Но когда выяснилось, что жена «с переляку» положила «одну лишь салаку», Клим Петрович, после долгих колебаний и душевных волнений («Хоть дерьмовая, а все же – валюта, / Все же тратить исключительно жалко!»), вынужден был пойти в местный «продмаг»:
И беру я что-то вроде закуски,Захудаленькую баночку, с краю.Но написано на ней не по-русски,А по-ихнему я плохо читаю.
Каково же было возмущение нашего героя, когда в купленной за вожделенную валюту банке оказалась салака в маринаде, причем «made in USSR»: «В Ленинграде, / Рупь четыре копейки!». Обиженный на заграницу Клим Петрович особо не выбирает выражений:
Я-то думал – как-никак заграница,Думал память, как-никак, сохранится,Оказалось, что они, голодранцы,Понимают так, что мы – иностранцы!И вся жизнь их заграничная – лажа!Даже хуже – извините – чем наша![52]
В советских анекдотах тема выездного туризма также нашла отражение. При этом чаще всего обыгрывались такие темы, как противопоставление неказистого советского быта «сытому» и «ухоженному» Западу, разоблачение тайных сотрудников госбезопасности в составе туристских групп и возможность посещения домов терпимости. Вот, например, группа туристов, отъезжающих в Италию, получает указания от инструктора записать несколько фраз на итальянском языке: «Как пройти в гостиницу?», «Сколько стоит лимонад?» и т. п. При этом один из туристов интересуется, как будет звучать по-итальянски фраза «Предоставьте мне политическое убежище?». «А зачем это вам?» – строго спрашивает другой, мгновенно отреагировавший турист. «Да я просто хотел узнать, кто у нас в группе представитель КГБ», – вежливо объясняет свой интерес первый турист. Или еще один сюжет, где сравниваются социалистические и капиталистические реалии. Советский турист в гостях у иностранного рабочего, осматривая его жилье (спальню, столовую, детскую, гостиную, кухню и проч.), не может поступиться гордостью за все советское: «Да и у нас это все есть, только без перегородок!». Или анекдот о вселении туриста из СССР в номер отеля, где на вопрос горничной о том, когда приготовить ванну, следует парадоксальный для западного обывателя ответ: «Сегодня – среда, в субботу, пожалуйста». Довольно распространен в советское время был и анекдот о нашем туристе, интересующемся у жителя Европы временем появления клубники. Ответ алогичен для советского человека: «В супермаркете в шесть часов утра». Расширение географии выездного туризма на страны Африки вкупе с обилием африканских студентов в РУДН породило массу анекдотов о туристах, попавших в плен к африканскому племени. Чудесное спасение советского туриста, как правило, связано с учебой вождя этого племени в вышеуказанном университете.
По ряду причин на этапе подготовки монографии авторы отказались от широкого использования метода устных интервью. В то же время в предлагаемом исследовании нашли отражение материалы анкетирования бывших советских туристов, совершавших поездки за рубеж, которое проводилось в 2005–2014 гг. студентами ряда симферопольских вузов под руководством одного из авторов.
В анкетировании участвовали бывшие граждане СССР, которые в период до 1991 г. совершали туристские поездки за рубеж в социалистические, капиталистические или развивающиеся страны. Бланк анкеты включал 43 вопроса, объединенных в следующие тематические блоки:
1) данные о лице, выезжавшем в туристскую поездку за рубеж (на момент совершения поездки);
2) данные о времени совершения, направлении, организаторе туристской поездки;
3) данные о составе туристской группы;
4) подготовка к туристской поездке;
5) условия размещения во время пребывания за рубежом;
6) организация питания во время пребывания за рубежом;
7) экскурсионное обслуживание и работа гидов-переводчиков;
8) транспортное обслуживание во время поездки;
9) общение с иностранцами во время поездки;
10) нештатные неприятные ситуации во время поездки;
11) финансово-экономические аспекты поездки;
12) последствия поездки;
13) память о поездке;
14) другая информация (текст анкеты см. в приложении 2).
Материалы собранных анкет советского туриста оказались наиболее ценны при охарактеризовании потребительской активности туристов из СССР за рубежом, а также их впечатлений об увиденном во время путешествий.
Неформальные воспоминания о поездках за рубеж, не ограниченные цензурой, все чаще появляются и в российской блогосфере[53]. Именно эти «непричесанные» и ^отредактированные цензорами, редакторами и корректорами воспоминания иногда очень точно характеризуют теневые стороны поездок за рубеж в советское время, а также их морально-психологические и мировоззренческие последствия для участников.
