Никакого токсикоза по утрам или весь день, не тошнит от любимой еды. Словно малыш чувствует, что маме сейчас непросто. И пытается облегчить мне задачу.
Первым делом я заглядываю в другие отделы, забыла документы. И Ира не обманула, все отчеты уже есть у меня на почте. Полностью погружаюсь в дело, не замечая ничего.
Запускаю некоторые документы на копирку, пытаясь отсортировать уже полученные. Но тут миллионы банковских выписок, счетов… Чувствую, словно меня выбросили посреди океана.
И куда плыть — без понятия.
— Лана, где отчеты? — Тигран даже не стучит, врываясь в комнату. — Доброе утро.
С удивлением осматривает меня, заставляя поправить край платья. Уселась прямо посреди кабинета, как это любил делать сам мужчина. А некоторые дурные привычки так легко перенимаются.
Поднимаюсь, оставляя кипу бумаг. Мне хочется спрятаться, выпрыгнуть в окно. Когда наедине с Тиграном — словно в западне. Стены давят, изнутри меня душит желанием подойти ближе и исчезнут.
— Доброе утро, Тигран Рустамович. Мы договаривались на девять утра отчет. Так что, у меня, — поворачиваю руку, рассматривая мелкий циферблат. — Ещё пятнадцать минут.
— Успеешь?
— Тигран, ты… Вы можете меня уволить, если не хотите видеть. Я найду другое место, не проблема. Не рвалась работать под вашим началом. Совсем… Но не надо меня грузить бессмысленной работой.
— Думаешь, это бессмысленно?
— В программе всё есть! 1С ведь не просто так придумали, правда? Там все счета, проводки и…
— Они вносятся вручную. Любую оплату можно убрать или внести.
— А банковские выписки? Тогда цифры не будут сходиться.
Спорю, хотя лучше помолчать. Решила ведь уже вчера — просто молчать и соглашаться со всеми обвинениями. Не спорить и не возникать, пусть думает всё, что хочет.
Так проще.
Возможно, мне стоило с самого начала так себя вести. Не вспыхивать румянцем на каждый подкат, не реагировать. И тогда не осталась бы с разбитым сердцем.
— Остатки…
Тигран постукивает пальцем по подбородку, внимательно смотрит на меня. Ожидаю очередного указания, но мужчина молчит. Только смотрит и во взгляде словно что-то меняется.
Он кивает, выглядит… Довольным?
— Можно держать банк сокрытым или ещё что-то. Просто забыли об одном банке? Не прокатит. Они это знают. Поэтому ночью, Лана, тут был хаос. Если что-то скрывали.
— Зачем? Разве это… Вы же не налоговая, а партнеры.
— Не я, мой друг. Алан. Ты должна его помнить.
Киваю, когда меня перемалывает воспоминаниями. Их грубый разговор, случайно попавший на запись. Обо мне. И споре…
Я уверена, что спора особого не было. Так, разговор двух мудаков. Но всё равно колет под ребрами, располагается желчью, пока не подкатывает к горлу. До головокружения.
— Помню, прекрасный человек. И?
— И он давно не мониторил бизнес, занят другими делами, — Тигран грязно ругается, заставляя удивлённо посмотреть на него. — Извини, но он именно такой. Неважно, теперь я этим занимаюсь. И то, что я говорю тебе делать — исключительно рабочие моменты.
— Правда?
Во мне загорается надежда, что всё может обойтись. Скоро открытие отеля, меня уволят и всё. Разойдусь с Тиграном, не увижу его больше. Всё будет хорошо, как должно было быть.
Только Тигран хорошо умеет рушить любые надежды.
Потому что он шагает ко мне, оттесняя от выхода. Его ладонь обжигает шею, спускаясь до ключицы. Ласкает по краю воротника, смотрит пронзительно. Ноги подкашиваются, всё обрывается внутри.
— А вот то, что делаю я — совсем другой вопрос.
— Не нужно ничего делать.
Прошу, не в силах двинуться. Вечно с ним словно статуэтка, из свинца и яда. Должно быть запрещено так влиять на людей. Или прошить мне баг, чтобы я могла оттолкнуть.
Потому что близость Тиграна — как новый рубец на сердце, по незажившей ране. И тиран рубит и рубит, не жалея.
Мирзоев непредсказуем. Он то ласков, то жесток, то притягивает к себе, то прогоняет. Я не видела его около десяти недель, плюс-минус. А все ещё чувствую себя его игрушкой.
