Камю отмечает исключительную актуальность творчества Мартен дю Гара. Роман «Жан Баруа» он называет «подлинным романом научного века», выражающим надежды и разочарования его современников. Роман раскрывает конфликт веры и науки, попытку заменить традиционную веру верой в науку. В конце концов и эта вера терпит крах, но идеал и метод науки находят в романе истинно художественное воплощение.
Мартен дю Гар ставит вопрос: может ли человеческая общность, поддерживающая человека в жизни, поддержать его и в смерти? Художественное исследование этого вопроса придает творчеству писателя, его романам трагическую окраску и неизмеримую глубину.
Образ подростка Жака Тибо по мере развития исторических событий будет обретать все большее значение. Достаточно вспомнить события 1968 года во Франции и в других странах, неутихающие волнения молодежи во многих странах мира, чтобы оценить значимость персонажа Жака — одного из самых прекрасных образов подростка в литературе, содержанием жизни которого были революция и любовь. Когда революция предала сама себя, Жан расстается и с Женни и отправляется навстречу своей смерти, чтобы оказаться правым вопреки всем и укрыться в смерти. Образ Жака — первый образ террориста во французской литературе. Он пытался изменить жизнь, чтобы изменить себя, но ему не удалось ни то, ни другое.
Еще более сложен и полифоничен образ Антуана Тибо, человека, ведущего жизнь добропорядочного буржуа. Камю раскрывает внутренние пружины натуры Антуана, его взаимоотношения с братом, с отцом, с женщинами, особенно с Рашелью, помогающей Антуану стать самим собой, оценить свою природную щедрость, жизнеспособность и умение восхищаться, освободиться от эгоизма и эгоцентризма, выйти навстречу другим людям, занять свои позиции в вопросах войны и мира. Пройдя через ужасы первой мировой войны, Антуан отрекается от старого мира и пытается передать все самое ценное будущим поколениям. Как справедливо замечает Камю: «Это двойное самоотречение — смерть и верность тому, что продолжает жить, — делает исчезновение Антуана растворенным в подлинной истории — истории человеческой надежды, корни которой в страдании».
Камю находит величие Мартен дю Гара как художника в неистовой страсти к жизни, в неутолимой любви к людям и к миру, в протесте против смерти, в глубокой и универсальной доброте. Именно поэтому Мартен дю Гар остается нашим вечным современником.
Мастерство Камю-критика явственно проявляется и в его эссе о творчестве Рене Шара. Ему достаточно нескольких страниц, чтобы раскрыть всю глубину, значение и величие поэзии трагического оптимизма. Его поэзия на фоне поэзии «изящных безделушек», замечает Камю, стала подлинно очистительным костром, подлинной революцией. Поэзия Рене Шара сочетает в себе утонченность и простоту, свет и тьму, «мудрость со слезами на глазах», любовь с ненавистью, бунт и свободу с красотой, надежду с истиной и правдой. Камю считает, что «Ярость и тайна» — самое поразительное явление французской поэзии. Рене Шар не только один из самых современных поэтов, но и поэт будущего.
Камю был одним из тех писателей, которые активно вмешивались в жизнь. По его собственному признанию, он участвовал в общей борьбе, изо дня в день писал статьи, защищая тех, кто подвергался гонению, эксплуатации, унижению, отстаивал права людей, их свободу и социальную справедливость. Он видел органическую связь между творчеством и гуманизмом, между страданием и красотой, которым призван служить художник. Ни одно нормальное человеческое общество немыслимо, по мнению Камю, без культуры и относительной свободы, без них оно превращается в хаос,
Камю отказывался от удобной позиции свидетеля, принимающего время таким, как оно есть, он отказывался выступать и в роли судьи, выносящего приговор. Он выступал против различных концепций романтизма — буржуазного или псевдореволюционного, весьма алогичной и опасной мифологии, — подчиняющих любое действие и любую истину определенному смыслу истории и предполагающих какой-то мифический розовый или райский финал, в пользу реализма самой жизни, предполагающей борьбу народов за свободу, демократию и социальную справедливость, Камю в равной степени выступал против необоснованных массовых расстрелов в нашей стране, против беззаконий, когда десятки миллионов без суда и следствия заключались в лагеря; выступал против зверств и издевательств гитлеровских палачей в Германии и в оккупированных странах. Камю не разделял интеллигенцию на «левую» и «правую», а разделял на тех, кто защищает угнетенных, эксплуатируемых, невинно осужденных, и тех, кто стоят в стороне или являются палачами, а палачи все стоят друг друга. Вот почему Камю настойчиво боролся за освобождение Анри Мартена, осужденного не столько за нарушение воинского устава, сколько за то, что он был коммунистом. Хотя сам Камю был яростным противником теории и практики сталинизма, он требовал для коммунистов тех же свобод, которыми пользуются все граждане, ибо демократия должна противопоставить несправедливости, основанной на силе, силу, основанную на справедливости.
