на работе сказать, что я на “больничном”. И сегодня меня не было! Странно!? Вера Павловна не позвонила? Порывшись в сумке, нашла мобильник, на котором значок оповещал о … пятнадцати пропущенных звонках. Тринадцать от Веры Павловны и два с неизвестного номера. Не мешкая ни минуты, я поспешила отчитаться, почему не на работе.
— Алло, Вера …
— Смирнова! Вы … Что с вами происходит? Сначала опаздываете, а теперь и вовсе на работу не являетесь … — начальница орала в трубку, словно я совершила всемирное преступление.
— Вера Павловна, я была в больнице, и про телефон, как всегда, забыла. Вы не волнуйтесь, у меня документ есть.
— В больнице? Какой документ? Да, что случилось?
Вкратце рассказала начальнице о злополучном походе за шоколадкой, после чего она успокоилась и даже смягчилась в голосе.
— Ну, хорошо. Но только неделю! Я без вас, как без рук, Анкита Юрьевна. И больничный обязательно принесите. Вы же знаете, как у нас к прогулам относятся.
— Да, конечно.
Выключила телефон и бросила его в сумку. Снимая пальто, обнаружила огромную дыру на локте. «Придется съездить на «сэконд», а пока подлатаю как-нибудь незаметно». Грязные ботинки аккуратно поставила на коврик, и направилась в ванную.
В зеркале на меня смотрела растрепанная бледная девушка с огромными синячищами под впалыми глазами. На лбу у нее красовалась, приклеенная лейкопластырем, квадратная повязка. Красавица, каких свет не видывал. Кряхтя и постанывая, ушибленные ребра и не думали переставать болеть, вымылась и, протопав босыми ногами в комнату, включила чайник.
Меня знобило, колотило, и какие-то еще непонятные чувства овладели телом. Как ни крути, а в голове не укладывалось: отчего мне вдруг стали сниться, вроде как, вещие сны про чью-то смерть. Да и тот, кто умирал, почему — то мне являлся. Зачем? Мне! Простой девушке, жившей обычной, ничем не примечательной жизнью, было это очень сложно понять.
Нет. Я верю в Бога, а, возможно, и в дьявола, но заядлой прихожанкой церкви никогда не была. Да и мама тоже. Магия и мистика меня не интересовали, так что откуда все, что сейчас со мной происходило, взялось, я понятия не имела. Да и спросить было не у кого. За последние три дня две смерти, и, к тому же, я к ним как-то причастна. Хорошо, может, и не причастна, но отношение они какое-то ко мне имеют. Я даже сформулировать нормально не могу. Как хорошо, что “больничный” дали на неделю. Может, наведу в своих мыслях порядок, или вдруг, они сами разложатся по нужным полкам?
Заварив чай, открыла холодильник и поняла, что давно нужно было сходить в магазин. Только при этой мысли последовала следующая, напомнившая, чем завершилась последняя попытка туда сходить, и меня передернуло. Что там говорил доктор? «Несколько дней отдыха, а лучше постельный режим». Что же, воспользуемся ситуацией, и последуем совету врача.
Подойдя к серванту, я открыла стеклянную дверцу и взяла любимую книгу «Поющие в терновнике», которая была прочитана уже раз пять. Пролистав несколько страниц, задумалась и, когда полностью была уверена в правильности выбора, закрыла дверцу и, укутавшись в мохнатый плед, легла на кровать. Нужны только положительные эмоции. Так как черпать их больше не откуда, значит, будем вспоминать некогда прожитые моменты с любимыми героями.
Не помню, сколько страниц прочитала, и прочитала ли вообще, но открыв глаза, увидела, что книга неряшливо валяется на мне, а за окном уже стемнело. На душе было все также погано и тяжело. Похоже, книжная терапия не поможет. Часы показывали почти одиннадцать и, если бы не урчащий желудок, я бы, наверное, снова провалилась в безмятежный сон.
Нарыв в морозилке остатки замороженных овощей, потушила их на сковороде и скормила ворчащему организму, который, проглотив предложенную снедь, мелодично пропел песню легкой сытости. Полистав пультом телевизионные каналы, остановилась на TV 1000. По нему обычно бесперебойно шли бестселлеры американского кино. Забыться с помощью книги мне не удалось, попробуем это сделать вместе с экранными героями. Что тут у нас? «Говорящая с призраками». Фильм как раз для меня. Как же!
Выключила телевизор, погасила свет, закрыла глаза, и стала звать Морфея с просьбой вернуть мне пустые сновидения, и больше никогда не посылать вещие.
Следующие три дня прошли обыденно и, к огромному счастью, без приключений. Впервые я так долго не ходила на работу. Кроме отпуска конечно. Только, после смерти мамы он не в радость.
Летом меня вынудили взять отгулы, но, через несколько дней бездельничанья, позвонила начальница и предложила подработку в другой библиотеке, и я согласилась. Зато за заработанные деньги купила на распродаже неплохую зимнюю курточку.
В четверг вечером, ложась спать, решила, что завтра схожу в кинотеатр. Как раз и зарплату уже должны перечислить. Ну, надо же мне морально развеяться, а то все дома и дома. И только начала обдумывать, куда и на что пойти, как телефон содрогнулся в вибрации, принимая смс. Номер был не знакомым, но прочитав несколько строк, я сразу поняла, кому он принадлежит:
«Анкита. Приветули. Как твоя голова? «Масик» отчитался, что ты была доставлена Ромчиком домой в целости и сохранности. Адресок твоей общаги я пробила, так что завтра жди в гости».
От последних трех слов меня охватила паника. Друзей и подруг у меня никогда не было. Ни в школе, ни в колледже, и вообще. Помню, в детском саду, дружила с одной девочкой. Она тоже жила в нашем общежитии, но в скорости они получили квартиру и уехали. После этого связь прервалась.
Не любили сверстники со мной дружить. Особенно обидно было в подростковом возрасте. Девочки собирались кучками, что-то обсуждали, ходили на дискотеки, заигрывали с мальчиками, а меня в свою компанию не звали. Я, тайком от мамы плакала, потом успокаивалась. Проходило время, и снова плакала, но спустя несколько лет смирилась и перестала навязываться. Так и привыкла быть белой вороной. А после учебы устроилась на работу в библиотеку и была рада, что попала в отдел, где общаться приходилось лишь с непосредственной начальницей и книгами.
А сейчас, когда я сама с собой подружиться не могу, заводить новые знакомства совсем не готова. Только, вот если Катя на самом деле знает адрес, она ведь придет. А если придет, то выгнать будет уже некрасиво. В голове все перевернулось, и вот в таком перевернутом состоянии, замучавшись что-то решать, я уснула.
Как бьется сердце. Нет, оно просто колотится как сумасшедшее. Снова. Ну почему? Опять сон. Зачем? Зачем мне это знание? О, Боже! Это же была Вера Павловна! Но, что
