В 1840-1841 году, накануне выпуска, жизнь казалась Достоевскому особенно трудной. Он писал по ночам наброски драм и романов, а дежурный офицер гнал его спать. Вытянувшись в струнку на смотрах и учениях, он думал о Гамлете и пушкинских поэмах. Его послали ординарцем к великому князю Михаилу Павловичу, брату императора, и, думая о своем, он забыл отрапортовать по форме. "Посылают же таких дураков", - сказал великий князь.

Необычайно интенсивная внутренняя жизнь Федора Михайловича изредка выбивалась наружу: в иных спорах с товарищами, он неожиданно становился веселым, остроумным и живым, мысли его, по словам современника, были "точно брызги в водовороте". Но обычно, за этими редкими исключениями, он был хмур и грустен и предавался пессимистическим размышлениям о тщете всего земного.

В 1841 году Достоевский был произведен в прапорщики и должен был закончить свое образование, как слушатель офицерских классов. Это означало право жить вне Училища и пользоваться относительной свободой.

Он снял вместе с товарищем квартиру из четырех комнат (из которых, впрочем, только одна была омеблирована) и проводил дни и ночи за книгой и писанием. Мечты кипели в нем, он строил самые фантастические литературные планы. Когда старший брат {35} Михайл приехал к нему из Ревеля, он читал ему отрывки из своих драм "Мария Стюарт" и "Борис Годунов", рукописи которых пропали без следа. По ночам, особенно летом, когда Петербург дрожал и переливался в молочно-белом мареве северных сумерек, он любил бродить по набережным Невы. Он сблизился с Шидловским, таким же мечтателем, как и он сам - и с ним он говорил тихо, но с пафосом и убеждением, невольно заражая приятеля своей ненавистью к несправедливости и надеждам на счастливое будущее человечества. Судьбы людей очень волновали его в то время, и он начал интересоваться социальными утопиями.

В 1843 прапорщик Достоевский вышел в подпоручики и был зачислен на службу при чертежной Инженерного Департамента. Военно-бюрократическая карьера его, однако, оказалась весьма краткой. Молодого подпоручика гораздо более занимали туманные очертания "Бедных Людей" и "Двойника", чем точные линии департаментских чертежей. Существует легенда, будто поводом к его отставке, в сентябре 1844 года, через год после производства, был неприятный случай с его чертежом, попавшим на глаза самому императору. Николай 1-ый яко бы написал на чертеже: "Какой идиот это чертил!". Царские слова, по обычаю, покрыли лаком, чтобы сохранить их для грядущих поколений. Достоевский, обидевшись, что такая нелестная аттестация переживет века, тотчас же подал в отставку. В архивах инженерного управления чертежа с царской надписью никогда не было обнаружено: не исключена возможность, однако, что он был изъят, когда Достоевский сделался знаменитым писателем.

Одно несомненно: причиной ухода Достоевского со службы были не случайные обиды, а то, что он ею тяготился и желал стать писателем, а не чиновником. Подав в отставку и не имея ни гроша за душой, он {36} пишет брату: "зачем терять хорошие годы? Кусок хлеба я найду. Я буду адски работать. Теперь я свободен".

Его интересовали французские романы Евгения Сю и Фредерика Судье, перевод произведений Бальзака и собственные литературные опыты. Он органически отталкивался от повторного однообразия департаментской лямки и его казенного ритуала. Сам он был очень беспорядочен и таким остался до смерти. Он не умел распоряжаться ни своим временем, ни своими деньгами. В квартире его царил хаос, и хозяин ее в течение суток переходил от изобилия к нужде.

Он был способен заплатить 100 рублей процентов за 300, взятых у ростовщика на четыре месяца. Ненависть Раскольникова к старухе-ростовщице Достоевский впоследствии описывал из личного опыта. Полученные от опекуна деньги он был способен спустить в одну ночь, а затем сидеть неделями на чае, хлебе и колбасе. Напрасно приятель его брата, доктор Ризенкампф, решил поселиться на одной квартире с беспорядочным молодым человеком: рассчетливому немцу не удалось образумить беспутного расточителя. Однажды он получил тысячу рублей от опекуна, а на другое утро явился к изумленному Ризенкампфу просить пять рублей взаймы. Первого февраля 1844 года пришла новая получка, тоже тысяча рублей, - но к вечеру у Достоевского оставалось лишь сто: он ухитрился проиграть остальное на биллиарде и в домино.

Он ссужал деньгами бедных пациентов доктора, платил бешеные деньги перекупщикам за билеты на концерты Листа или на представления "Руслана и Людмилы", а когда Ризенкампф простудился, вылечил его собственным способом: повез сопротивлявшегося сожителя в известный ресторан Лерха и угостил его таким обедом с дичью, вином и шампанским, что у больного вся хворь мигом выскочила. Но после концертов и обедов приходилось питаться сухарями и молоком, да и то в долг в мелочной лавочке. Зимой {37} Достоевский часто простужался: комнаты не топились, на дрова не хватало средств.

