-Лучших вестей и желать не хотелось, - улыбнулся Николай. - Все будут рады. Но разрешите мне ещё посоветоваться? Ты тоже останься, это не секрет, - обратился он к Бобринскому.
-Прошу, - стал внимательнее доктор.
-Видите ли, - вздохнул Николай. - Есть ли такой напиток, растворяя который в воде, может одурманить сознание, сделать человека,... как бы сказать,... чтобы человек вёл себя неадекватно или же осмеливался на поступки, ему не присущие? Я подозреваю, что тому человеку приходится иметь дело, может, с опиумом. Как вы думаете?
-Опиум? - удивился доктор. - Лауданум имеете в виду?
-Возможно, я не уверен, но реакция человека именно такова, - смотрел Николай, надеясь на положительное подтверждение врача, но тот удивился вновь:
-Но опиум слаб, когда растворён вот так. Лауданум может помочь при болях, расслабить, но чтоб вот так изменить сознание... Нет.
-Я о подобном слышал, - с не меньшим удивлением взглянул на доктора Бобринский. - Вы же сталкивались с подобным во дворце. Служанка одной из фрейлин готовит похожую настойку, кстати, одобренную и Вами.
-Но это не прописывают доктора. Это же... против... Там ещё специальные травы, - тут врач замолчал, и Бобринский взглянул на Николая, насторожившись:
-Кстати, а кого ты имеешь в виду?
-Одну особу... А то, что вы оба сказали, является ещё одной ниточкой, за которую я намерен потянуть, чтобы начать уничтожать общего врага, - смотрел тот так, что Бобринский стал догадываться, о чём идёт речь...
Оставив беседу пока на этом, они оба распрощались с врачом и направились к друзьям на двор. Николай сразу сел рядом с Алексеем на скамью и, кивнув в приветствие стоящему перед ними Михаилу с Анастасией, вопросил:
-Лёшка, а что будет, если я всё же проведу расследование и смогу доказать, что Софья не предавала, а даже является жертвой Мамонова?
-Я покончу с собой, - прозвучал ответ, и все настороженно смотрели на Алексея, с трудом поднявшегося, опираясь на трость.
Ветер развивал его волосы всё сильнее, словно хотел выгнать из него все дурные мысли, но даже он терпел поражение. Алексей направился уйти в дом, как Михаил наконец-то молвил:
-Мамонов вновь возвращён ко двору... Увы, нет против него доказательств... Защитников много... Но я знаю сестру и уверен, что она не могла предать человека, которого так любила.
-Я всё видел и слышал, - молвил упрямо Алексей и, не оглянувшись, ушёл в дом...
Глава - 8
-Ваше сиятельство, - вошла довольная служанка в комнату Алёны тем тёплым летним утром.
Алёна любила рано вставать, некоторое время любуясь рассветом, словно без него новый день никак начать было нельзя. Он будто давал ей силы и веру в то, что всё вновь будет хорошо.
Оглянувшись на вбежавшую довольную служанку, Алёна удивилась, а та сразу сообщила:
-Ночью-то, видели, барин вернулся! Ушёл спать в гостевую комнату, дабы Вам-то не мешать.
-Вернулся? - появилась улыбка на лице Алёны.
Она тут же сорвалась с места, кутаясь в шаль, и побежала к гостевой. С предвкушением долгожданной встречи с возлюбленным, она осторожно стала открывать дверь. Та скрипнула сразу, как только взгляд Алёны пал на резко приподнявшуюся из-за спины спящего Николая обнажённую девушку.
Застыв и с ужасом взирая на неё, Алёна не смела ни уйти, ни предстать перед ними. Прикрываясь одеялом, девушка чуть расслабилась и с ухмылкой смотрела в ответ. Служанка же выглянула из-за плеча Алёны и от увиденного отпрянула в сторону:
-Господи спаси,... не может быть, - перекрестилась та.
Будто услышал происходящее, Николай стал просыпаться. Вздрогнув от того, что увидел подле себя обнажённую незнакомку, он резко взглянул на дверь.
-Нет! - приподнялся он, видя смотревшую с болью от разочарования Алёну.
Словно очнулась от кошмарного сна, она бросилась бежать. Всё равно ей было, что одета ещё в ночное платье, что шаль спала с плеч, оставшись лежать на росистой траве... Хотелось лишь покинуть этот дом, покинуть всё, но то, что она ошиблась, доверившись не тому избраннику, причиняло всё больше и больше боли, уничтожая желание жить...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
-Алёна! - бежал следом Николай, нагнав её скоро у ворот и резко схватил в свои объятия. - Стой же ты, глупая! Стой! Я даже не знаю, кто это! Всё подстроено! Стой!
