– Товарищ полковник, Светку… капитана Сычову подстрелили… Нет, на объекте, как планировали… Да, но… майор Калитин опрашивает свидетелей… – Парень панически огляделся. – «Скорую» вызвали, я же докладываю… Олег Андреевич, боюсь, не довезем…
Я попятился, тараня толпу задом, и у входа в бар перевел дух. Стало быть, Марго – вовсе не Марго, а Светлана Сычова, капитан… вероятно, МУРа. Как говорится, всякое бывает. Но, черт побери, чего она хотела от меня? Чем привлек я столь настырное внимание? Кто и почему подстрелил ее под окнами бара? От этих вопросов впору было свихнуться. Мало мне истории с цыганкой и двойником. Впрочем, ни для кого не секрет, что неприятности имеют свойство наваливаться кучей.
Возле барной стойки Дашка беседовала с Антоном:
– С клиентурой у вас, похоже, не густо? – Лицо моей жены выражало интерес.
– Когда как. Бывает, яблоку упасть негде, – доверительно тараторил бармен. – Но встречаются такие типы, что иной раз думаешь: взять бы автомат… – Увидев меня, он полюбопытствовал: – Ну что? Как там?
Я сообщил:
– Девушку подстрелили. Которая сидела за моим столиком.
– Это называется «за столиком»? – фыркнула Дашка и осеклась: – Боже, что я несу!
Помолчав для приличия, бармен произнес:
– Ужас какой. Насмерть?
– Жива пока, но шансов никаких. – Я потянул жену к выходу. – Не высовывайся, Антон. Милиция сама тебя разыщет.
– Думаете? – забеспокоился паренек.
– Обычная рутина, будут расспрашивать, не видал ли, не слышал чего подозрительного – смело говори правду.
– Так и буду! – пообещал вдогонку бармен.
Мы с Дашей вышли на улицу. Толпа слегка рассосалась, но еще сохраняла плотность.
Из-за поредевших спин видна была Марго, то есть капитан Сычова, лежавшая в прежней позе. Рядом топтался молодой ее сослуживец, принятый мной за ухажера. «Скорая помощь», как водится, застряла где-то в пути. Дашка сжала мою руку.
– Пойдем.
Мы двинулись вдоль поредевшего оцепления зевак. Одна пожилая женщина просвещала другую, пришедшую, очевидно, к шапочному разбору:
– Из машины стреляли. Она почти увернулась. Проворная такая, знаете.
– Батюшки, молоденькая-то какая!
– Именно: Могла бы спастись, но тут девчушка годков пяти с мячом выскочила – прямо под пули.
– Батюшки! Убили?!
– Кого?
– Девчушку с мячом, кого же еще!
– Да нет, девчушку она как раз оттолкнуть успела. Ее папаша сразу увел. – Рассказчица кивнула на пострадавшую. – А сама, вишь, схлопотала по полной программе.
Я застыл столбом. Дашка пристально на меня посмотрела.
– Допустим, – пробормотала она. – Но ведь народ вокруг.
– Пошел он в задницу, – процедил я сквозь зубы.
Ее зеленые глазищи жгли меня насквозь.
– Как мы все объясним?
– Плевать. – Я направился к лежавшей на асфальте девушке.
Дашка устремилась за мной.
– Что мне делать?
– Что угодно. Лишь бы меня не трогали две-три минуты. – Я пробился к Светлане Сычовой, почти трупу, и присел перед ней на корточки.
Карауливший ее сотрудник с внешностью студента прорычал:
– Эй, вали отсюда!
Он готов был спикировать на меня, как ястреб на цыпленка. Но перед ним возникла Дашка. Вероятно, с самой неотразимой из своих улыбок.
– Спокойно, молодой человек. Он учился на врача.
– Чихать, на кого он учился! Едет «Скорая»! Тут ничего нельзя трогать!
– Он только проверит пульс. А «Скорая» когда еще приедет.
Больше я ничего не слышал и не видел, но был уверен: необходимую капельку времени Дашка мне обеспечит.
Я сжал запястье Светланы. Пульс едва прощупывался, но жизнь еще теплилась где-то в глубине ее умирающего тела. Прикрыв глаза, я сконцентрировался. Сильный энергетический импульс мог добить ее окончательно, а слабый… на слабый она уже не отзывалась. С чрезвычайной осторожностью варьировал я поток энергетических волн, способных на клеточном уровне устранить разрушения в организме девушки. Очень трудно было настроиться на ее затухающий биоритм. Наконец, мне это удалось, и все же она ускользала. «Давай, милая, борись, – упрашивал я мысленно. – Ты спасла девчушку, и она возвращает тебе долг. Я полномочный ее представитель. Иди сюда, Сычова! На разборку иди. Клеиться ко мне вздумала, идиотка, по своим ментовским делам. Должен заметить, шлюха из тебя никудышная: не впечатляешь. Но мир без тебя опустеет, Светка Сычова. Долбаный этот мир даже не знает, как ты ему нужна. Зато я знаю и охотно тебя отшлепаю за бездарный твой спектакль. Слышишь, капитан Сычова? Ты меня слышишь?!»
