После ужина прямо в машине у пулемета проваливаюсь в сон.
Боевое охранение ночью осуществляет самоходная противотанковая артиллерийская установка.
5 июля 1941 г.
Около 7 утра мне на смену прибывает фон Давье, а мы отправляемся на старое место в расположении нашей роты. Сначала умываться, потом завтракать, а после завтрака — чистка оружия.
После обеда перебираюсь в бронемашину фон Баха, а унтер-офицер Зимон — в мою. Дело в том, что в машине Зимона полетел глушитель, а он не может оставаться и ждать, пока его починят.
Что мне остается? Я ведь всего лишь старший рядовой и обязан подчиниться приказу вышестоящего начальства.
Вечером укладываемся спать на сене в сарае.
6 июля 1941 г.
Около 4 часов утра слышим шум, кто-то кричит: «Запускай двигатели!» А нас никто не поднял! Что задела? Быстро сворачиваемся и вовремя успеваем отъехать.
Наш батальон снова на марше, с грехом пополам пробираемся по непроезжим от грязи дорогам. И не только по дорогам, а через окопы, траншеи, поля — словом, в объезд.
До сих пор продвигаемся по территории противника беспрепятственно.
К полудню снова перебираюсь в свою машину. Добравшись до первой же деревни, въезжаем на подворье — приходится вывесить аварийный флажок1. Полетело винтовое крепление правого заднего балансира. Водитель тут же приступает к устранению неисправности. Я же коротаю время за чисткой оружия.
Примерно в 18 часов в одиночку догоняем батальон. Все время приходится расспрашивать, куда он направился.
Километров через двадцать доезжаем до отставшей от батальона 2-й роты, и нам объясняют, куда ехать.
Еще через 5 километров, доехав до наших артиллеристов, видим указатель с наименованием нашей роты. Стрелка указывает налево, на ней написано: «Только для пеших, для транспорта — повернуть через километр на юг».
Поворачиваем обратно, но найти подъезд так и не удается. Вынуждены ехать на поиски роты прямо через поле.
На полях полно заполненных водой выемок, их приходится объезжать. В конце концов выбираемся на дорогу. Останавливаемся, и я в бинокль изучаю территорию. Вижу низкий сосняк.
Флизенберг допытывается, мол, что там впереди.
И вдруг позади метрах в ста от нас взрыв. Скорее всего, артиллерийский снаряд. Потом уже гораздо ближе еще два разрыва.
Неужели русские совсем рядом и засекли нас?
Мы устремляемся к замеченному мною сосняку и, въехав в него, обнаруживаем там нашу роту. Рота так славно замаскировалась, что я даже в бинокль ее не разглядел. Они рассредоточились в этом сосняке и забросали бронемашины ветками. Мы тут же приступаем к маскировке.
Нас начинают обвинять в том, что мы, мол, привлекли внимание русских артиллеристов.
А те посылают в нас снаряд за снарядом, но все время бьют мимо.
Ни о какой еде и думать нечего. Лежим под машинами, чтобы уберечься от осколков. Но снаряды русских ложатся метрах в 200–300 от нас.
Той ночью я решил спать прямо в машине на своем сиденье стрелка.
7 июля 1941 г.
Надежно замаскировавшись, стоим на ржаном поле у края сосняка.
С 0 часов до часу ночи я в боевом охранении. Циммерфельд привел четверых русских перебежчиков, я доставляю их на пост.
Начиная с 4 часов утра наша артиллерия открывает огонь по землянкам и траншеям русских. В пять утра я уже как огурчик, сижу и слушаю шум боя. Похолодало. В небе кружит наш самолет-разведчик.
Около 8 часов выбираюсь из машины, приношу кофе и два десятка яиц. Завтракаем.
В 10 часов утра, заправив полные баки, собираемся с лейтенантом Залем ехать к стрелкам-мотоциклистам.
Но едва мы проехали 3 километра, как накрывается задний правый балансир.
Лейтенант Заль следует дальше на мотоцикле один. Мой водитель снимает колесо. Русские ведут артобстрел, но снаряды ложатся далеко — километрах в двух от нас.
Отрываю окопчик, все как полагается — 80 см глубиной, со стоком для воды и так далее.
Ремонтники, по нашим расчетам, прибудут не ранее чем через 4 дня. Но уже в 16 часов Концен притаскивает нам новый балансир, чудом оказавшийся в кузове грузовика Лангхаммера.
Мы тут же принимаемся за работу. Мимо тянутся колонны — обоз, артиллеристы, зенитчики.
К полуночи все готово, балансир установлен. То, что мы сумели справиться своими силами, безусловно, зачтется нам.
Самое время отдохнуть, тем более что начинается дождь. Забираемся в машину и, скрючившись в три погибели, спим в ней.
8 июля 1941 г.
Поднимаемся около 8 часов, раздеваюсь и в чем мать родила умываюсь — восхитительное чувство!
Около полудня едем дальше. В первой по пути деревне достаем молока, причем безо всяких проблем — нас, можно сказать, угостили.
Хотя я не расстаюсь с пистолетом, но он только на случай неожиданных встреч с отставшими от своих частей, бродящими повсюду русскими солдатами. Пока что к нему прибегать не приходилось, что касается местного населения, украинцев, они настроены к нам вполне дружелюбно. И если нам что-нибудь надо раздобыть в деревне, обычно мы ходим поодиночке. Опасно, конечно, но до сих пор никаких инцидентов не было.
Встречаем ефрейтора из нашей роты. У него очень знаменитая фамилия: барон Аксель фон Мюнхгаузен. Бронемашина нашего Мюнхгаузена безнадежно увязла в грязи. Наш батальон снялся с места еще ранним утром, таким образом, снова приходится его догонять.
Внезапно колонна останавливается. Оказывается, предстоит переправиться через реку шириной 150 метров. Все терпеливо ждут своей очереди.
На другом берегу, на высоте, отчетливо видны русские бункеры, огневые точки. Их всего семь. Вряд ли им удастся задержать наше продвижение.
Саперы уже навели понтонный мост через реку. Тут же прямо на берегу похоронены 20 немецких солдат. В реке голышом плещутся наши ребята. Вполне мирное зрелище, если бы не подбитые русские танки, сгоревшие остовы грузовиков, трупы и так далее, сопровождающие нас на всем пути.
Около 14 часов нагоняем наш батальон, во всяком случае, его обоз.
Встречаем и две наши бронемашины, которые раньше вышли из строя.
Перед нами полно машин — дело в том, что предстоит преодолеть очередной заболоченный участок. Многие из наших застряли — отсюда и заминка.
Почти весь наш батальон уже переправился и делает привал. Приношу из полевой кухни еду: хлеб, масло и чай.
Через болото умудряемся переправиться без посторонней помощи. Встраиваемся в обозе за грузовиком нашего друга Райхе. Постепенно спускаются сумерки.
Проезжаем какими-то проселочными дорогами, через засеянные пшеницей поля. Уже когда совсем стемнело, выезжаем на широкое асфальтированное шоссе. Над нами проносится русский самолет, пытается обстрелять нас, но безрезультатно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
