Риган настолько растерялась, что на какое-то время утратила дар речи.
— Неужели ваша наглость или бесчувственность не имеют пределов? — взорвалась она. — Во встрече с вами для меня не было ничего хорошего, и теперь я понимаю, что на улице мне было бы гораздо лучше, чем здесь, запертой с безумным и мерзким похитителем женщин — таким, как вы, сэр!
В уголках глаз Тревиса появились морщинки, и его рот растянулся в широкой улыбке. Запустив пальцы в свои темные волосы, он издал короткий смешок:
— Так, так! Кажется, проклятье исходило из уст английской леди. — Его взгляд упал на ее обнаженные плечи, и он вновь улыбнулся. — А знаете, пожалуй, вы мне даже нравитесь.
— Но вы меня не интересуете! — ответила Риган, придя в отчаяние от его тупости и бесчувственности.
— Разрешите представиться. Меня зовут Тревис Стэнфорд, я из Виргинии. Очень рад с вами познакомиться. — Он протянул ей руку.
Скрестив руки на груди, Риган отвела глаза. Возможно, если она будет его игнорировать и станет вести себя с ним грубо, он отпустит ее.
— Ну ладно, — заявил Тревис, вставая. — Пусть будет по-вашему. Но давайте твердо договоримся об одном. В доки Ливерпуля я вас одну не отпущу. Либо вы мне скажете, где живете и кто вас опекает, либо же я запру вас в этой комнате.
— Вы этого не сделаете! Вы не имеете права! Его лицо стало серьезным, и он с высоты своего роста посмотрел на Риган.
— Я это право обрел прошлой ночью. Мы, американцы, серьезно относимся к своим обязанностям, и прошлой ночью я взял на себя обязательства по отношению к вам — по крайней мере, до тех пор, пока не узнаю, кто ваш опекун.
Одеваясь перед зеркалом, он исподволь наблюдал за ней, пытаясь понять, почему же она не говорит, кто она такая. Надев куртку, он наклонился к ней и негромко произнес:
— Я пытаюсь делать то, что считаю правильным для вас.
— А кто дал вам право решать, что хорошо или плохо для человека, которого вы даже не знаете? Гортанно рассмеявшись, Тревис ответил:
— Вы теперь говорите совсем как мой младший братишка. Может, перед уходом вы меня поцелуете? Если я найду вашего опекуна, то сейчас, может быть, это наши последние секунды вместе.
— Надеюсь, я никогда вас больше не увижу! — отрезала она. — Надеюсь, что вы упадете в море, и вас больше никто никогда не увидит. Надеюсь…
Он прервал этот поток слов, приподняв Риган с кровати. Одну руку он подсунул ей под спину, а второй отбросил разделявшую их простыню. Он принялся гладить мягкую, как персик, кожу ее бедра и колена, а губами коснулся ее губ. Нежно, как можно нежнее, стараясь не напугать, он поцеловал ее.
Сначала Риган оттолкнула его, потом, когда он привлек ее к себе, поняла, что ей приятны прикосновения его могучих рук и исходившая от него мощь. Она поразилась тому, что столь нахальный грубиян и мужлан может быть таким ласковым.
Обняв его за шею, она склонила голову набок, а руки погрузила в его волосы. Первым разорвал объятия Тревис.
— Теперь мне хочется надеяться, что я не найду вашего попечителя. Вы — ужасно приятная ноша.
Когда она замахнулась, чтобы ударить его, он захохотал и, перехватив ее руку, стал целовать косточки пальцев одну за другой.
— Это ведь только пожелание. Так вот, сидите здесь и ведите себя как следует, а я приду и принесу вам красивое платье.
Он опять засмеялся, когда брошенная ею подушка ударилась о закрывшуюся за ним дверь. Звук поворачивающегося в замке ключа вызвал в ее сознании мысль о цепях, которые словно защелкнулись на ее щиколотках.
Наступившая тишина вселяла ужас. Риган растерянно села и оглядела просторную комнату. Какое-то время до нее просто не доходило, что она не у себя дома, не в своей спальне, отделанной в голубых тонах, и что рядом нет Мэтты, готовой в любую минуту принести ей чашку шоколада. Всего за несколько часов весь ее мир рухнул. Она слышала, как человек, которого любила, сказал, что не хочет на ней жениться, а ее единственный родственник признался, что не намерен о ней заботиться. И, что хуже всего, она потеряла невинность и оказалась в плену у какого-то дикаря-американца. «В плену», — подумала она. Раньше она просто не понимала, что всю свою жизнь была пленницей, что ее держали в позолоченной клетке, состоявшей из красивого сада и ветхого дома.
Придя к этой мысли, она принялась обследовать комнату. В одной стене было большое окно, и она подумала, что, может быть, ей удастся вырваться из плена. Если она сможет бежать отсюда, то наверняка кто-нибудь поможет ей: примет ее в свой дом или даст ей работу. При этой мысли Риган замерла. Что она умеет делать? Каким способом она сможет зарабатывать себе на жизнь в течение пяти лет, пока не получит наследство? Единственное, что она умела делать действительно хорошо, это разводить цветы. Возможно…
Нет. Сейчас не время ломать голову над подобными вопросами. Сначала ей нужно бежать и доказать этому простолюдину-колонисту, что он не имеет права похищать англичанку и держать ее под замком, требуя при этом покорности.
Выпрыгнув из кровати, она поняла, что самое главное — достать одежду. В углу комнаты стоял чемодан, но он, конечно же, был заперт.
Когда в дверь постучали, она едва успела набросить рубашку Тревиса. В комнату вошла розовощекая пухлая девушка. В руках она несла тяжелый поднос, заставленный тарелками.
— Мистер Тревис приказал принести вам еды и, если вам понадобится, горячей воды, — смущенно сказала она, прижавшись спиной к закрытой двери и между делом обшаривая комнату глазами.
— Вы не могли бы достать мне одежду? — попросила Риган. — Прошу вас! Я вам потом верну ее, но сейчас у меня ничего нет, кроме мужской рубашки.
— Прошу прощения, мисс, но мистер Тревис запретил мне давать вам одежду, а распорядился принести только пищу и горячую воду; и еще хочу вам сказать, что он нанял человека, который будет караулить под окном целый день — это если, как он сказал, вы захотите ускользнуть.
Подбежав к окну, Риган убедилась в том, что служанка не обманывает ее.
— Вы должны помочь мне, — умоляла она. — Этот человек держит меня под замком. Пожалуйста, ну пожалуйста, позвольте мне уйти.
Служанка поспешно поставила поднос на стол, от испуга ее глаза расширились.
— Мистер Тревис угрожал убить меня, если я позволю вам убежать. Извините, мисс, но я должна подумать о себе. — И, не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты и снова повернула ключ в надежном тяжелом замке.
Риган долго не могла собраться с мыслями. Вся ее прошлая жизнь была приятной, лишенной событий, спокойной. У нее почти не было забот, а знакомых и того меньше; но теперь на нее навалились проблемы, которые давили своим весом. Раньше ей не хотелось покидать дом дядюшки, теперь же она не хотела оставаться пленницей этого ужасного человека.