Сперва я ощутил ледяное покалывание в пальцах, затем холод пополз вдоль моих рук от локтя к плечу. Девушка тихо вздохнула, щеки ее порозовели. Так-то лучше. Теперь дело пойдет быстрей. Твой организм, Светка Сычова, сию минуту сам себя починит. Как новенькая будешь, слово Мангуста. Не веришь? Зря. Даже пули рассосались, переработались в шлаки. В туалет сходишь – только и всего. И напоследок, радость моя, лично от меня подарок. Я починил твою убойную желтую блузку: ни единой дырочки на спине. Носи на здоровье, смущай преступников.
Господи, до чего холодно. Пытаясь унять дрожь, я открыл глаза. И тотчас услыхал голос соратника моей подопечной:
– Он что, заснул над ней?!
– Вряд ли ей это повредит, – отозвался голос моей жены.
Поднявшись с корточек, я качнулся. Дашка подхватила меня, подставив плечо.
– Как ты? – прошептала она.
Вроде я улыбнулся и пообещал:
– Пятнадцать секунд – и буду как огурчик.
Соратник капитана Сычовой приблизился с похоронной миной:
– Она-то как? Жива еще?
Я кивнул:
– Вполне. У вашей подруги просто обморок.
Он вылупился на меня с высоты своего роста.
– Что ты мелешь, придурок?! В нее столько свинца всадили… – Он перевел негодующий взор на Дашу. – Он у вас что, по жизни сдвинут?
– Совсем чуть-чуть. – Жена поглаживала меня по спине. – Особенно когда на солнышке перегреется.
Здоровяк опешил, не зная, как реагировать. А по кольцу зевак пронесся ропот возмущения. Сморщенный дедок высказался за всех:
– Оно и видно, перегрелся: вон как его шатает. Пить меньше надо.
– Совершенно с вами согласна, – заявила Дашка, выводя меня из круга, и тихо поинтересовалась: – Ну как, порядок?
– Да, – ответил я. – Только есть очень хочется.
В этот момент произошло сразу два события: послышалась, наконец, сирена «Скорой помощи», и капитан Сычова, словно пробудившись, приняла сидячее положение.
– Что со мной было, Серега? – Она смущенно одернула юбку. – Меня вроде подстрелили…
Публика издала дружное: «Ах!» Здоровяк Серега, к которому обратилась восставшая покойница, произнес нечто невнятное. Наблюдая за этой сценой с некоторого расстояния, Дашка произнесла:
– Кино. Премия «Оскар».
– Пойдем, – потянул я ее за руку.
Она уперлась:
– Дай досмотреть.
Подъехала «Скорая помощь» и, скрипнув тормозами, остановилась. Выскочили трое в белых халатах. Целехонькая капитан Сычова скомандовала:
– Влезайте обратно и чешите отсюда! Ложный вызов!
Один из бригады устало возмутился:
– Вы что, дамочка, в игрушки с нами играете? У нас, вообще-то, работы навалом.
– Вот и давай, не филонь! – осадила его Светлана. – Здесь все в ажуре! По коням, лекари!
«Лекари» пошептались, сели в машину и уехали.
Здоровяк Серега пробормотал:
– Ну ты, Сычиха, даешь!
Светлана пригвоздила его взглядом:
– Телок! Ты упустил его, признавайся?!
Я решительно потянул жену за руку:
– Дашка, линяем.
Идя за мной, жена полюбопытствовала:
– Кто она, вообще, такая?
Тут я сообразил, что Дарье еще неизвестна профессия девицы, которую она застала у меня на коленях и которую мы только что вытащили из небытия.
– Давняя моя любовь, – схохмил я по-дурацки.
Дашка фыркнула:
– Хочешь, чтоб я ее удочерила?
Я сжал ее ладонь:
– Ловлю на слове.
Мы направились к дому дальним путем, через сквер (будь он неладен), и за нашими спинами слышался голос капитана Сычовой:
– А вы что здесь толчетесь? Кто-нибудь из вас запомнил лица бандитов?! Или, может, кто-то стрелял сам?!
Если народ у бара мигом не рассосался, значит, я ничего не понимаю в этой жизни. Дашка прыснула:
– Ей бы в милиции служить.
Я оставил ее реплику без комментариев, только предложил:
– Не избрать ли и тебе какую-нибудь опасную профессию?
– Например, какую?
– Ну, скажем, учительницы английского в нашей школе.
В зеленых Дашкиных глазах вспыхнули искорки:
– Зинаида Павловна протрепалась? Просила же ее: давайте сделаем сюрприз!
Солнце уже опускалось за крыши девятиэтажек. Мы шли, держась за руки, и настроение у меня было превосходное. Невзирая на то что метрах в пятидесяти за нами, точно привязанный, следовал грязновато-красный «Москвич».
– И как же ты собиралась свой сюрприз воплотить? – полюбопытствовал я.