Думается, что в своей совокупности материалы официального и личного происхождения, как архивные, так и опубликованные, являются репрезентативным комплексом источников, позволяющим реконструировать историю советского выездного туризма в 1955–1991 гг.
Методологические основания
Не вызывает сомнений, что накопленный на сегодня историографический опыт в совокупности с введенными в широкий научный оборот архивными документами представляет собой солидную основу для решения исследовательских задач разного уровня. Однако, как уже отмечалось выше, до сих пор не было предпринято ни одной попытки реконструкции истории послевоенного зарубежного туризма во всей его совокупности. Введение в научный оборот новых архивных материалов – как большой совокупности типичных документов, так и эксклюзивных рассекреченных материалов ГА РФ, и особенно РГАНИ, – позволило реконструировать не только институциональные основания и идеологические рамки выездного туризма, но и тактики поведения советского человека за рубежом, а также в определенной степени заглянуть в мир его ценностных установок, взглядов, настроений и фобий.
Подобное единое исследовательское пространство позволяет выстроить повествование с позиций так называемого нового институционализма (неоинституционального подхода), для которого характерен интерес к социальным институтам как формальным и неформальным правилам взаимодействия. В рамках данного подхода к исследованию советского выездного туризма вполне применимы следующие положения:
• учет исторического наследия, ценностей и убеждений людей;
• внимание к социально-экономическим ограничениям и общественным правилам, облеченным или не облеченным в юридические нормы;
• зависимость тех или иных организационных форм от характера существующей институциональной среды;
• ограниченность рациональности индивидов неполнотой информации и склонностью к оппортунистическому поведению.
Только на стыке истории институтов (в нашем случае – «Интуриста», «Спутника» и ЦТЭУ ВЦСПС) и людей (в данном исследовании – советских туристов за рубежом) возможна реконструкция феномена выездного туризма как механизма народной дипломатии и «культурного наступления» СССР периода холодной войны. Помимо специальных исторических и источниковедческих методов широко использовался компаративистский метод – как для хронологических и географических сопоставлений, так и для сравнения разных «моделей» туристских обменов.
Использование метода дискурсивного анализа обеспечило возможность изучить восприятие и толкование смысла пространственных перемещений, связанных с туристской активностью советских людей. В связи со специфической темой исследования дискурсивный анализ применялся в основном к текстам травелога – отчетам о туристских путешествиях за рубеж, путевым очеркам и заметкам. Работа с текстами дискурса, при учете их институциональной принадлежности и контекста распространения, позволяет увидеть разные точки зрения о разграничении «своего»/«чужого», «правильного»/«неправильного» в советском выездном туризме. В нашей работе также применен микроисторический метод, позволивший, например, подробно охарактеризовать теневые практики советских граждан за рубежом.
* * *
В ближайшее время на суд читателей будет представлена вторая книга о международном туризме в СССР, в которой будут освещены сюжеты, связанные с въездным (иностранным) туризмом.
Глава 1
Советский заграничный туризм: институциональная составляющая
Советский выездной туризм начинался в 1930 г., когда 257 ударников труда I пятилетки на теплоходе «Абхазия» отправились в круизную поездку вокруг Европы, организованную Обществом пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ). Из 257 участников круиза 244 были рабочими-ударниками, премированными зарубежным туром, а остальные 13 – представителями партийных, профессиональных, туристских организаций и журналистами. География участников-рабочих первого советского зарубежного круиза была достаточно широкой: 116 человек из Москвы, 73 из Ленинграда, 15 из Иваново-Вознесенска, 12 с Украины, 8 из Нижнего Новгорода, 7 с Урала, 6 с Северного Кавказа, 5 из Закавказья и 2 ударника с Нижней Волги. В поездке участвовали представители 123 промышленных предприятий. Средний производственный стаж туристов составлял 18 лет, ударников в возрасте до 25 лет было менее четверти. Женщины-путешественницы, среди которых преобладали текстильщицы, составляли всего 20 %. Инженерно-технических работников было немного (5 инженеров и 10 мастеров). В туристской поездке участвовали 57 беспартийных. На теплоходе «Абхазия» туристы преодолели 8 тыс. км по маршруту Ленинград – Данциг – Гамбург – Неаполь – Константинополь – Одесса – Москва. В Германии, Италии и Турции (Англия и Франция не разрешили остановки теплохода) участников встречали работники советских полпредств, а в Неаполь на все дни пребывания «Абхазии» специально приехал А.М. Горький[54].