Которую берут в руки, треплют, а потом отправляют валяться на антресоль. Пока снова не вспомнят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я не понимаю твоих поступков, Лана. Ты согласилась со всеми условиями, а потом начинаешь выкидывать такое. Фотографировать со спины, присылать смс.
— Ну а ты оказываешься женатым и отправляешь на аборт.
На последнем слове голос дрожит. Слишком больно думать об этом. Это ведь ребенок, я и Тигран, наше продолжение. Только увидев две полоски — я уже полюбила этого малыша.
Потому что от Тиграна.
И не важно, что мы только начали встречаться, только всё устаканилось. Мне казалось, что я готова. Когда рядом мужчина, всё ведь подвластно, да? А оказалось, что никого рядом не было…
— Ты многого не понимаешь, Лана, — Тигран качает головой, говорит, как с маленькой. — Но всегда верила мне, так? Просто поверь, что аборт — лучшее решение.
— Ну вот я… Его. Сделала.
Каждое слово дерет, но черт с этим. Лгу, глядя прямо в темные глаза. Которые так нравились когда-то. Тянет провести по колючей щетине, которая удивительно шла Тиграну.
И которую он почти всегда сбривал под ноль.
— Я послушала тебя, Тигран. Теперь послушай меня. Хватит меня преследовать, хватит доставать… И если ты снова это сделаешь… То я отправлю это фото твоей жене.
— Вперёд, — мужчина улыбается хищно, зловеще. Я знаю, что не просто хожу по краю, я давно лечу в бездну. — Вперед, Лана. И посмотрим, что тогда произойдет.
— Ты… Господи, неужели нельзя, чтобы ты просто оставил меня в покое? Пожалуйста. Я, правда, хочу просто работать. Спокойно. Без излишних проблем, приставаний и прочего. Разве я так много прошу?
— Для того, чтобы что-то получить, нужно что-то заплатить.
Закатываю глаза на это, понимая, что упираюсь в подоконник. Дальше отступать просто некуда, а Тигран прижимается всем телом. Могу прочувствовать его мощный икры, твердый пресс. Как прижимается что-то между этими частями тела.
То самое, что мужчине не следовало прижимать ко мне.
Никогда.
— Тигран Рус…
— Шшш, мышка, тише.
Тигран прикрывает глаза, упираясь ладонью рядом с моим лицом. Стоит, прикрыв глаза. И такое ощущение, что в шаге от срыва. А я стараюсь даже не дышать, просто чтобы отпустил.
У меня ощущение, что если я сейчас хотя бы слово скажу, то случится что-то непоправимое. И мне страшно, что тогда не смогу оттолкнуть. Отказать. Просто сдамся.
Отрицать бессмысленно, что я все ещё влюблена в него. Ненавижу и люблю одновременно. Но только больше ничего не будет. Никогда. Одним поступком Тигран перечеркнул всё. А остальными лишь добавил четкости линиям.
— Отчеты, — произносит и резко отстраняется. — Я жду, Лана.
— Да… Я… Эм… Сейчас.
Слова путаются, меня всю лихорадит. Его губы были так близко, стоило мужчине лишь немного наклониться и мы бы…
Ох.
— Сейчас подготовлю всё и принесу вам. И…
Меня отвлекает стук в дверь. Так непривычно, что у меня есть кабинет, дверь. И я могу кричать «войдите», отойдя далеко от Тиграна. И всё время поправляю платье, будто что-то уже случилось между нами.
— Светлан, — Ира заглядывает, кивает мужчине. — Тигран Рустамович. Можно?
— Что-то нужно? У нас разговор.
— Михаил Сергеевич вызывает Светлану. Срочно.
Киваю, не спрашивая разрешения у Тиграна. Пусть он сам разбирается в бумажках, если так срочно. Потому что зарплату мне выдаёт именно Тихонов, а Тигран… Скоро здесь его не будет.
Я поправляю пучок на голове, делаю глубокий вдох. Интересно, что понадобилось от меня? Раз я работаю именно над поручениями Тиграна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Светлана, доброе утро. Присаживайтесь, — нервничаю, будто меня вызвали на ковёр и будут ругать. Но за что? — Приезжаете раньше на работу?
— Тигран Рустамович сказал приехать к восьми.
— И всё же, стоит следовать режиму, — Михаил мягко улыбается, поднимаясь из-за стола. — Беременным это нужно.