По тем же мотивам — во имя защиты свободы и справедливости — Камю выступил с резким осуждением западной демократии, когда министр информации франкистской Испании, проводивший во времена Гитлера нацистскую пропаганду, министр того правительства, которое наградило Гиммлера — отца газовых печей — орденом Красных Стрел, стал руководящим чиновником ЮНЕСКО. Такая поддержка Франко со стороны демократических правительств, согласно Камю, способна лишь дискредитировать демократию, ибо люди никогда не согласятся защищать свободу вместе с ее палачами.
Свобода, настаивает Камю, тесно связана со справедливостью, следует добиваться справедливости, не поступаясь свободой, и добиваться свободы, не поступаясь справедливостью. Разделять свободу и справедливость так же неверно, как разделять труд и культуру, трудящихся и интеллигенцию. В свободе надо видеть не привилегию, а долг, только тогда она будет сплачивать трудящихся и интеллигентов, ибо все, что унижает труд, унижает и разум, и, наоборот, все, что унижает разум, унижает и труд.
Защита Камю угнетенных и обездоленных, защита свободы и справедливости от тех, кто на них посягал, обусловила то, что писатель был чужим для всех.
«Записные книжки» Камю бесценны для понимания его личности и его творчества.
Вчитываясь в них, мы прослеживаем эволюцию становления взглядов выдающегося писателя и мыслителя, лучше понимаем истоки его творчества, возникновение тех или иных идей и мотивов его произведений.
Значительное место в «Записных книжках» Камю занимают размышления о человеке и природе: «Красота, главная моя забота, так же, как и свобода». Кажется, когда в великой литературе, после Достоевского, почти исчезли природа, пейзаж, то краткие зарисовки Камю в «Записных книжках», а затем развернутые описания природы в его эссе, повестях и романах явились своеобразным новым открытием мира природы, ее первозданной и непреходящей красоты, ее неувядающего значения для человека: «Зрелище красоты нестерпимо. Красота приводит нас в отчаяние, она — вечность, длящаяся мгновение, а мы хотели бы продлить ее навсегда».
Камю не просто описывает красоту природы — он проникает в самую сущность ее, чтобы слиться с нею и в этом слиянии найти свое Я.
Тема или мотив человека и природы проходит через все произведения Камю. Он возродил тему природы в современной литературе, И как бы в благодарность за это природа одарила воображение Камю бесконечным многообразием своих образов и ликов, обретающих в тонкой, глубокой и совершенной художественной стилистике писателя полнокровную жизнь. Не случайно мы находим такую запись: «Мыслить можно только образами. Если хочешь быть философом, пиши романы». Этому совету Камю следовал неуклонно: все его литературные сочинения имеют глубоко философский характер. Может быть, именно у Камю философия и роман находят друг друга и сливаются в своеобразный, в высшей степени высокоинтеллектуальный и высокохудожественный стиль, который отличает Камю от всех других писателей. Любовь к жизни, к природе, к солнцу и свету определила основные особенности его стиля. Если многие писатели принимались за перо из-за неудовлетворенных желаний, разбитых надежд и развеянных иллюзий, то писания Камю были плодом счастливых мгновений его жизни. Кажется, Камю хочет возродить для человека все богатство мира: природное, чувственное, духовное. Мир прекрасен, но надо быть человеком в подлинном смысле слова, чтобы в какое-то мгновение этот мир одарил человека красотой, а человек был бы в состоянии почувствовать и созерцать эту красоту. Без любви к природе и к миру красота не сможет существовать — она угаснет.
Наряду с любовью к природе и к миру Камю пишет о любви человека к человеку, и особенно о любви мужчины к женщине, воплощающей в себе природные начала. Может быть, поэтому Камю записывает: «Я знаю только одну обязанность — любить» — запись, звучащая как категорический императив для всего человечества. Некоторые записи Камю невозможно читать без содрогания: смерть старой женщины в богадельне, плач молоденькой жительницы Орана в кино, горе матери, провожающей сына на войну, и другие. Вместе с тем некоторые записи Камю вызывают восхищение женщинами, их доверчивостью, беспредельной и беззаветной, а часто и безответной любовью, их заботой о детях, о мужьях, их стойкостью, терпением, чистотой, смирением и мужеством. Он пишет об их сдержанной и нежной дружбе, о женщинах, наполняющих жизнь мужчин и жизнь всего мира смыслом, о материнской любви, с которой ничто не может сравниться и которой ничто не может противостоять. Кажется, все то, что Камю писал о женщинах, выливается в прекрасный образ Божьей Матери как матери всех людей и отдельного человека, образ, святость и благодать которого нисходит на всех людей, но, к сожалению, ни один из них ей не поклоняется должным образом в этом изуродованном и обездоленном мире, лишенном Бога, любви и милосердия.
