Брежнев был истинно мягок и миролюбив, хотя порой способен к решительным действиям (лучший пример — Чехословакия, год 1968-й). Он терпеть не мог жестокостей, даже полоумного лейтенанта Ильина, который поджидал его с пистолетом у кремлевских ворот, он не велел казнить, вышел тот в "перестройку" восвояси. Именно при Брежневе возникло и оформилось движение русских патриотов за возрождение исторических основ России. Это с внешней, так сказать, стороны. Но имелась и другая причина — внутренняя. Русская интеллигенция была разгромлена при Ленине, весьма запугана и послушна при Сталине. При Хрущеве интеллигенция почти открыто раскололась на две "партии" — еврейскую и русскую (названия, разумеется, приблизительны и условны). Первая оформилась еще в пятидесятых вокруг журнала "Новый мир".
Русская партия развернулась уже в брежневские времена. Основой ее стала молодая интеллигенция обеих российских столиц. Это было поколение, не заставшее сталинских суровостей (по малолетству) и открыто смеявшееся над беспрерывными нелепостями Хрущева. А также, что весьма существенно, они получили превосходное образование в тогдашней советской десятилетке (которая равнялась дореволюционной гимназии) и на гуманитарных факультетах пятидесятых годов, где уровень преподавания был весьма высок. Это поколение с юности читало Достоевского, Бердяева, Розанова, Леонтьева и иных прочих. Эта московско-ленинградская молодежь отнюдь не искала свой идеал на Западе. Зная тамошнюю культуру не понаслышке, она видела глубинные недостатки "общества потребления" и искала выход не в слепом подражании, а на новых путях для тысячелетней России.
Смешно, однако в некоторых западных работах прорусская линия С.Павлова, отраженная в журнале комсомола "Молодая гвардия", объясняется тем, что молодежь, мол, без охоты стала служить в армии... Тем не менее, павловский приемник Е.Тяжельников эту же линию не то чтобы продолжил, но во всяком случае не прекращал, а вот его сменщик в ЦК ВЛКСМ Б. Пастухов, бывший при нем вторым секретарем, всегда занимал отчетливо русофобскую сторону. Меж тем положение в военкоматах за все это продолжительное время мало изменилось...
Нет, причины возникновения и прорастания Русской партии в советском обществе куда глубже. Коротко их можно определить так: постепенно возрастало национально-православное самосознание русского народа, а одновременно происходило выветривание космополитической марксистской догмы, начавшееся уже при Сталине. Оба процесса шли единовременно. Не остановившись на причинах возникновения описываемой им "партии", Н.Митрохин попытался определить ее основные, характерные черты. Сделано это простовато, даже грубовато прямолинейно, талант ученого историка тут явно его оставил (зато отчетливо видна воля заказчика). Первое и главное тут — пресловутый "антисемитизм", присущий Русской партии изначально и до ее конца в 80-х годах.
Ну, в современной Российской Федерации публиковаться на этот сюжет сложно и небезопасно. На что уж знаменит А.Солженицын, но и того напрочь изгнали с телевидения и большинства органов печати, когда он — очень осторожно! — коснулся двухсотлетнего сожительства русских и евреев. А бедного Тополя, того приравняли чуть ли не к генералу Макашову. Заметим, что Солженицын нобелиат и миллионер, Тополь живет в Америке, но мы-то тут, в России. Поэтому воздержимся от рассуждений в плане "антисемитизм — сионизм". Более того, сделаем допущение, что автор тут прав, так, мол, и было. Что же получится при объективном разборе этой предвзятой посылки?
Получается неважно. Автор никак не пытается объяснить, откуда этот самый "антисемитизм" взялся? Получается, некая болезнь напала, вроде модной ныне атипичной пневмонии. Но даже в последнем случае ученые пытаются отыскать причину болезни и описать ее. Но тут от обсуждения этого важнейшего вопроса автор и его издатели напрочь уходят. Еще в университете нас учили, что нельзя упрекать научную работу за то, чего в ней нет. Мы последуем тут этому разумному правилу, отметив лишь сам факт отсутствия объяснений.
Вторая черта, присущая деятелям Русской партии, это антикоммунизм. О нем сказано совсем не с той настойчивостью и пристрастием, как это сделано в описании "пункта первого". Ну, у нас теперь о том можно говорить сколько угодно, однако мы скажем кратко: это суждение совершенно неосновательно. Объяснимся. Понятие "антикоммунизм" имело в брежневские времена как бы двойной смысл. Буквально, это отрицание или несогласие с официальной тогда в стране марксистско-ленинской идеологией, хотя уже в шестидесятые ничего там не осталось от подлинных Маркса и Ленина. Хрущев уже заменил их убогим "научным коммунизмом", тоже ничего не имевшим общего с наукой или подлинным коммунистическим учением. В более широком смысле "антикоммунизм" понимался как отрицание существовавшего тогда социалистического уклада и советской государственности.
