свои сообщения – теперь он не сомневался в том, что это было сделано за несколько недель до того, как она связалась с ним, – а затем сохраняла в файле. Клара была мужественным человеком, но уверенность в том, что она умрет в одиночестве, наверняка причиняла ей страдание.
Собственно, она подтвердила его догадки: рассказала, что писала ему из больничной палаты, включив негромко музыку, чтобы избавиться от страха.
В следующем облачке он прочитал, что иногда по вечерам ее охватывала паника, и Амина – молодая медсестра, ставшая ее близкой подругой, – вынуждена была в таких случаях вводить ей транквилизаторы.
Ее длинный монолог подходил к концу:
Узнав о болезни, я решила привести в порядок все свои дела и по возможности спокойно дожидаться конца. Моя дочь умерла, муж давно уже оставил меня. Могла ли я предположить, что со мной еще что-то произойдет?
Алексис ждал с нетерпением продолжения.
Тогда я попросила Амину сделать мне макияж и сфотографировать. Мне хотелось хорошо выглядеть на нашей «встрече после разлуки». Алексис, мне нужно попросить тебя кое о чем важном.
Глава десятая
Потрясенный до глубины души, Алексис провел рукой по лицу.
В течение многих лет он хотел освободиться от этой истории, забыть свою любовь, но так и не смог. Ему хотелось примириться с прошлым, сделать так, чтобы оно перестало причинять ему страдания. Поэтому он больше не открывал чемодан, в котором хранилась их переписка, не пересматривал фотографии. Отчасти это помогло – воспоминания о Кларе, неотступно преследовавшие его в первые годы, постепенно утратили яркость, рана потихоньку стала затягиваться. Но порой, в тяжелые минуты, картинки прежней жизни снова вспыхивали.
Звук уведомления о сообщении вернул Алексиса к реальности.
Еще один файл с изображением. Он открыл его не раздумывая – на сей раз это было селфи.
Полная противоположность предыдущей фотографии: юная девушка с красным рюкзаком и в кроссовках. Улыбается и машет рукой. Точно так же, как это делала Клара в его недавнем сновидении. Но это была не она. На заднем плане шале, внедорожник, а еще дальше – горная цепь.
На фотографии появилась стрелочка загрузки, и Алексис, покачав головой, сохранил ее в телефоне. Сюрпризы сыпались один за другим.
Он вновь открыл приложение «Психея»:
Кто эта молодая женщина на фотографии?
Моя дочь Оливия. Из-за нее я связалась с тобой. Она трагически погибла в ДТП…
Алексис подумал: «Да, 11 августа 2013 года.
Ты скупо написала об этом выше. Сложно даже представить твою скорбь».
Она находилась в автобусе, который упал в ущелье в Пиренеях,
продолжила Клара,
недалеко от испанской границы. Автобус загорелся, и все пассажиры превратились в пепел. Жандармы нашли лишь фрагменты тела Оливии и ее обгоревший канадский паспорт.
Молчание.
Алексис ждал продолжения; несчастье Клары, о котором он неожиданно узнал, сдавило сердце.
После аварии я купила участок на кладбище Тер-Кабад в Тулузе и установила на ее могиле металлическую плиту, на которой был выгравирован QR-код, ведущий на мемориальную страницу в интернете. Мне хотелось, чтобы ее друзья могли делиться воспоминаниями о ней и выкладывать фотографии Оливии. Достаточно отсканировать QR-код с помощью смартфона или зайти на сайт с компа из любой точки мира. То, что ты видел, – последняя прижизненная фотография моей дочери, она прислала ее мне накануне своей смерти. Я разместила снимок на мемориальном сайте.
Алексис снова покачал головой. Откуда у нее эта идея о виртуальной вечности? Ведь Клара всегда была воплощением реализма и жизнелюбия.
С тех пор как Оливия умерла, я постоянно возвращаюсь в эти горы. Я побывала там всего один раз физически, когда забирала ее тело, и бесчисленное количество раз виртуально. Я прочитала все, что было написано об этом захолустье, подписалась на муниципальную газету. Пыталась понять… Я так и не смирилась с ее смертью. Поэтому была ошеломлена, когда наткнулась на эту статью в местном издании.
Под последним облачком с текстом, присланным Кларой, появился файл – еще одна фотография. Алексис открыл его.
В большом зале веселится толпа. Несколько человек на переднем плане.
Это фотография из газеты.
Прокомментировал Алексис.
И что это значит?
Женщина, которая держит за руку мальчика, Оливия. Моя дочь.
Алексис нахмурился и вновь открыл селфи. На Оливии были удобные походные брюки с карманами по бокам, желтая бандана на шее, голубой жилет из флиса и белая футболка; она держала на плече красный рюкзак, на ее запястье виднелся серебряный браслет. Он сравнил первую фотографию со второй.
Девушка в толпе стояла, почти отвернувшись от фотографа, да и фотография была низкого качества.
Для меня это не столь очевидно.
Написал Алексис.
Тут даже ее лица не видно!
Это моя дочь Оливия.
Алексиса посетила неприятная мысль: что, если Клара сошла с ума от горя и ей кажется, будто ее дочь жива?
Я обращалась к властям,
написала Клара,
но мне сказали, что расследование прекращено. Местная бригада жандармерии не пожелала даже взглянуть на фотографию. Смерть моей дочери – уже давно закрытое дело.
По правде говоря, фотография из газеты ничего не доказывает.
Ответил Алексис.
Тебе хотя бы известно, когда она была сделана?
В статье не указана дата, и что с того? Любая мать сможет узнать своего ребенка даже посреди огромной толпы. Даже со спины. Это нечто интуитивное. Конечно, Оливия изменилась за прошедшие годы, но это она – моя дочь.
Алексис озадаченно смотрел в телефон. У него слипались глаза от усталости.
Поскольку он не ответил, Клара прислала еще одно сообщение:
Пожалуйста, найди мою дочь, где бы она ни была. Мое время ушло, но, если она жива, скажи ей, что я непрестанно думала о ней и тосковала каждую секунду.
Алексис почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он испытывал к этой больной женщине одновременно жалость и гнев. Она хваталась за него, словно за спасательный круг.
Клара, я скоро женюсь. У меня есть работа. За все эти годы ты ни разу не попыталась связаться со мной, а сегодня огорошила меня своей просьбой. Это почти шантаж.
Он выключил телефон. В доме стояла гробовая тишина. Направился к лестнице и
