Все спецназовцы инстинктивно передернули затворы автоматов, я же лишь передернул плечами, так как автомата у меня не было. Почти сразу мы увидели этих «журавлей» – они великолепно смотрелись на фоне ярко-оранжевого экрана луны, пересекая его диск точно по центру классическим клином, возникая из беспросветного мрака и во мраке же исчезая.
– Все считайте – сколько их! – коротко успел распорядиться Панцырев, поднимая к глазам мощный бинокль ночного видения, висевший у него на груди, между двумя выпуклыми титановыми пластинами пуленепробиваемого жилета.
Летели они, как бы выразиться поточнее – почти величественно, плавными движениями больших черных крыльев без труда раздвигая воздух земной атмосферы и с каждым взмахом поступательно увеличивая скорость движения, стараясь, видимо, побыстрее проскочить освещенный участок неба. А ведь скорость этих таинственных угольно-черных тварей, несмотря на кажущуюся неторопливость и основательность машущих движений, наверняка была очень высокой – они куда-то страшно торопились с вполне определенной целью. Я так и не мог понять – кого они мне напоминают. Скорее всего, мое непонимание объяснялось тем, что ничего подобного и даже близко похожего мне никогда в течение жизни не приходилось видеть. Когда я насчитал их восемнадцать, а они еще и не собирались кончаться, генерал, не отнимая окуляры бинокля от глаз, пальцами другой руки принялся нажимать кнопки на пульте мобильника.
Такой же бинокль из всей группы имелся еще у майора Стрельцова, так же как и генерал, он имел возможность рассмотреть невиданных курлыкающих тварей крупным планом во все деталях. Стрельцов стоял рядом со мной и спустя какое-то время, убрав бинокль от очков, повернул голову и тихо сказал одному мне:
– Я уже видел сегодня одного такого – он убил Кольку Подкалаева на вашей городской свалке, а до этого хранился в виде грязной тряпки в твоей, Валя, стиральной машине…
– Товарищ генерал-лейтенант, это – Панцырев! …Объект оказался репродуктантом… Я и вся моя спецгруппа находимся у предполагаемого апарца и визуально наблюдаем репродуктантов… Они летят, товарищ генерал-лейтенант… Как – куда?! В сторону города… Зачем?!.. Об этом, боюсь, знают только они сами…
Глава 10
Одна из центральных городских площадей под названием – Октябрьская, залитая светом неоновых реклам и электрических фонарей, безусловно, не могла не привлечь внимания стрэнга, жадно выискивавшего добычу с высоты ста метров. В сгустившейся темноте различить стрэнга над ярко освещенным квадратом площади практически не представлялось возможным. Он замер на месте, широко раскинув крылья. Пребывая в состоянии свободного парения, чудовище придирчиво принялось рассматривать людей, делавших площадь столь оживлённой своей обычной вечерней многочисленностью. Никто из горожан, находившихся в эти минуты на площади, не предчувствовал никакой беды.
Лишь барабинский татарин Фарид Турлаев, старший прапорщик местного ОМОНа, ветеран чеченской войны, сидя справа от водителя в патрульном жёлто-синем «УАЗе» неожиданно испытал беспредметное беспокойство. Собственно, прапорщика насторожило не столько само беспокойство, сколько – неожиданность его появления. Прапорщик оказался напрочь выбитым из уютного состояния полного душевного равновесия и почувствовал себя так, словно находился сейчас на дне Аргунского ущелья среди обломков скал под прицелом сразу нескольких боевиков. Он пристально взглянул сквозь лобовое стекло на вечернюю площадь, залитую огнями рекламных плакатов и витрин многочисленных магазинов, внимательно осмотрел прогуливавшихся мимо патрульного «УАЗа» людей, задержал почему-то взгляд на трамвайной остановке, где в ожидании трамвая томилось человек восемьдесят.
– Не могу понять – отчего, – заговорил прапорщик Турлаев низким напряженным голосом, – но у меня ощущение, что сейчас кого-то убьют.
Никому из членов экипажа не пришло в голову ничего вразумительного, чтобы внятно получилось ответить странным и жутким словам командира. Правда, секунды через три выяснилось, что много испытавший на своём веку командир, судя по всему, никогда не испытывает ложных ощущений – в неоновом свете фонарных столбов, возвышавшихся над трамвайной остановкой, внезапно сверкнул ярчайший нежно-бирюзовый зигзаг и будто шарахнулся в сторону народ, толпившийся под неоновыми фонарями и кто-то где-то, кажется, где-то совсем рядом с патрульным автомобилем, дико вскрикнул – какая-то женщина. И показалось всему патрульному наряду, что ослепительный бирюзовый сполох залил на мгновение неоновый свет фонарей, разноцветные огни рекламных щитов и ровное мощное сияние магазинных витрин. А затем и вовсе в глазах милиционеров сделалось даже не темно, а – черным-черно.
