Решив не огорчать стариков, Аривара принялся с аппетитом есть и пить. Аояги продолжала прислуживать гостям, и всё больше очаровывала молодого аристократа. Вдруг он поймал себя на мысли, что желает постоянно слушать её голос и любоваться ею.
"Возможно, она и правда родилась в этих горах, – промелькнула у Юкихиры мысль. – Но уверен, что её родители в прошлом были видными особами. Вот и научили свою дочь речи и манерам знатной девушки… Видимо обстоятельства сложились так, что им пришлось покинуть столицу и скрыться в столь отдаленных глухих местах…"
И чем дольше Юкихира говорил с Аояги, то всё больше и больше понимал, что во всем мире не сыскать девушки красивее и остроумнее. Голос сердца внушал ему не отказываться от счастья, пока боги даровали такую возможность…
Молодой губернатор с первого взгляда и без памяти влюбился в крестьянскую дочь. И за вечер, проведенный у очага, решил непременно сделать её своей наложницей.
И в итоге, Юкихира прямо попросил стариков отдать их дочь ему в официальные наложницы. При этом, разумеется, он сообщил им свое полное имя, происхождение и должность.
Старик и старуха поклонились ему с возгласами благодарного изумления. Но всё-таки старика кое-что беспокоило, и он обратился к Ариваре со словами:
– Господин! Вы человек высокого положения и возможно, достигните ещё большего. Вы удостоили нас чести, и глубина нашей благодарности настолько велика, что её не измерить и не выразить словами. Но подумайте, ведь наша дочь лишь крестьянка. Она не имеет высокого происхождения, ни должного воспитания, ни манер, ни образования, дабы соответствовать наложнице благородного человека. Лучше возьмите её с собой в качестве простой служанки. И мы лишь просим вас заботиться о ней…
* * *
Утром дождь закончился, и на востоке зарделась заря. Дорога предстояла долгая, и Юкихира со своими спутниками больше не имел возможности задерживаться. Но он не мог найти в себе силы расстаться с прекрасной Аояги. Посему, когда все приготовления к дороге завершились, обратился к ее родителям:
– Я всё тщательно обдумал. И моё желание сделать Аояги своей официальной наложницей не изменилось. Посему, я прошу вас отпустить Аояги со мной. Если вы дадите своё согласие, то я буду чтить вас, словно родных отца и мать. А тем временем, прошу принять мой небольшой знак признательности за ваше гостеприимство.
Юкихира протянул хозяевам мешочек с золотыми монетами. Старик поблагодарил нового губернатора Синано, но вежливо вернул подарок, со словами:
– Господин, вы очень добры. Но золото не принесет нам большой пользы: в нашей глуши его негде тратить. А вам оно понадобится в долгом пути. Что же до Аояги, то мы отдаем её от чистого сердца. Ибо она утром сказала, что надеется сопровождать вас и оставаться вашей служанкой до тех пор, пока вы пожелаете терпеть её присутствие.
Юкихира ещё раз попытался убедить родителей Аояги принять хоть немного денег. Но, увы, стариков больше волновала судьба дочери, а не богатство. Доверив её заботам честного и благовоспитанного придворного, старики были поистине счастливыми.
Итак, все было решено. Пришло время прощаться. Старик позвал Аояги, и девушка вышла из дома. Она оделась в теплое дорожное кимоно, а в руках держала небольшой узелок. Девушка поклонилась родителям и попрощалась.
Юкихира подхватил её и посадил на своего коня. Затем и он поклонился старикам, ещё раз выразил им свою благодарность и ловко сел в седло.
– Благородный господин, – промолвил отец девушки, – мы верим, что вы будете добры к Аояги. Посему, больше не опасаемся за ее судьбу…
Юкихира ударил пятками по бокам коня и отправился в путь. Погода в этот день выдалась благоприятной. И они без лишних приключений добрались до Синано…
Аояги стала официальной наложницей Аривара-но Юкихиры. Сам Юкихира приступил к обязанностям губернатора Синано.
* * *
Прошло пять лет. За все это время Аояги и Юкихира были неразлучны. Хоть Аривара за прошедшее время и женился на дочери высокопоставленного чиновника Синано (ибо положено по статусу), про любимую наложницу никогда не забывал.