Тут необходимо разобраться. В первом смысле "антикоммунистами" стали в конце правления Брежнева, едва ли не все телезрители многонационального Советского Союза, настолько бездарно и пошло выглядело преподношение того самого "коммунизма" в официальной пропаганде. Это вне сомнений. Совсем другое дело — отношение к социалистическим ценностям и особенно к советской государственности. Тут преобладающее большинство Русской партии безусловно стояли "за", там защищали Советскую власть от прозападных сотрудников ЦК КПСС и вплоть до русских "диссидентов" вполне твердо и сознательно. Конечно, среди известных деятелей того круга были антикоммунисты, они же "антисоветчики", назовем имена И.Глазунова, В.Солоухина, И.Шафаревича, наших опереточных монархистов, неоязычников и всех подобных. Тем паче А.Солженицына, которого Русская партия резко осуждала. Н.Митрохин осторожно, порой намеком или вскользь толкует о материальных помыслах деятелей Русской партии. Ну что ж... Кто же из числа молодых и способных не стремится к славе, общественному признанию, наконец, независимому материальному положению? А в ином — либерально-еврейском лагере дело обстояло иначе? С Евтушенко, например, не поминая уже его ровесника Бовина и множество иных. Нет уж, с партийно-советскими благами у Русской партии было куда скромнее, нежели у идейных противников. В объемистой книге не нашлось места для упоминания бесчисленных попреков (мягко говоря!) деятелей Русской партии, включая известнейшие и тогда общественно-значимые: доносительная статья А.Дементьева в "Новом мире", руководящее выступление А.Яковлева в "Литературной газете", несколько прямых выпадов в журнале "Коммунист". Нет, истинные карьеристы или сребролюбцы предпочитали состоять и процветать в иных "партиях".
Совсем не вспомнил Н.Митрохин о крупном вкладе Русской партии в движение за охрану природы, Байкала, например, или борьбу с вредительским планом поворота северных рек. Дело это известное и давшее немалые результаты в жизни. Имена В.Белова, В.Распутина, С.Залыгина, больших групп ленинградцев, уральцев, сибиряков не упомянуты в этой связи вовсе. Между прочим, за это дело не давали премий и лауреатских значков, не присуждали ученых степеней. А вот за уродование Байкала или русских рек — напротив того. И это бесспорно. Однако на всех шестистах страницах книги даже для краткого упоминания о том общественно-значимом деле места не нашлось.
Как и не нашлось места для оценки или даже фактической справки о литературно-публицистической деятельности Русской партии. И дело не только в шумной известности в описываемую пору произведений М.Лобанова, В.Чалмаева, И.Глазунова, В.Солоухина, В.Кожинова, П. Палиевского, О.Михайлова и других. Вопрос в ином. Попробуйте перечитать известных либералов той же поры, например, покойного уже В.Лакшина, чье семидесятилетие было отмечено аж двумя часовыми телепередачами. Ведь ныне его многословное прославление "идей XX съезда" невозможно читать. И не нужно. А вот "Письма из Русского музея" Солоухина или "Просвещенное мещанство" Лобанова по сей день не могут не заинтересовать тех, кто даже родился после их опубликования. Но о том в истории Русской партии нет ни слова.
В книге рассказано (кратко, без многих известных обстоятельств) об ударах по русским патриотам, которые наносил Ю.Андропов и в бытность свою главой Лубянки, и на посту Генсека. Изложены внешние события ряда конца 70-х—начала 80-х: разгром руководства "Комсомольской правды", журналов "Человек и закон", "Волга", "Наш современник". Никакой попытки объяснения причин опять-таки тут нет. Но ведь небезынтересно же для истории вопроса, почему именно Андропов мрачно преследовал русских патриотов, в то время как у других членов Политбюро мнения по этому вопросу были разные? Суслов недолюбливал, Брежнев был равнодушен, а Полянский, тем паче Мазуров, даже осторожно поддерживали. Обо всем этом доказательно говорится, например, в нашей книге "Андропов (7 тайн генсека с Лубянки)", на которую часто ссылается Н. Митрохин, но вопрос о причинах обходит.
