расслабиться и отдохнуть, держась за носовой фалинь. Переполох наверху прекратился. Никто не рвался преследовать беглого бунтовщика: опасная это охота. Офицеры, должно быть, сожалеют о его бегстве — доставка его обратно в Ичинг на суд и расправу послужила бы примером другим. Но теперь розыск — дело портовой стражи. Если же его не разыщут, так тому и быть. Джоссереку, чужеземцу вне закона, некуда податься, кроме как на самое дно, что не сулит ему ничего доброго. Вероятнее всего, вскоре его с перерезанным горлом найдут в темном переулке или на берегу в час отлива. И если корабль к тому времени не отчалит, команде это послужит ещё более назидательным примером, чем каторга, присужденная беглецу.
А вот бароммцы, может статься, приложат все силы, чтобы схватить его. Как только здешний комендант получит известие о побеге, то сразу разошлет стражников на поиски. А возможно, не ограничится местной береговой стражей и даст в помощь своих солдат. Властям не нравится, когда на их территории скрывается опасный беглец. Кроме того, это будет жест доброй воли: боги видят, как напряжены отношения между Киллимарайхом и Рагидом. Так что, сынок, лучше тебе двигать в Арваннет, да побыстрее.
Джоссерек поглядывал вокруг и размышлял. Когда корабль вошел в Дельфиний залив, тот уже сидел в пустой каюте на корме, привязанный к скобе. В иллюминатор ему едва было видно, как «Сконнамор» пришел в Новый Кип и встал на причал. Это его укрытие было ненамного лучше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
