— Эй, Гарик! Сделай музыку нормальную. Я хочу с девушкой потанцевать, — верзила Овик взял мою руку со стола. Все здешние ребята работали на его мебельной фабрике. Даже сам хозяин ресторанчика собирал там мебель в межсезонье.
— Э! У меня разрешения спросить не хочешь? — наглец Давидик обнял меня за плечи и глядел с вызовом на начальника. Пятнадцатилетний капитан.
— Он твой парень, Лолочка? — ухмыльнулся блестящими черными глазами Овик.
— Да! — звонко выкрикнул мальчишка.
Мужчина вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами. Понимай, как хочешь. В их разговоре я могла совсем не участвовать. Зачем? Когда мужчины разговаривают, горы лишь пожимают плечами. Давид важно кивнул. Ованес подал руку. Я послушно пошла танцевать под очередные Черные глаза. Овик пытался пощупать меня за попу, подглядывая при этом реакцию на лице. Я очень сильно нахмурилась. Он вздохнул и убрал ладонь на талию. Вернул с очередным вздохом на место.
Задница уже горела от, бог знает, какого по счету, претендента на мое бедное тело. Пока не зарывались. Только сканировали темными глазами мое смеющееся лицо. Я пряталась за безопасного Давида. Танцы и песни без перерыва. Острое, пряное их желание смешило меня, никак не тревожа остального. Я запивала комплименты и шутки колой. Не шампанским или, упаси боже, чем покрепче. Танцевала и отказывалась петь караоке. У меня нет музыкального слуха. Не поверили. Я честно продемонстрировала. Спела громко в микрофон бегущие строчки про чьи- то бесконечные глаза. Ржали долго и от души. Стали смотреть с плотоядной жалостью. Научить мечтали. Или, хотя бы, пожалеть, по-настоящему, бедную, бездарную меня. Тестостерон вокруг меня набирал обороты. Я смеялась. Мужская откровенная настойчивость не напрягала меня никак. Чего бояться? Самый страшный зверь сидит у меня внутри. Я плясала до одури, глотала сладкую воду со льдом и получала удовольствие. Веселилась.
Чья-то злая рука все-таки дотянулась подлить мне в колу коньяк. Немного, но он пошел бродить по моей крови, подгоняемый пузырьками газировки. Жесть. Надо уходить.
Кто-то из парней привел двух веселых девчонок. Профессионалок, судя по радостному гоготу кругом. Они быстро хлопнули по фужеру шампанского и стали показывать синхронный стриптиз в центре танцевальной площадки. Грубо и пошло, зато одновременно. Три минуты ужимок, и девчата размахивали ярко-белыми, в свете клубного фонаря, лифчиками. Коньяк побежал по жилам со скоростью электрички. Еще немного добавить и я покажу этим дерганным обезьянкам. Как это должно выглядеть. На самом деле. Я провела пальцами по стеклу столешницы. Оставив потные следы. Быстро.
— Лола, что с тобой? Тебе плохо? — Давид озабоченно вглядывался в мое лицо.
— Да. Мне плохо. Мне очень плохо. Кто-то подлил мне коньяк. В колу. Мне нельзя. Выведи меня. Прошу, — узкое твердое плечо подставилось под мою ослабевшую руку.
— Давай к морю, — попросила я. Мальчик кивнул. Мы вышли через пустую кухню на соленый ветер.
Близкое море шумело волнами, невидимое в ночи. Каблуки спотыкались в мелкой гальке. Давид крепко держал меня за талию правой рукой. В левой тащил наши куртки. Не забыл.
— Здесь сядем? — он хотел остановиться. Я помотала головой. Отцепилась от него и пошла дальше на шум. Слишком близко он был вместе со своей смешной подростковой эрекцией. Еще чего не хватало!
Стянула платье через голову. Вышла из туфель. Похудела я снова, слетают на ходу, как тапки.
Море. Я нырнула, будто лето стояло кругом. Вода показалась теплой вначале. Потом сжала холодом. Я плыла. Столько, сколько смогла вытерпеть это ледяное равнодушное объятье. Возвращаться не хотелось. Усталость навалилась везде и сразу. Хотелось не двигаться и заснуть. Нет. Назад. Назад, дурочка, Легкая волна подхватила меня и выпихнула на берег. В коленки ткнулись камни дна. Я выпрямилась. Ух! Вот где холодно по-настоящему. Обняла себя бесполезно за плечи. Зубы стучали. Жесть.
