– Понимаю, – кивнул я. – «Эквилибрум» окажется вне радиуса действия кораблей Содружества, у черта на куличиках… Что тогда?
– Выход один: подойти на термоядерной тяге к ближайшей звезде и остаться на ее орбите. Дорога может занять несколько лет, даже с максимальным ускорением.
– Звучит обнадеживающе. Мне светит приятное времяпровождение в криогенной фуге?
– Именно.
– На десятилетия, а может и навсегда? – я поперхнулся.
– Вы, люди, верите в судьбу и счастливый случай. Нефакторизуемые переменные, которыми ИР не оперируют. Но ты ведь человек? Тебе можно.
– О Господи… Признаться, у меня сердце в пятки уходит!
– Никаких других предложений у меня нет. Решайся.
И я решился.
* * *
Атмосферное давление в трюмах корабля, содержание кислорода и гравитация во время перелета снижаются на пятьдесят процентов, но условия достаточно сносные – груз нежный, техника к жестким условиям абсолютного вакуума не адаптирована. Единственно, очень холодно, больше двадцати градусов мороза, от которого спасает только костюм с подогревом, обнаружившийся среди запасов спасательного челнока.
Если знать как идти, в реакторный зал можно пробраться очень быстро, а я за долгие годы изучил «Эквилибрум» как свои пять пальцев, побывал в каждом закоулке. Из-за недостатка энергии во внутренней сети корабля не отпираются шлюзы переборок? Ничего страшного, аварийная пневматическая система работает безукоризненно.
Руководство операцией принял на себя Нетико. ПМК я оставил в кабине, ИР настроился на передатчик гермокостюма и теперь я отлично слышал каждое слово Нетико, направлявшего мои действия.
– Код доступа в реакторный отсек помнишь? – добродушно гудел искусственный разум. – Иначе ничего не выйдет.
– Проще пареной репы. Три семерки, три шестерки, три пятерки и мое имя, – ответил я. – Чтобы не забыть.
– Хорошо, открывай, – стальные лепестки послушно разошлись. – Замечательно. Справа впереди операционная панель. Что видишь?
– Как обычно, голомонитор, схема реакторов. Выведены на максимальную мощность, энергопотоки стабильны, расход дейтерия в норме, никаких отклонений… Тут, между прочим, тепло.
– Не отвлекайся. Единственный вариант: дать аварийный сигнал, затем система с максимально возможной быстротой остановит термоядерную реакцию, лабиринтные двигатели останутся без питания и нас вышвырнет в реальный мир. Помнишь, что делать?
– Да помню, помню, не сквалыжь…
Так. Ввести и подтвердить капитанский код. Повернуть четыре ключа. Набрать на сенсорной клавиатуре команду, содержащуюся в «красной папке», которую Транспортный Контроль выдает командиру каждого судна. Затем еще раз – защита от дурака. Выполнить?
Выполнить. И будь что будет!
– Очень надеюсь, что «Эквилибрум» не рассыплется в пыль, – выдавил я и попытался утереть пот с лица. Тщетно, перчатка скользнула по «наморднику» маски. – Неизвестно с каким ускорением мы проскочим точку перехода, внутренние силовые поля рассчитаны самое большее на 80 G.
– Бегом наверх! – рявкнул Нетико. – У тебя от силы пять минут!
При сниженной гравитации двигаться значительно легче, поэтому я вернулся на жилую палубу с форой в сорок три секунды. Рухнул в капитанское кресло, пристегнулся, сунул в поясной кармашек коробочку ПМК. Погибать, так вместе!
– Держись, – предупредил меня ИР. – Сейчас… Есть переход!
Я ожидал чего угодно, любой гадости, но только не самого обыкновенного «выныривания» – «Эквилибрум» содрогнулся, полыхнула знакомая вспышка, синеватый вихрь заместился чернотой космоса с точками звезд.
– Ускорение 16g, – преспокойно откомментировал Нетико. – Корабль в чистом космосе, поздравляю. Попробую разобраться, где мы, радар и сканеры работают, система ориентации в пространстве тоже…
ИР умолк, а я мысленно возблагодарил судьбу, ту самую «нефакторизуемую переменную», за небольшую удачу.
– Известные радиопульсары найдены, – радостно оповестил Нетико. – Определяю соотношение их сигналов со стандартом Сириус-Центра! Ближайшая звезда – в двадцати девяти астрономических единицах, шесть планет. Мы находимся в шестидесяти двух градусах над плоскостью эклиптики. Танцуй, нам фантастически повезло!
Понятно. Радиопульсары, источники периодических всплесков радиоизлучения, являются своеобразными маячками – достаточно определить, из каких секторов галактики исходит излучение минимум от трех зарегистрированных нейтронных звезд, и ты моментально узнаешь свои координаты с точностью до нескольких миллиардов километров!
– …А вот это уже совсем плохо, – смущенным голосом произнес ИР. – Я тебя очень огорчу, если скажу что… гм… мы находимся вне границ Содружества?
– Предсказуемо, – отмахнулся я. – Где конкретно?
– У этой звезды нет номера в реестре.
– То есть как – нет? Чепуха!
– Дослушай. Судя по расположению пульсаров, «Эквилибрум» находится в другом спиральном рукаве галактики. Приблизительное расстояние до Сириуса – девяносто две тысячи восемьсот световых лет, около тридцати килопарсек. Ошибка исключена, я уловил сигнал от девятнадцати нейтронных звезд. Все точно.
– Че… Чего?
– Девяносто две тысячи восемьсот световых лет, – отчетливо повторил Нетико. – Боюсь, вернуться на территорию Содружества невозможно. Начать маневры сближения с системообразующим небесным телом? В моем распоряжении шесть резервных двигателей, их мощности вполне достаточно.
* * *
Новости обескураживающие, тут не поспоришь. Примерно так же я бы отреагировал на официальное сообщение властей Сириус-Центра о вступлении человечества в непосредственный контакт с Господом Богом и обмене дипломатическими миссиями с Раем.
– …Эта звездная система расположена в одиннадцати парсеках над центральной экваториальной плоскостью галактического диска, – не уставал информировать Нетико. Зубы мне заговаривал, отвлекал от очередного стресса. – Если ты помнишь, спиральная галактика Млечный Путь состоит из трех рукавов – Ориона, Персея и Стрельца. «Эквилибрум» сейчас в рукаве Персея, он тянется от дальней стороны галактического центра по направлению к той области галактики, которая находится за Солнцем и Сириусом. Самая окраина Млечного Пути, звезда вращается вокруг центра галактики на расстоянии двадцати одного килопарсека по наклонной орбите относительно плоскости диска, полный оборот совершает примерно за четыреста миллионов лет…
– Ты закончил? – простонал я.
– Нет, – твердо ответил ИР. – Слушай очень внимательно. Звезда солнцеподобная, желтый карлик, спектральный класс G4, светимость 1,2, размер 0,98. Почти точная копия Солнца или Тау Кита. Понимаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
