XI. Переписка с бессильными мира сего
22 апреля 1990 г.
Я направил Д.С.Лихачеву письмо:
Глубокоуважаемый Дмитрий Сергеевич!
Как мы с Вами договаривались,я подготовил текст протеста в Пленум Верховного суда СССР по делу Н.С.Гумилева для передачи его А.Я.Сухареву. Сопроводительное письмо к протесту подписал Председатель союза юристов СССР А.А.Требков.
Я полагаю, что при встрече Вашей и Генеральным прокурором СССР было бы целесообразно передать ему кроме этих документов еще и Ваше письмо, в котором нужно потребовать реабилитации Н.С.Гумилева, а не разрешения на его издания, Гумилев нужен России и гражданином, и поэтом.
Что касается Вашего письма Сухареву, я готов приехать к Вам в любое удобное для Вас время и перепечатать его на пишущей машинке, которую захвачу с собой.
Надеюсь на встречу
С уважением
Сергей Лукницкий
А в ответ получил приглашение приехать к Лихачеву и "поработать на правду истории".
"Правда" вылилась в очередное письмо, которое я подстраховывал письмом из Союза юристов, где в то время служил.
Привожу оба письма.
24 апреля 1990 г.
Москва, д-о "Узкое"
Генеральному прокурору СССР
т.Сухареву А.Я.
Глубокоуважаемый Александр Яковлевич!
Обращаемся к Вам с просьбой ускорить рассмотрение вопроса о реабилитации русского поэта Н.С.Гумилева, репрессированного и расстрелянного в 1921 году в Петрограде.
Более 20 изданий Н.С.Гумилева только за последние 2 года, множество публикаций его биографии, в том числе материалов "Дела" свидетельствуют, как мне кажется, не только о его невиновности, но и о его гражданственности, патриотизме, любви к России и ее будущему.
Однако я счел возможным обратиться в Союз юристов СССР с просьбой высказать свое мнение о Н.С.Гумилеве и его деле с правовой точки зрения.
Ответ я прилагаю.
Д.С.Лихачев
Генеральному прокурору Союза ССР
Действительному государственному
советнику юстиции
т. Сухареву А.Я.
Уважаемый Александр Яковлевич!
По просьбе Председателя Президиума Советского фонда культуры академика Д.С.Лихачева Союз юристов СССР принял участие в изучении дела известного русского поэта Н.С.Гумилева, репрессированного и погибшего в 1921 году.
Ответственные сотрудники Союза юристов СССР тт. Лукницкий С.П. и Морозов С.Б., в прошлом работавшие в Прокуратуре Союза ССР, ознакомились с делом Н.С.Гумилева и, изучив его и множество сопутствующих документов, еще раз пришли к выводу, что Н.С.Гумилев не был виновен в инкриминированном ему деянии, и поэтому его доброе имя должно быть возвращено Отечеству.
В связи с изложенным, прошу Вас рассмотреть подготовленный нами проект протеста по делу Н.С.Гумилева и, если сочтете возможным, внести в порядке надзора протест в Президиум Верховного Суда СССР для принятия окончательного решения.
С уважением
Председатель Союза юристов СССРА.А.Требков
XII. Пьеса
Если бы я сочинял пьесу, непременно включил бы в нее сомнительный с точки зрения государственного здравого смысла, но интересный в сценическом отношении эпизод.
Дело в том, что нет документов, свидетельствовавших о расстреле Гумилева. Их нет в деле.
Но зато ходит по умам легенда, что Гумилев и несколько других людей, которых везли под конвоем из Петрограда в Бернгардовку, при странных обстоятельствах исчезли.
В небе вдруг появился огненный столп, похожий на громадную говорящую колонну. Этот столп двигался перпендикулярно земле и вбирал в себя людей, приговоренных к смерти.
Потом он исчез, и вместе с ним исчезли некоторые из осужденных.
Не знаю, как кого, но меня устраивает именно такая кончина Гумилева. А собственного, что тут удивительного. Пришествие Бога на землю могло быть в образе поэта.