Берег встретил меня ярким светом фонаря на столбе и громким матом. Чуть ли не весь клуб вывалил сюда, орал и махал руками. Интересно, почему они разговаривают на своем языке, а матерятся на моем? Свою ругань экономят? Двое парней стояли голые по пояс и в расстегнутых штанах. Нырять собирались? Неужели хотели спасти? В этом черном море.
Все откровенно разглядывали мою фигуру в кружевном лифчике и колготках. Испуг и ярость давно сменились любопытством. Нормальным, мужским. Других дам я кругом как-то не приметила. Добрый Давид сердито надел на меня свою куртку. Моей стал обматывать мокрые бедра.
— Классная у тебя подружка, пацан! Знал бы раньше, первым в море бросился, — раздался насмешливый голос слева. Без акцента. Совсем. Я не стала туда смотреть.
Тут же рядом материализовались Айк и Гарик. Намотали сверху на меня еще какую-то одежду. Сунули под ноги чьи-то старые тапки. Окружили.
— Топиться ходила? От несчастной любви? К тридцати богатырям? — насмешник не унимался. Не боялся. Совсем. Все-таки кавказских ребят вокруг меня торчало человек двенадцать. Не слишком трезвых и неизменно горячих. Не особо разбирающих имперские литературные шутки. Как и любые в таком роде и тоне.
— Слушай, Егор. Ты наш сосед. Уважаемый человек. Мы тебя уважаем. Никогда не видел, как человек в море купается? Завтра утром приходи сюда. Посмотришь, как дедушка Коля плавает, — рассудительный, улыбчивый голос Айка снял, возникшее было, напряжение между народами.
— Договорились. Зайду к тебе в клуб завтра вечерком. Посмотрю на вашу рыбку золотую. Как она, кстати? — не унимался уверенный голос. Но близко не подходил. Стоял где-то неподалеку. Кем он меня вообразил?
— Нормально! — звонко ответил за меня Давид. Мы уже быстро шли в обнимку назад.
— Если еще хоть один шутник нальет ей коньяк в колу, убью! — объявил он во всеуслышание. Явно показывал, кто здесь мой парень. Его робкое непреходящее желание не тревожило меня. Чувствовала себя отлично. Сверху закапал дождь. Мы побежали.
Глава 6. Два месяца назад. Дорога
Я сидела за рулем уже двенадцать часов. Спина затекла и ноги устали. Глаза горели под веками кислотой. Короткие передышки на заправках не спасали. Тело тупо мечтало распрямиться и заснуть. Бешено хотелось курить. Говнюк Герка демонстративно выхлебал из горла бутылку пива на последней заправке. Показал. Что сменять меня за рулем не собирается. Ну, разумеется. Уговор. Машина его. Светка платит за бензин. Я рулю. Больше тысячи верст уже отмахала под снегом пополам с дождем. Женщина, не женщина. Вали, выполняй свою часть договора. Денег у меня с собой почти нет. Тощий рюкзак с кое-каким барахлом — все мое имущество. Когда-то, не так уж давно, я помыслить не могла, что смогу обходиться платьем, парой трусов и одним бюстгальтером. Плюс дешевый крем и бутылка простецкого шампуня. Если сейчас врюхаюсь в грузовик на встречке, то останутся от меня три презерватива на ленте. В боковом кармане пуховика рядом с паспортом. Менты найдут и удивятся… Нет, не так. Вспыхнет пожар в салоне. Резинки безнадежно склеят страницы паспорта, никто и никогда не узнает…
— Эй! Не спи! Охренела совсем! — Герка растряс меня за плечо. Стрелка спидометра падала за сто сорок. Как я умудрилась выжать из этой колымаги столько? Я потрясла тяжелой головой. В глазах двоилось. Спать. Или хотя бы выпить кофе. Разогнуться и закурить. Убрала ногу с газа. Третий час утра. Косой дождь сменился снегом. Словно это не трасса Юг. Жесть. Я реально уснула за рулем.
— Туалет работает? — спросила я хрипло у парнишки-оператора на большой красной заправке. Он кивнул. Понял, что покупать я ничего не собираюсь, отвернулся к кассе.
— Сделай нам пару американо, — раздался за моей спиной геркин голос. Не успела я сообразить, что к чему, а он уже ввернул себя в просторный сортир следом и защелкнул замок.
— Выйди отсюда, — мирно попросила я. Заторможено после долгой неподвижности дороги. Даже джинсы стала расстегивать машинально.