…В один прекрасный день, Аояги и Юкихира беседовали о домашних делах. Вдруг, женщина громко вскрикнула, словно от боли. Её лицо резко покрыла бледность, и она замолкла… В помещении повисла тишина. Через несколько мгновений женщина заговорила:
– Дорогой господин, прошу прощения, что испугала своим криком… Но меня сразила неожиданная и сильная боль… Я так люблю тебя… Но мне придётся покинуть этот мир… Прошу тебя прочесть надлежащую по такому случаю молитву…
Женщина закончила говорить и прилегла на татами. Юкихира же не на шутку обеспокоился и воскликнул:
– Какая чудовищная фантазия! Тебе просто немного нездоровится! Полежи, отдохни… И боль отступит.
– Нет! О, нет! – отвечала Аояги. – Я точно знаю, что пришла пора мне умереть… И я скажу тебе правду, ибо больше нет смысла её скрывать: я не человеческое создание. Мои душа и сердце – душа и сердце дерева. А моя жизнь – это жизненные соки ивы. И сейчас, кто-то далеко, рубит мое дерево… Посему я и умираю… У меня даже нет сил, чтобы расплакаться… Прошу, скорее же прочти молитву…
Тут Аояги принялась стонать от боли и закрыла свое бледное лицо широкими рукавами кимоно. Перепуганный Юкихира находился рядом с наложницей, но не знал, как ей помочь. Горечь близкой утраты буквально разрывала ему сердце…
Несколько минут спустя, Аояги скончалась…
* * *
Юкихира долго убивался по безвременно ушедшей наложнице. Пытаясь забыться, он начал много времени посвящать поэзии и рисованию.
Спустя несколько месяцев, из Хэйана пришло сообщение: его переводят на должность губернатора трёх небольших провинций Харима, Бидзэн и Биттю.
Аривара засобирался в путь, стремясь, как можно быстрее покинуть Синано: ибо, с этим местом его связывало слишком много воспоминаний об Аояги.
Он и его супруга погрузили вещи в экипаж, и отправились в путь, в сопровождении небольшого отряда воинов…
По дороге они достигли того самого места, где некогда стояла хижина Аояги. К своему немалому изумлению Юкихира нашел лишь пустынное место среди холмов. Дом давно разрушился. А три дерева, те самые три ивы, около которых когда-то стояла хижина, оказались кем-то безжалостно срублены…
«Как просто срубить дерево…» – с печалью подумал Юкихира.
Глава 3
Пятый год правления императора Ниммё, Хэйан[30].
Наступила середина лета. Комати уже как три года служила при дворе.
С тех пор, как Юкихира отправился в провинцию Синано, миновал год. Его младшему брату Нарихире исполнилось тринадцать, и отныне, считаясь совершеннолетним, он приступил к службе при дворе.
Будучи творческой и впечатлительной личностью, юноша вскоре обнаружил, что совершенно не имеет склонности к службе. Руководитель департамента, куда его определили, тоже не мог этого не заметить. И вспоминая выдающиеся способности Юкихиры, ныне занимающего должность губернатора Синано, с горечью высказался, что вряд ли его младший брат когда-нибудь поднимется выше штатской должности.
Зато, несмотря на явную несклонность к дворцовой службе, поэтические способности юного Аривары быстро заметили при дворе. И он постепенно набирал популярность, как поэт.
…Тем временем, император Ниммё в конце весны послал дипломатическую миссию[31] в Китай, находящийся под царствованием династии Тан[32]. Возглавил миссию учёный и дипломат Фудзивара Цунецугу[33].
Микадо поручил ему в первую очередь наладить торговые связи между государствами. Но Цунецугу надеялся ознакомиться и с полезными культурными достижениями другой страны, дабы в будущем успешно использовать их на родине.
Переживания госпожи Катоко из-за её неспособности понести ребёнка в последнее время особенно усилились. Она постоянно печалилась, стараясь отвлечься от гнетущих её мыслей общением с фрейлинами, музицированием и сложением стихотворений.
Фрейлины разделяли беспокойство госпожи. Ведь если её положение при дворе пошатнётся, что станет с ними? Многие желали продолжать служить по ряду разных причин. Не очень переживала разве что только Комати, ибо за прошедшие три года тёплыми чувствами к службе так и не воспылала.
Да и Кэнси сейчас было не до подобных размышлений. Её дедушка, Татибана Таканобу в начале лета слёг от болезни. Девушка часто писала домой, дабы узнать о его состоянии. И несколько дней назад, получив крайне неутешительные вести, испросила у госпожи Катоко разрешения ненадолго отлучиться, дабы проведать больного родственника. Наложница милостиво разрешила.
Комати сильно не хватало подруги. Она частенько посещала по вечерам кумирню, моля у богов исцеления для Таканобу. Ведь чем скорее он поправится, тем быстрее Кэнси вернётся во дворец!
