***
Постепенно приближался вечер, но еще до наступления темноты, тот мужчина, который охранял меня прошлой ночью, развязал мне руки и ноги и, придерживая за локоть, повел в сторону коридора. Потом заставил меня подняться на второй этаж и завел в ванную комнату. Сказал, что планы изменились. Пока что меня убивать не собирались. Более того, для меня набрали горячей воды в ванную, чтобы я могла согреться.
Я слушала его молча и так же безмолвно кивала. Я была потерянной, испуганной, сломленной, поэтому с трудом различала реальность от собственных страхов. Даже не могла понять, не снится ли мне эта ванная, наполненная горячей водой и не очнусь ли я через несколько минут на полу в той самой холодной комнате, где около противоположной стены лежал матрас пропитанный кровью Ноеми.
После того, как мужчина ушел, я сбросила с себя простынь и залезла в ванную, но все так же продолжала подрагивать. Наверное, эта дрожь была не из-за холода.
Притянув ноги к груди, я обняла коленки руками, склоняясь к ним лбом. Тяжело дышала и старалась забыть то, что видела этой ночью, но, наоборот, эти воспоминания будто бы въедались в память, наполняя сознание страхом. Поэтому, когда дверь вновь открылась, я рефлекторно вздрогнула и сжалась, испуганно подняв голову. В ванную комнату зашел Медичи.
Он молча снял с себя пиджак, после чего небрежно кинул его на тумбочку. После этого Винченсо закатал рукава на рубашке и сел на борт ванной, подкуривая сигарету. Я же обняла себя руками и отодвинулась к краю ванной. Теперь я боялась Винченсо.
– Фелиса, ты все еще хочешь притворяться той, кем на самом деле не являешься? – поинтересовался, выдыхая дым. В глазах опять пустота.
– Не хочу. Поэтому и хотела рассказать тебе правду. Рассказать о том, что я Ромола… – пока я лежала на полу, думала о том, что плохо пыталась убедить Винченсо в правде. Теперь я понимала, что должна была сказать, но Медичи не дал мне даже малейшей возможности произнести нужные слова. Его ладонь легла мне на шею и надавила вперед. Из-за этого я согнулась и с головой ушла под воду.
Я не успела вовремя закрыть глаза и их обожгло. Еще я не вдохнула воздуха, но сразу хлебнула воды. И вновь это ощущение паники от невозможности вдохнуть и от того, что в груди начало жечь. Я попыталась вырваться и брызги воды полетели в разные стороны, но Медичи отпустил меня лишь после того, как сам захотел. Я в этот момент чуть не потеряла сознание.
– А теперь? – без каких-либо эмоций спросил Медичи. Лишь в глазах виднелось то же, что и вчера.
– Ты… Почему ты меня не слышишь? – спросила сквозь сильный кашель. – Просто послушай меня…
И вновь он надавил мне на шею и я ушла под воду. Задыхалась, захлебывалась и слышала, как в голове что-то щелкало. Это я ломалась.
– Все еще хочешь сказать, что ты Ромола? – спросил Медичи, отпуская меня.
Я опять кашляла и чувствовала, как по лицу стекали капли. Не просто воды из ванной, но и мои слезы. Я отрицательно замотала головой. Больше я не хотела говорить ему о том, кем являлась. Боялась, что он все же утопит меня.
– Раньше меня воротило от тебя. Даже секс с тобой был никаким, – сказал Винченсо, струшивая на пол пепел. – Но ты же с годами научилась хорошо подражать ей. Верно? Сейчас я вижу в тебе очень много того, что видел в Ромоле. Наверное, так сильно хочу тебя, хотя ранее у меня на тебя не стоял.
Я не смотрела на него, сидела согнувшись и все пыталась отдышаться.
– Меня бесит то, что вы похожи, – Медичи сомкнул пальцы на моем подбородке и заставил поднять голову. – Бесит то, что вижу ее в тебе. Задрался смотреть на тебя, а потом опять… – Медичи отдернул себя. Мотнул головой и продолжил: – И мне иногда хочется изуродовать тебя, чтобы больше не напоминала. Поставить на тебе явное отличие.