Кто-то выхватил жадной зубастой пастью кусок освещенного вечернего майского воздуха на трамвайной остановке вместе с высокой пышноволосой блондинкой, давно уже привлекавшей внимание четырёх омоновцев великолепной спортивной статью. Омоновцы дружно охнули и невольно подпрыгнули на жестких подушках автомобильных сидений, и лишь опытный боевой прапорщик Фарид Турлаев ясно различил – какая невероятнейшая штука только что произошла на трамвайной остановке. Он поднёс ко рту рацию, и деревянным, а может – замороженным, ну, в общем – не своим голосом, доложил сквозь хриплую разноголосицу эфира милицейской частоты:
– Пятый, пятый! Я шестнадцатый! Срочно – опергруппу к трамвайной остановке «Октябрьская площадь». Неопознанная летающая тварь, по всей видимости – хищная и смертельно опасная для человеческой жизни, только что на наших глазах унесла с трамвайной остановки молодую женщину прямо в небо.
– В следующий раз закусывай, Турлаев!!! – зло рявкнула рация в ответ чьим-то необычайно низким голосом. Турлаев ничего не ответил, расширенными до невозможных пределов глазами, продолжая буравить то место, где только что нетерпеливо потряхивала роскошной белокурой гривой, капризно притоптывала длиной ножкой стройная красавица, и где теперь ничего, ровным счетом – ничего, не было.
Постепенно картина происшедшего стала проясняться и в мозгах подчинённых Турлаева. Они разом, не сговариваясь, переглянулись между собой и увидели в глазах друг у друга один и тот же страшноватый желтоватый огонёк безумия.
– Спокойно! – отгадав начинавшуюся панику, строго повысил голос прапорщик, – Мы не дешевые профусовки, мы – омоновцы. Оружие к бою – вперед, за мной! – он снял короткоствольный десантный АКМ с предохранителя, распахнул дверцу и, искусно лавируя между растерянными пешеходами, также мельком и неясно заметившими нападение стрэнга на девушку, помчался к трамвайной остановке. Оба сержанта, чуть отстав, побежали следом.
Люди на остановке все, как один, неподвижно замерли на месте и задрав головы, смотрели в черноту неба.
– Кто что видел?! – сильным уверенным голосом спросил ветеран чеченской войны, кавалер ордена Красной Звезды, прапорщик Турлаев, – кто-нибудь может рассказать толком – что здесь произошло?!?! – краем глаза прапорщик заметил, как с тротуаров к остановке начинали подтягиваться множество любопытных, но ещё отнюдь не испуганных граждан.
– Кто напал на девушку – видел кто-нибудь или нет?! – ещё раз крикнул Турлаев.
– Чёрная Шаль, дяденька! – тоненьким звонким голоском ответила девочка лет восьми, стоявшая за спиной прапорщика вместе, очевидно – с бабушкой (бабушка, раскрыв рот, молча продолжала смотреть в небо).
Турлаев резко обернулся на звонкий голосок ребёнка, присел перед девочкой на корточки и негромко переспросил:
– Кто, ты говоришь??
– Чёрная Шаль! – так же звонко ответила девочка, ничуть не смущаясь: ни присевшего на корточки дяденьки-милиционера, ни окружавших взрослых, – Я её сразу же узнала!
– Кого?!
– Да Чёрную же Шаль, дяденька! Никто не верил, что Она есть, поэтому Она взяла разозлилась и прилетела, и унесла красивую тётю к себе домой. Как вы думаете – Она её унесла к себе домой?! Она её задушит или высосет сердце?!
– Высосет сердце! – машинально, совсем ничего не соображая, проговорил прапорщик Турлаев и подняв глаза к небу, совершенно серьёзно решил про себя: «А ведь девочка права!..», дальше он думать о чем-либо поостерегся.
Невдалеке раздался долгожданный звон, послышался бодрый перестук колес, приветливо мигнули две круглые фары и, заметно разряжая создавшуюся малопонятную зловещую обстановку, подкатил двухвагонный красно-жёлтый трамвай чехословацкого производства.
Народ бросился к раскрывшимся дверям. Прапорщик посторонился и вновь, при помощи рации, настойчиво воззвал к невидимому «пятому», заранее придумав аргумент поубедительней, доказывавший бы, что он вовсе не пьян…
Глава 11
Закончив свой краткий доклад, генерал Панцырев отключил мобильный телефон и зашагал по направлению к дому через широкую поляну, залитую радужной световой пеной. Я не стал дожидаться особого дополнительного приглашения и отправился вслед за ним. Нам никто не сказал ни слова напутствия. Впоследствии я узнал, что у «стиксовцев» не принято было провожать сослуживцев, отправлявшихся на задание, чем-либо, кроме глубокого молчания. Да и долго я не думал о том, почему они молчат – вниманием моим целиком завладел фантастически освещённый дом или – «апарц», как недавно переименовал его Сергей Семенович.
