Merci beaucoup, чувак, merci beaucoup!
«Что скрываешь ты, девица, под покровами одежд?…»
Что скрываешь ты, девица, под покровами одежд?
Дай же взгляду насладиться, не обманывай надежд!
Мое сердце – спелый персик, хочешь, режь, а хочешь, ешь,
Я сгораю в нетерпеньи, охлади мой пыл, красавица!
Жалко, милая, что стар я, волосы проела плешь,
Ты – моя былая юность, гордая красавица!
«Родина сжимается с каждым днем жизни …»
Родина сжимается с каждым днем жизни.
Страна. Город. Улица. Дом.
Мама. Отец. Жена.
Дети. Внуки.
Друзья.
Нужна ли большая родина? Пожалуй, нужна.
Можно ли жить в ней до конца?
Пожалуй, нельзя.
И все равно – пальцы сжимаются в кулак,
Такой, что впору забивать им гвозди.
«Ну а если любовь? И закат – фейерверком …»
Ну а если любовь? И закат – фейерверком,
И рассвет – кумачом.
Шита нитью златой на гусаре венгерка,
Только я ни при чем.
Ну а если война? Поле в язвах-воронках,
Спирт разведен врачом,
За дверным косяком желтый лист – похоронка,
Только я ни при чем.
Ни при чем, не при деле, не встану стеною,
Не сожгу корабли…
Отчего же мерещится – это со мною,
Отчего же болит?
И сижу до утра под щербатой луною,
На обрыве земли.
«Лишь закрою глаза – в утомительном сне …»
Лишь закрою глаза – в утомительном сне,
Неподкупны и строги,
Дураки и дороги приходят ко мне,
Дураки и дороги.
То сидят за столом, то маячат в окне,
То стоят на пороге,
Что ни ночь – у меня, что ни вечер – ко мне,
Дураки и дороги.
Лишь сгустится в округе вскипающий мрак —
Ни понять, ни потрогать —
Дураки и дороги мне шепчут: «Дурак!
Собирайся в дорогу!»
И потянет прохладой от дальней реки,
И приветлив с утра лес…
По каким мы дорогам идем, дураки?
Далеко ли собрались?
«Когда ты видишь …»
Когда ты видишь
Пушного зверя,
И он говорит: мол, всё –
Не слишком важно,
Во что ты верил,
И знал ли стихи Басё.
Не важно,
Был ли ты первым в спорах,
Не важен порядок цен…
Ко мне, пушнина!
В патронах порох
Сухой, и не сбит прицел.
«Ах, как здорово нас будут поминать …»
Ах, как здорово нас будут поминать,
Только добрыми словами вспоминать,
Панихида – от угла и до угла!
Жалко, мама это видеть не могла.
Слышишь, мама, как по радио скорбят?
Говорят, что больше нет таких ребят…
Ах, какие будут плачи в новостях,
Ах, какие будут пляски на костях,
Нас помянут и Одесса, и Бейрут,
И куда-нибудь посмертно изберут!
Хвалят все, от папуаса до жида —
Знаешь, мама, я и сам не ожидал.
Обелиски – натуральный Мавзолей,
Если премии, так только Нобелей,
В интернете каждый сайт и каждый блог
Соревнуются: чей круче некролог?
В комментариях война шакальих стай…
Это, мама, не читай – перелистай.
На подъезде – золоченая доска,
Под подъездом тихий бомж сосет вискарь,
Говорит: "Налить стаканчик? Айн минут!"
Меценаты раздавали – помянуть.
У бомжа кругом наколки-якоря…
Ладно, мама, обойдусь без вискаря.
Что-то в небе тихо ходят облака,
Что-то к небу путь-дорога далека,
То ли я не с той ноги сегодня встал,
То ли тесен перспективный пьедестал.
Пятый день на всей земле идут дожди…
Знаешь, мама, ты немного обожди.
«Что-то стало с любовью …»
Что-то стало с любовью
Что-то сделалось с ней —
Если ближнему больно,
Значит, сделай больней.
Скажут: ну и черт с нею.
Скажут мне: се ля ви.
Нет мутанта страшнее
Искаженной любви.
«Ходит-бродит черный грач …»
Ходит-бродит черный грач
По сырой планете,
Учинить мне, что ли, срач,
Да во интернете?
Спит в углу брылястый пес,
Клон актера Плятта,
Сделать, что ль, говна наброс
Да на вентилятор?
Либеральный купорос
Вздыбить, как цунами,
Эрегировать вопрос
Гей-национальный?
Все поделимся – ты чей? –
На ряды и стаи…
Ах, романтика срачей,
О тебе мечтаю!