Он уходил греться в трактиры и часами просиживал с "потерянными личностями" - выгнанными со службы чиновниками, пьяницами, картежниками и подозрительными особами обоего пола. Один из этих представителей петербургского дна, приживала и жулик, Келер стал его постоянным собутыльником. Впрочем, водку пил один Келер, Достоевский никакого пристрастия к алкоголю не питал и даже плохо его переносил; крепких напитков избегал, в кабаках и на дружеских пирушках пил вино или пиво - да и то в небольшом количестве. К еде он тоже относился скорее равнодушно - но был лакомкой, и очень любил сладкое.

Отличался он в это время худобой, болезненностью, часто страдал от простуды, желудочных болей и нервных судорог. Товарищей он поражал своими странностями: он был суеверен, придавал большое значение знакам и символам, знамениям и пророчествам, ходил к гадалкам и страшно боялся, что впадет в летаргию и будет преждевременно погребен. Боязнь эта доходила до того, что во время недомогания он оставлял на столе записку, требуя, чтобы в случае смерти, его не хоронили пять дней.

Однажды, при встрече с похоронной процессией, он упал в беспамятстве.

Несмотря на внешнюю беспорядочность его существования, Достоевский упорно и систематически работал над романом "Бедные люди". Вся его ставка была на это произведение: "Если мое дело не удастся, - пишет он брату, - я, может быть, повешусь". В 1845 году, терпя горькую нужду, больной и усталый, никому неизвестный и одинокий, он снова и снова переделывает и исправляет это первое свое крупное детище и не знает, что с ним сделать: послать в журнал или попытаться издать самому. Волнуясь и не решаясь ни на что, он худеет и не спит ночи напролет.

Но в мучениях {38} его была своеобразная прелесть: "Нет, если я был счастлив когда-нибудь... то это тогда... когда я еще не читал и не показывал никому моей рукописи: в те долгие ночи, среди восторженных надежд и мечтаний, и страстной любви к труду, когда я сжился с моей фантазией, с лицами, которых сам создал, как с родными, как будто с действительно существующими, любил их, радовался и печалился с ними, а подчас даже плакал самыми искренними слезами над незатейливым героем моим" ("Униженные и оскорбленные").

Но в мае 1845 года его сожитель Григорович, будущий автор "Антона Горемыки" и друг многих русских и французских литераторов 19 века, показал рукопись романа Некрасову, который подготовлял к печати альманах прозы и стихов. Прочитав "Бедные люди" Некрасов пришел в такой восторг, что решил тотчас же ночью ехать к молодому автору. Напрасно Григорович предлагал отложить визит, говоря, что Достоевский наверное спит в четвертом часу утра. "Что же такое, что спит, - рассердился Некрасов, - мы разбудим его. Это выше сна". Впечатление, произведенное на Достоевского этим ночным посещением, объятиями Некрасова, его взволнованными похвалами, было незабываемо.

В рассвете петербургского весеннего дня к нему пришла слава исполнилась мечта его молодости. "Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни", - признавался он много лет спустя. Свидание с Белинским, высоко оценившим роман, укрепило его радужное настроение: великий критик сказал ему, что "Бедные люди" - "ужас и трагедия".

Многие из тех, кто читал роман в рукописи, плакали от жалости. Завязка романа была любовь - но любовь кроткая, мечтательная и несчастливая. Мелкий чиновник, пожилой и некрасивый Макар Девушкин, полюбивший молоденькую Варвару, жившую в соседнем доме, совсем не походил на романтического героя. Всё мешало ему: робость, {39} мешковатость, бедность, наивность, да он и не надеялся завоевать девушку. Он только жалел ее, хотел помочь ей, облегчить ее труд и нужду - и вся его радость была в отречении от себя. Жертвовать собой, тратить на Варвару нищенские сбережения, терпеть ради нее лишения, вплоть до отказа от табаку, ходить в оборванной одежде, чтобы посылать ей лакомства и цветы, жертвовать собой смиренно, тайно, не ожидая награды - вот какой была любовь маленького человека, обитавшего на задворках жизни.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 54

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Три любви Достоевского - Марк Слоним бесплатно.

Похожие на Три любви Достоевского - Марк Слоним книги

Лицо Смерти - Блейк Пирс - Детектив / Русская классическая проза
Русская идея. Миросозерцание Достоевского (сборник) - Николай Бердяев - Русская классическая проза
Утро: история любви - Игорь Дмитриев - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
Побеждённые - Ирина Головкина (Римская-Корсакова) - Русская классическая проза
Том 14/15. Из Сибири. Остров Сахалин - Антон Чехов - Русская классическая проза
Том 4. Рассказы, юморески 1885-1886 - Антон Чехов - Русская классическая проза
Неизвестные герои - Александра Романовна Конюкова - О войне / Русская классическая проза
Работа легкой не бывает - Кикуко Цумура - Русская классическая проза
Трясина - Павел Заякин-Уральский - Русская классическая проза
Первая книга автора - Андрей Георгиевич Битов - Русская классическая проза

Оставить комментарий