Когда я вырасту, обязательно буду любить игру в кости.
Как же с Аргаспом насчет коровы сладилось - про то нам с братом ничего не ведомо. С ним дедушка разговаривал.
Агигульф же, когда мы его спросили, отвечать не стал. Сказал только, что ежели мы с братом про это дело начнем других расспрашивать, то он нас размечет конями. И еще наказал ничему, что Аргасп говорить про него станет, не верить.
И схватил нас дядя Агигульф за волосы и заставил клясться Богом нашим Единым, что сделаем, как он велит.
Дело это с проигрышем так удачно обернулось для дяди Агигульфа потому, что был он любимцем богов.
Другой же наш дядя, Ульф, второй из сыновей Рагнариса, не был столь удачлив, ибо не был он любимцем богов.
Три года тому назад думал он, что бросает кости, а на самом деле бросал себя и семью свою к тяжкой доле.
Так говорит отец наш Тарасмунд, который из братьев своих больше любил Ульфа.
С дядей Ульфом так случилось.
Дядя Ульф тоже любил играть в кости. Был он тогда с Теодобадом, в его дружине. Отважен он был и доблестен, играл же с самим Теодобадом, военным вождем.
И проиграл.
Теодобад - не Аргасп, его Аларихом и Арбром не испугаешь. Аларих тот отец Теодобада, против сына бы не пошел. Да и таких, как Арбр, у самого Теодобада не один и не два.
Долг, стало быть, Теодобаду нужно было платить.
А проиграл много, не одна, а две коровы бы понадобились. А не было у нас тогда двух коров. Потому и ушел той порой дядя Агигульф в набег на лангобардов, что не было у нас коров.
Ульф с женой и сыном жил в доме на большом дедовом дворе, за общим забором. Сам Ульф дом этот построил, сам добром наполнил.
Судил это дело о проигрыше старейшина Хродомер по старинному обычаю. Судил же так. Вышел должник, то есть наш дядя Ульф, в одной рубахе, без штанов, как полагается. Вызвал Хродомер нас, его родных. И встали посреди каморы отец мой Тарасмунд, Гото, жена Ульфа, и Вульфила, ульфов сын. Мы же в дверях толпились и смотрели.
Наскребывал Ульф земли по четырем углам каморы с пола земляного и, не оборотясь, бросал через плечо в своих родных.
После, по обычаю, из дома пошел и без штанов через изгородь перескочил.
Издревле и готы, и гепиды, и франки (хоть и не похожи они на нас другими обычаями) так показывают, что иной собственности, кроме отмеченной, у них нет. Про то дядя Агигульф нам рассказывал.
Хродомер с дружинниками теодобадовыми долго судили-рядили, все вещи в доме перетрогали. А потом решили: нет, не хватает добра ульфова за долг расплатиться.
Дедушка наш Рагнарис, который все это время молчал и супился, тут заговорил. Предложил отдать в добавление к выкупу меч свой скрамасакс и Ильдихо-наложницу.
Ульф же, от природы угрюмый, только поглядел на него зло своим единственным глазом и брать не стал. А призвав в свидетели Хродомера и дружинников Теодобадовых с семьей в рабство к Теодобаду предался. И срок определили ему - четыре года.
В дом же Ульфов дедушка Рагнарис никого не пускал, чтобы хозяина дождался в неприкосновенности. Дверь жердиной забил, чтобы не лазили.
Мы с братом Гизульфом потом стращали Ахму-дурачка, говоря, что в пустом доме живут альрунны, зловредные ведьмы.
КАК УБИЛИ КАБАНА
Наш дядя Агигульф - младший из троих сыновей Рагнариса, что живы и поныне.
Старший среди детей Рагнариса - мой отец, Тарасмунд. Дедушка Рагнарис заботится о продолжении своего рода. Он заставил Тарасмунда рано жениться и продолжать его род.
Из нас, детей Тарасмунда, плодить детей придется Гизульфу, ибо Гизульф - старший.
Гизульф завидует мне, потому что я могу не брать себе жены.
Я боюсь, что Гизульф умрет, потому что тогда мне придется брать жену и рожать с ней детей, ибо на Мунда-калеку и Ахму-дурачка надежды мало.
Недавно Гизульф чуть не погиб.
Наш дядя Агигульф после истории с игрой в кости, когда он чуть не проиграл корову, данную отцом Фрумо за Ахму, очень подружился с Валамиром. Много времени проводили они вместе, вместе ели, вместе спали.
Вместе и на охоту пошли. И брата моего Гизульфа с собой взяли тайком от отца и дедушки. Гизульф очень просился с ними. Агигульф обещал взять и Тарасмунду не сказал.
Я услышал, как они собираются, и тоже попросился с ними, но они не захотели меня брать. Тогда я пригрозил, что расскажу отцу и деду, ибо они не хотели, чтобы Рагнарис и Тарасмунд узнали. Тогда Гизульф сказал: "Хорошо".
Он сказал, чтобы я молчал и шел за ним. А сам замыслил в душе своей подлое предательство. Но я не знал о том.
Гизульф сказал, что в ульфовом доме осталась от Ульфа рогатина. "Тебе, - так он сказал, - все равно охотиться нечем. Вот и возьми от Ульфа. Да бери ту, что поменьше, на большую не замахивайся".
Я не хотел идти, но Гизульф сказал, что так старшие велели - Агигульф с Валамиром. И прибавил, чтоб тайно от деда сделал.
Дед спал еще, когда мы с дверей дома ульфова жердину сняли. Я вошел в ульфово жилье. А когда я вошел, Гизульф наказа мне пошевеливаться, ибо рогатину еще чистить надо. И снасмешничал: "Альрунн не боишься ли?" Темно там было и пахло плесенью, в ульфовом жилье.
И тут услыхал я, что за моей спиной Гизульф дверь закрывает и жердиной припирает. Так и попал я в ловушку. Сидел и боялся, к стыду своему, тех самых альрунн, которых мы с Гизульфом выдумали, чтобы Ахму-дурачка пугать.
Только с восходом солнца ушли страхи, и тогда дал я великую клятву отомстить Гизульфу за коварство его.
На мои крики пришла Ильдихо. Она побранила меня, что запрет нарушил, и выпустила.
Я пошел жаловаться отцу моему, Тарасмунду. Отец взял меня за ухо и потащил к Рагнарису - зачем жердину сняли, зачем запрет нарушили, зачем в дом ульфов проникли, покой отсутствующего потревожили? Вдруг Ульфу от этого что-нибудь дурное сделается на чужбине?
Дедушка же в рассказ мой вник, допросил своим чередом, кто и как меня запер; после затрещину дал и с тем отпустил, наказав привести к нему Гизульфа, как только явится.
Только под вечер возвратились охотники - в крови, в грязи до подмышек, дымом пахнут. У Агигульфа рогатина сломана, идет, хромает. За ним Гизульф - именинником. На меня и не смотрит, нос кверху дерет. А я из-за дедушкиной спины выглядываю и жду, пока дедушка всю компанию чехвостить начнет.
Дедушка и начал. Без единого слова вытянул палкой Агигульфа по хребтине.
"Attila, duh e slahis?! - вскричал Агигульф жалобно. - Батюшка, зачем бьете?"
"Я тебе покажу, пес шелудивый, за что!" - заревел Рагнарис и кровью весь налился.
Агигульф сообразил, что дело худо, в дверь кинулся. Дед за ним, палку занеся.
И встал дед.
Мы замерли, любопытствуя, что там он увидел, во дворе. А дед рявкнул: "Ильдихо! Света дай!"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