Он выдохнул мне в лицо дым и из-за этого я прикрыла глаза, а когда вновь подняла веки, его сигарета уже была около моей ключицы. Одно мгновение и горящий табак обжег кожу. Я взвыла и дернулась. Вода потушила сигарету, но около ключицы уже виднелась ранка, от которой позже точно останется шрам. А Медичи, как ни в чем не бывало, встал с бортика и, положив руки в карманы брюк, сказал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я хочу убить тебя и с легкостью верну назад. Пусть ночью тебя живьем закопают, – Винченсо обжег меня своим взглядом. – Но я так же могу дать тебе последний шанс. Если будешь послушной и все свои сходства с Ромолой будешь демонстрировать только в моей постели, я заберу тебя отсюда. Что ты предпочтешь? Умереть или лечь под меня?
Держа ладонь на ранке около ключицы, я хотела выкрикнуть, что лучше умру. Так бы я сделала еще вчера. Пропиталась бы своей гордостью и делала бы все, лишь бы продолжать держать голову высоко поднятой. Но эта ночь… Она меня сломала. Ожидая смерти, я поняла, что хочу жить и ради этого была готова переступить через себя. Я чувствовала себя никчемной, но все же опустила голову и сказала:
– Я буду послушной. Сделаю все, что ты захочешь…
Горло сжало от горечи, но ненависти это не убрало. Я возненавидела Медичи еще сильнее.
– Молодец, Фелиса. Хорошая девочка. Моя шлюха, – Винченсо оскалился. – Сейчас продемонстрируешь мне свою покорность.
Глава 4
Я все еще сидела в ванной. Прижимала коленки к груди и, будто бы в защитном жесте ноги обнимала руками, со всей силы впиваясь короткими ногтями в кожу. Хотела причинить себе боль. Желала захлебнуться ею, чтобы отрезвить сознание и испарить душевные терзания, но все равно была намертво ими скованна. В комнате царила мертвая тишина, но я слышала, как нечто разбивалось, хрустело и щелкало. Это я ломалась, подобно мраморному изваянию, сброшенному со скалы в обрыв. Страх полета и болезненное приземление.
Получив от меня обещание вести себя послушно, Винченсо подкурил сигарету и плечом облокотился о стену. Одну руку он положил в карман брюк, а пальцами второй сжал мягкий фильтр. Некоторое время Медичи курил, делая глубокие тяги, и прожигал меня взглядом. Мне стало казаться, что он этими мгновениями спокойствия, подобно самому искусному палачу, устраивал мне изощренную пытку. Давал мне время окончательно сломаться и свыкнуться с ролью его игрушки.
Но вот Медичи нарушил тишину. Докурив сигарету, он отбросил окурок в сторону и жестко приказал:
– Встань.
Я прикусила губу и буквально на несколько секунд закрыла глаза. Сделала несколько рванных вдохов, после чего поднялась на ноги.
С волос и тела стекала теплая вода, неровными струйками падая обратно в ванную. Наверное, моя кожа должна была покрыться мурашками от того, что ее коснулся прохладный воздух, но мне, наоборот, стало жарко от того, что Медичи окинул меня звериным взглядом, будто уже сейчас намеревался съесть. При этом он по-прежнему стоял вальяжно прислонившись к стене и, если не считать глаз, выглядел совершенно спокойно.
Винченсо уже видел меня голой, но мне все равно было как-то не по себе находиться обнаженной перед этим Громадиной. Поэтому сейчас я тоже прикрылась руками и тут же услышала от него очередной приказ:
– Руки убери.
До крови кусая кончик языка, я убрала руки и безвольно опустила их вниз, ладонями касаясь бедер. Винченсо медленно и будто бы никуда не торопясь внимательно осматривая каждый сантиметр моего тела. Тонкая шея, острые ключицы, около которых виднелся болезненней ожог от сигареты, грудь, талия, бедра… Мне стало казаться, что я уже физически ощущала его взгляд на себе.
– Подойди ближе.
– Пожалуйста, поговори с Батистой… – из-за боли в горле я не могла нормально разговаривать, но все же начала хрипло бормотать. Надеялась, что сейчас, когда Винченсо успокоился, нам удастся поговорить.
– Я уже говорил, что ты мне нужна не для разговоров, – в один момент глаза Медичи потемнели. – Твоим ртом я буду пользоваться иначе, а, если ты элементарно не можешь держать его закрытым, когда нужно, мы можем вернуться к тому, чем только что занимались.
