пошла по дорожке, обрамленной кипарисами, прямиком к фермерскому дому.
Минти каждое лето проводила в Ошиа с тех пор, как ей исполнилось семь лет.
Старый каменный дом стоял посередине плато с террасами, которые спускались вниз по холму. На вершине холма примостился городок Ошиа. Сбоку виднелись средневековые городские стены, залитые золотым вечерним солнцем, наверху выступал мост средневековой церкви. В каждом направлении, куда ни посмотри, лежали тени сотни оттенков зеленого.
По аллее оставалось идти каких-нибудь пару сотен ярдов, но каждый шаг казался милей. К счастью, передняя дверь была не заперта.
Она повернула внушительную деревянную ручку и почти ввалилась в большой холл, выложенный мраморной плиткой, со вздохом облегчения бросая на пол сумку.
— Милый, я дома! — крикнула она и принюхалась. Что это за аромат? Лук, чеснок, томаты, травы, какая-то рыба — аромат превосходной итальянской кухни. Ее желудок болезненно заурчал. С момента последней остановки на перекус прошло много времени.
Минти на секунду задержалась в холле. Все, что ей хотелось, — это взобраться наверх и оказаться у двери, за которой находилась ее кровать. Роскошная удобная кровать, убранная кружевами. Какой удивительный контраст по сравнению с прошедшими двумя днями, когда она, зажатая на переднем сиденье грузовика между Джианни и Альфонсо, пыталась вздремнуть.
Минти колебалась, пытаясь выбрать между усталостью и голодом. До нее вновь дошел соблазнительный запах чеснока, и Минти, с сожалением посмотрев на лестницу, из последних сил направилась на кухню, откуда доносился божественный аромат. Дом, каким он и был всегда, оставался уютным и без претензий, с большой кухней в самом его сердце.
Минти выросла в одном из старейших и лучших домов Англии, но нигде, кроме как здесь, не чувствовала себя по-настоящему дома, потому что она любила эту комнату. Каждый предмет интерьера был выбран с особой тщательностью и нежностью. Этот дом, наполненный любовью, был гораздо более привлекательным, чем те поразительные архитектурные шедевры, в которых она привыкла проводить каникулы.
Лука стоял у печи и ложкой мешал соус, который издавал райский аромат. Увидев его, Минти застыла в удивлении.
На нем были облегающие старые черные джинсы и простая черная футболка. Джинсы прекрасно демонстрировали его длинные сильные ноги; футболка облегала плоский живот; короткие рукава открывали мускулистые руки.
— Пахнет вкусно.
— Раздельное питание, помнишь?
— Я приготовлю спагетти, — произнесла она как можно более терпеливо.
Лука в ужасе обернулся, разбрызгав повсюду томатный соус с ложки, которую все еще держал.
— Mio Dio, ты все еще ничего не смыслишь в еде? — сказал он. — Во-первых, это cioppino — суп. Во-вторых, если ты считаешь, что я доверю тебе приготовление пасты, ты просто спятила, если только за шесть лет ты не выучила, что значит al dente, в чем я очень сомневаюсь. В-третьих, если бы это было рагу, я бы порекомендовал сочетать его с чем-то более питательным.
— Знаешь, я прошла несколько кулинарных курсов. Я даже умею делать пасту, а не просто ее варить. Как насчет того, что я просто порежу хлеб?
— Чтобы он засох? Нет, спасибо.
— Вымыть салат? Или я слишком замочу латук? Буду слишком грубой с огурцами?
Минти, приняв молчание за согласие, прошла к большому холодильнику.
— Только четыре вида латука, Лука. Ты теряешь форму, — сказала она. — Не уверена, что смогу обойтись этими ингредиентами.
Она вытащила салат, взглядом определив наиболее свежий, и прошла к раковине. Несколько минут они молчали, работая бок о бок.
— Не передашь мне чеснок? — попросила она спустя время.
— Зачем?
— Ну, я могу положить его на порог, чтобы отгонять вампиров, но я хотела сделать заправку для салата и макать в нее хлеб. Тебе решать.
Уголки губ Луки изогнулись в вынужденной улыбке, и он бросил Минти маленькую белую головку чеснока.
Ужин был великолепным.
— Я хотела бы заметить, что и мой салат, и заправка получились настоящими шедеврами, — сказала она. — Я должна признать, что ты приготовил основную часть, но будет честно, если я уточню детали.
Лука не собирался спорить. Он взял вино и небольшое блюдо с сыром и виноградом, направился к дивану, где открыл свой ноутбук с электронной таблицей, присланной вечером Алессандро, коммерческим директором.
Спустя пять минут таблица все еще не была просмотрена. Его взгляд то и дело переходил на Минти, которая старательно мыла сковородки. Она выглядела уставшей. Ее волосы были собраны в узел, и на ней все еще были светлые брюки и простой вязаный топ.
Сегодня вечером его сбила с толку усталость в ее глазах. Это была старая история. Он не мог не быть ее рыцарем в сияющих доспехах, независимо от того, хотела она этого или нет. В то первое лето, когда она приехала, Лука провел один памятный день за настольной игрой с маленькой девочкой, чье сердце было разбито, когда она узнала, что ее отец решил отправиться в Сан-Тропе с новой подружкой, а не приехать в Ошиа, как обещал.
Луке до сих пор нравилось играть в «Клуэдо».
На третью свадьбу ее отца, небольшое закрытое мероприятие, на которое было приглашено около двухсот гостей, включая сотрудников журнала, пишущего о знаменитостях, но на котором не было единственного отпрыска жениха, Лука взял двенадцатилетнюю Минти.
В шестнадцать парень Минти бросил ее, написав записку. Еще одна поездка, теперь уже на крошечном «фиате» Луки — подарке Джио и Розы, которые разделяли общий страх, что молодые мужчины управляют такими мощными машинами. Они направились на юг и завершили свой путь в Риме, целый день посвятив осмотру достопримечательностей, шопингу, попивая дорогущий кофе.
Перемирие произошло в ночь после похорон Розы. При этом воспоминании руки Луки сжались на клавиатуре. Шесть лет спустя он все еще помнил вкус Минти, все еще мог воскресить ощущения, когда его руки скользили по этим длинным-длинным ногам, по изгибу талии к выпуклостям ее упругих маленьких грудей, помнил ее вздохи и то, как она шептала нежности, умоляя его не останавливаться.
Потом Минти просто исчезла. А теперь вернулась. Моет тарелки на его кухне, словно они по-настоящему стали семьей.
— Мне нравится, что ты ничего не изменил, — сказала Минти, захлопывая дверцу посудомоечной машины. — Те же тарелки, кастрюли.
Лука поставил ноутбук на стол перед собой и откинулся назад, держа в руке бокал вина.
— А что я мог бы изменить?
Минти пожала плечами.
— Гладкие кожаные диваны и хром повсюду, — предположила она. — Отсутствие стен. Кухня на улице.
— Звучит ужасно.
Минти подмигнула ему.
— Здорово, что тебе нравится то, что у тебя есть.
— Это часть истории моей семьи. Мебель сделана или выбрана моими родителями. Зачем мне ее менять?
— Я рада, что ты