Бег от форума до чата,
Каждый прав, неправы все…
Беззаветные бельчата
В виртуальном колесе.
«Если небо глухо закатать в асфальт …»
Если небо глухо закатать в асфальт
До горизонта,
Если вырезать от си-бемоль до фа
Душу зонга,
Если безнадежна каждая строфа,
Будто зона —
что в остатке?
Если отдавить мозоли на ногах
Всем на свете,
Если и пустился бы с весны в бега,
Да не ветер,
Если возмечталось с мясом пирога,
Да в буфете —
гусь хрустальный,
Если встать лопатками к стене бетонной,
Может быть, сойдемся и в цене, и в стонах?
«Писатель Эдгар Аллан По …»
Писатель Эдгар Аллан По
Всю жизнь хотел на Лимпопо,
Купил билет он, господа,
Но ворон каркнул: «Никогда!»,
И Эдгар По ушел в запой…
Юбилейное
Вот полста,
Как с куста,
Значит, истина проста:
– Мне еще полста с прицепом
И шашлык, пожалуйста!
А я чо? А я ничо!
Крови в жилах горячо!
В пятьдесят пойду вприсядку:
Аффтар, жгу! Пешу есчо!
«Я толерантен. Не дурак …»
Я толерантен. Не дурак –
Альтернативно одаренный.
Не негр – афро-и-т. д.,
Не блядь – считай, жена.
Когда сойду в кромешный мрак,
Мне скажет ангел умудренный:
– Ступай!
– Куда?
– Не в рай, не в ад…
– Куда же?
Тишина.
Княжна
У юной грузинской княжны
Плечи нежны.
И какие слова тут важны?
Никакие.
У княжны на верхней губе пушок.
Вспоминается шелк,
Абрикос и зной летней ночи.
Хорошо.
Мне бы красного выпить вина
И заснуть. Да не те времена –
Все сижу, забывая налить в бокал.
Вспомина…
«Не сравнивай поэта …»
Не сравнивай поэта
С лирическим героем,
Пускай мы даже пишем
От первого лица.
Лирическим героям
Мы каверзу устроим,
А сами сядем тяпнем
Бутылочку винца!
«Спасибо, Господи, за хлеб …»
Спасибо, Господи, за хлеб
Для тела и ума,
За то, что дал пожить в тепле,
Когда кругом зима,
За день и ночь, за цвет и тлен,
За пряник и за плеть,
За невозможность петь в петле
И за возможность петь.
Спасибо, Господи, за жизнь,
За тьму, за свет, за дом.
Ты только, Господи, держись,
Пока мы подойдем.
«Что-то я не патриот …»
Что-то я не патриот,
Не такой, как остальные –
Идеалы не стальные…
Вот.
Что-то с верою беда –
Не восславил, Боже, лик Твой
Офейсбученной молитвой…
М-да.
Что-то я не монархист
И не слишком либерален –
Тот стрелял, иные крали…
Скис.
Извиняюсь, не срослось,
Не втопталось сапогами…
Вот, сижу, трясу рогами.
Лось.
«Словарный запас …»
Словарный запас
Не вмещается в пасть,
И струйки запаса
Стекают на пальцы.
И взрослые дяди,
И малые дети
Те струйки читают
Потом в интернете.
«А крылья для того и дарены …»
А. С.
А крылья для того и дарены,
Чтоб быть при вас,
Пожалуй, это вальс, сударыня,
Конечно, вальс.
Пускай пылит автобус старенький
По серой стрит,
Летите над землей, сударыня,
На раз-два-три.
Кружитесь в вальсе понад крышами,
Встав на крыло.
И раз-два-три, и все услышали,
И всем светло.
Кошмар
Мне снился странный сон, неведомо какой,
Но странность я запомнил навсегда:
Там были да и нет, взорвавшие покой,
И я смотрел, как пляшут нет и да.
Мне снился странный сон в знобящей тьме жилья,
Он в памяти откладывался так:
Там были я и ты, но были ты и я
Не прежними и не на тех местах.
Мне снился странный сон – испарина на лбу,
Под сердцем колотьё, в груди пожар.
Во сне румяный пупс в самшитовом гробу,
Как яблоко на блюдечке, лежал.
Я встал, я принял душ, я выпил кофейку,
Я выслушал рулады воронья,
Нет, я уже не сплю, не дрыхну на боку —
Но да и нет, но пупс, но ты и я…
«Жила национальная идея …»
Жила национальная идея,
Как в финской бане, медленно потея,
Как после пьянки, спрашивая: «Где я?»
Как на погроме, взрыкивая львом.
В кого ни ткни в процессе мировом
От эллина до смуглого халдея,
Не говоря уже про иудея —
Всяк богоизбран. За своих радея,
