проводника.
— Великий Магистр отпустит его?
— Конечно, — уверенно сказал Доблестный. А если откажется — то слово Доблестного будет весить поболе. Ему доставило бы удовольствие воспользоваться этим правом. Он не любил Великого Магистра. Никто его не любил. Даже старые рыцари, Клинки, ушедшие в отставку, которые болтались в Айронхолле, не одобряли его власть. Он был угрюм и непредсказуем. За спиной его звали Маленький Господин. Если бы Доблестный вытащил свой приказ с печатью короля и начал отдавать приказы, это помогло бы компенсировать некоторые неприятности, причиненные юноше этой кислой рожей за последние четыре года.
— Почему ты не предупредил его?
— Разве? — на самом деле, идея на счет Барсука пришла к нему около полудня. Мысль была такой замечательной, что ему стоило подумать об этом намного раньше. Потому он не стал лишний раз говорить об этом.
— Я имею в виду, а что, если Барсук не захочет идти?
— Я буду взывать к его преданности, — еще одна штука, которой научил его Змей — никогда не приказывай человеку идти на смерть. Проси его. В случае со Змеем — устыди его, хитри или льсти, покуда он не согласиться добровольно. Но никогда не приказывай. Барсук мог и отказаться. Он был капризным самовлюбленным одиночкой, который завел в Айронхолле лишь несколько друзей. Юноша был старше Доблестного, и ему не нравилось выполнять приказы младшего мальчика. С другой стороны, у него появится шанс оказать королю настоящую услугу, а также повидать мир после четырех лет, безвылазно проведенных в Старкмуре. Будет дураком, если откажется.
Они добрались до вершины первого склона. Тропа, убегающая во мрак, стала ровной. Дождь слабел.
— Но! — сказал Доблестный, пришпоривая коня пятками. До Айронхолла они доберутся в комендантский час, а к полуночи окажутся в Прайле. Идеально! Змей одобрил бы его успехи!
Глава четвертая
Первый
Барсук лежал, растянувшись на своей койке в спальне выпускников, и глядел в потолок, ни сном, ни духом не ведая о ждущих его неприятностях. Юношу пожирало безумное пламя. Разгорись оно ярче, и он поджог бы одеяло. Барсук едва не разбил нос Великому Магистру и сейчас размышлял, не стоило ли вернуться, чтобы завершить начатое.
Дни были скверными, а ночи — еще хуже, но сегодня все пошло особенно плохо. Две недели назад он был никому неизвестным шестым по старшинству в выпускном классе. Это было удобно. Теперь же он стал Первым, то есть на его плечи легла целая туча неопределенных обязанностей. И самой худшей из них была та, что делала его мамочкой для всей школы.
В то утро, выходя с особо скучной лекции по придворному протоколу, он столкнулся с депутацией сопрано, самого младшего из всех классов. Они ныли, что Траверс все еще пачкает простыни еженощно, от чего по всему общежитию разносится вонь. А потому Барсук снова отвел в сторону молодого Траверса, чтобы провести с ним сердечный разговор. Мальчику едва исполнилось тринадцать, и он должен бы был находится дома с матерью, если бы таковая у него была. Он даже не выглядел обещающим фехтовальщиком. Великий Магистр не должен был принимать его.
— Кошмары? — спросил Барсук.
Траверс всхлипнул.
— Монстры!
И расплакался.
Всем кандидатам Айронхолла снились кошмары о монстрах, кроме, как по иронии судьбы, самого Барсука. У него для кошмаров были и более весомые причины.
— Ты все еще уверен, что желаешь стать Клинком? — терпеливо спросил он мальчика. — Если ты совершил ошибку, лучше признать её сейчас, чем через пять лет. Посмотри на Доблестного. Он сбежал, но прежде потратил четыре года жизни.
Было что-то подозрительное во всей этой истории. Варт порой был самодовольным придурком, взбалмошным, инфантильным вредителем, но Барсук никогда не видел в нем труса. Большинство полагало, что в очередном приступе гнева Великий Магистр просто вышвырнул его прочь.
— Но что мне делать? — воскликнул Траверс. Широко распахнутые глаза мальчишки покраснели. — Если я уйду, меня одного отправят в болота! Я умру от голода.
В Айронхолл приходили только сироты, отверженные или преступники. Очень немногие возвращались к своим семьям.
— Брехня. Ведь каждый день в Айронхолл приезжают экипажи, привозящие еду, верно? Если они видят на дороге мальчика, то подвозят его в Прайл или Блэквотер. Смотря на то, куда направляются.
Мальчик ахнул, словно преступник, только что получивший помилование на ступеньках виселицы.
— Честно?
— Честно. Когда они забирают его, то всегда следят за тем, чтобы он устроился на работу в полях или на шахтах. Или на лодках. Айронхолл платит им, потому что Клинки не желают обвинений в том, что они засоряют деревни нищими, — или скелетами. Но этого Барсук не сказал. — Работа будет кропотливая, не изящное пребывание рядом с королем. Но зато никаких монстров.
Траверс изумленно уставился на старшего товарища, ошеломленный этим необъяснимым решением всех своих проблем.
Барсук вздохнул.
— Почему бы тебе не подумать об этом пару дней? Если ты решишь уйти, я прослежу за тем, чтобы тебе дали еды в дорогу и, быть может, мне удастся выбить теплый плащ. Но никому не говори о том, что только что услышал.
***
Вскоре пришла буря. Белая пелена града обрушивалась на мрачные темные стены и башни. Раскаты грома эхом разносились по холмам. Ребята, обучавшиеся верховой езде, были настигнуты бедствием на болоте и вымокли до нитки. Никто не пострадал, за исключением трех коней, которые понесли, испуганные грохотом грома. Потеря власти над лошадью считалась серьезным проступком. Магистр Верховой Езды приговорил незадачливых ездоков к тройной порции ежедневных обязанностей на протяжении недели, а это означало, что все свободное время и часть сна будут потрачены на уход за лошадьми. Новость об ужасном наказании шепотом передавалась от мальчика к мальчику.
Из-за плохой погоды уроки фехтования были перенесены в закрытое помещение, что доставило массу неприятностей всем, включая Первого. В зале было тесно, шумно и очень темно. Люди стали раздражительными. Юниоры начали шутить и расслабились. Кто-нибудь мог получить травму.
В Айронхолле мечи стучали от рассвета до заката. Каждый день, начиная с момента, когда ученики, мягкие, словно новорожденные ежата, являются в школу, до той ночи, когда они покидают её вслед за патроном, как смертоносные Клинки, призванные к абсолютной преданности, юноши упражняются с мечами. Магистр Рапиры и Магистр Шпаги вместе со своими помощниками обучали новеньких основам, ребят постарше — тонкостям, и старались внимательно следить за успехами каждого из сотни кандидатов. У них