Алёна долго вырывалась, как и её рыдания, причиняющие боль в груди. Крепко-накрепко прижав к себе, Николай опустился с нею на траву и не отпускал:
-Тише ты,... любимая... Не было ничего. Ну посмотри, я же даже одет, - хотел он вразумить милую, и она будто стала верить, что может всё правда, что слышит из его уст. - Тише,... я не предавал. Было бы глупо взять и на виду у всех совершить такое. Подумай же,... подумай...
Алёна будто успокоилась. Она взглянула в его глаза, приходя потихоньку в себя, и Николай снова нежно молвил:
-Я её даже не знаю.
-Но как она там оказалась? Почему ты не пришёл сразу, как приехал, ко мне?
-Поверь, я приехал поздно, а будить тебя не хотелось. Утром хотел сделать сюрприз, но не такой, - строго смотрел он. - И как эта выдра оказалась со мной, понятия не имею, но ей очень не поздоровится.
-Господи, - видела Алёна, что не лжёт любимый и прильнула к его груди.
Обнимая, целуя, Николай поднялся с нею вместе и медленно вернулся в дом. С порога представшему перед ними с виноватым видом дворецкому Николай сразу ударил по шее:
-Кого пустил, мерзавец?!
-Не надо! - вскрикнула испугавшаяся подобной грубости Алёна, но дворецкий, пав перед ногами хозяина, сразу отчитался:
-Вы же сами сказали брать. Я спрашивал Вас перед отъездом, мол, дворовая одна наниматься явилась. Вы глядеть-то не хотели, спешили в дорогу.
-Подлец, - выругался Николай тише. - Гнать, в чём пришла, вон! Немедля!!! - стал его голос вновь повышаться от раздражения.
Дворецкий только хотел убежать исполнять приказание, как Николай успел схватить его за шиворот:
-А, нет, стой... Не надо пока гнать. Привяжи-ка её к столбу в конюшне. Я сейчас приду.
-Неужто пороть будете?! - поразился тот, зная, что барин никогда не повышал руки над дворовыми, но тут же замолчал.
-Пошёл выполнять, - толкнул к выходу Николай, и Алёна сразу прильнула с мольбой:
-Не надо пороть, умоляю!
-А я и не буду, - улыбнулся с раздражением тот. - Я лишь выведаю, зачем она сюда проникла.
-Ты думаешь, проникла? Но ведь дворецкий сказал, что дворовая она, только что нанялась, - смотрела встревоженная милая, но Николай лишь усмехнулся:
-Тебе лучше пройти со мной, чтоб не думала, что я с этой... был... Вот и поглядишь, послушаешь, что скажет. Авось, окажусь не прав?
Не желая ничего больше говорить, чтобы не рассердить любимого ещё больше, Алёна проследовала с ним на конюшню... Виновницу происходящего, молодую симпатичную девушку, привязали растрёпанной и небрежно одетой к одному из столбов...
-Николя, - очень тихо взмолилась Алёна, но он уже взял в руки поданный дворецким хлыст.
-Нет, барин, не бейте, пощадите, - взмолилась задрожавшая виновница, и Николай ударил хлыстом по столбу:
-Кто тебя подослал?
-Не знаю, - рыдала та, искренне сознаваясь. - Мужик какой-то заплатил, чтоб к вам устроилась да чтоб разлад внесла подобным образом. Пощадите, барин! Ничего боле не ведаю! Пощадите...
-Узнаешь его, коль увидишь? - вопросил всё так же строго Николай, и девушка тут же поклялась:
-Да, барин, клянусь, узнаю! Пощадите...
-Отвязать, - приказал дворецкому Николай, с презрением взирая на павшую к его ногам девицу:
-Спасибо, барин, век не забуду, верно служить буду! Не гоните!
-На самую грязную работу её! - приказал Николай и отбросил хлыст в сторону.
Он приобнял с облегчением выдохнувшую супругу и отправился с нею обратно в дом.
Казалось, худое теперь позади, но предчувствие того, что некто затеял против него и друзей войну, не покидало. Николай догадывался, что это всё каким-то образом связано с Мамоновым, но доказать пока не мог ничего...