Более того, эта легенда не может помешать Ленинградскому областному суду принять решение об установлении места гибели, а Леноблгорисполкому - об установлении памятника человеку, чьи строки сегодня так необходимы. Ведь именно они заставляют вооруженную законность уступать месть незащищенной справедливости.
СС.Б.Морозовым мы действительно подготовили проект протеста, который лег на стол Генеральному прокурору. Чтобы он про него не забыл, а заодно не забыли бы и будущие генеральные прокуроры, мы опубликовали его в "Юридической газете".
XIII. Проект
В Президиум Верховного суда СССР
ПРОТЕСТ
(в порядке надзора)
по делу Гумилева Н.С.
24 августа 1921 года Президиум Петроградской губернской Чрезвычайной комиссии приговорил
Гумилева Николая Степановича, 1886 года рождения, из дворян, проживавшего в Петрограде, угол Невского и Мойки, филолога, члена коллегии издательства "Всемирная литература", женатого, беспартийного, бывшего офицера, участника Петроградской боевой контрреволюционной организации, к высшей мере наказания - расстрелу.
Данное решение Петроградской губернской Чрезвычайной комиссии в отношении Н.С. Гумилева подлежит отмене, а дело - прекращению по следующим основаниям.
Как утверждается в заключении по делу со ссылкой на показания Таганцева, Гумилев говорил курьеру финской контрразведки Герману, что он, Гумилев, связан с группой интеллигентов и может ею распоряжаться, а сама группа готова выйти на улицу для активной борьбы с большевиками, но для технических надобностей ему необходима некоторая сумма денег. Для проверкинадежности Гумилева организация Таганцева направила к нему своего члена гр-на Шведова. Гумилев взял на себя обязательства оказать активное содействие борьбе с большевиками и в составлении прокламаций контрреволюционного характера. На расходы Гумилеву было выдано 200 000 рублей* советскими деньгами и лента для пишущей машинки.
Президиум Петроградской губернской Чрезвычайной комиссии на этом основании сделал вывод о том, что Гумилев являлся участником Петроградскойбоевой контрреволюционной организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организациейв момент восстаниягруппу интеллигентов, кадровых офицеров, которые примут активное участие в восстании, получил от организации деньги на технические надобности.
Из показаний Гумилева от 9 августа 1921 года явствует, что он отказался разговаривать с неизвестным ему человеком о какой-либо контрреволюционной деятельности. На вторичном допросе 18 августа 1921 года Гумилев вновь утверждал, что он дважды отказывался сообщать сведения шпионского характера. При этом он согласился на выступление с кучкой прохожих, пользуясь общим оппозиционным настроением. Во время третьей встречи с Вячеславским взял у него 200 000 на всякий случай и держал их в столе, ожидая или событий, то есть восстания в городе, или прихода Вячеславского, чтобы вернуть их. После падения Кронштадта он, Гумилев, резко изменил свое отношение к Советской власти и все дело предал забвению. Подтверждая факт разговора с Вячеславским о том, что он, Гумилев, может собрать активную группу из своих товарищей, бывших офицеров, Гумилев пояснил: это заявление было легкомысленным, потому что он встречался с ними случайно и исполнить обещанное ему было крайне затруднительно.
По словам Таганцева Гумилев оставлял за собой право отказаться от тем, отвечающих его далеко не правым взглядам. Как утверждает Таганцев, Гумилев был близок к советской ориентации. Про свою группу Гумилев дал уклончивый ответ, сказав, что для организации ему нужно время. Через несколько дней, говорил Таганцев, Гумилев далеко отошел от контрреволюционных взглядов, к нему больше никто не обращался и никаких поэтических прокламаций от него не поступало.
Что касается 200 000 рублей, полученных Гумилевым, то из них 23 июля 1921 года он 50 тысяч передал М. Шагинян, а 16 тысяч рублей у него изъяли при обыске, судьба остальных денег не установлена.
Говоря об умысле Гумилева, нельзя пройти мимо показаний, данных им 23 августа 1921 года: "Никаких фамилий, могущих принести какую-нибудь пользу организации Таганцева путем установления между ними связей, я не знаю и поэтому назвать не могу. Чувствую себя виноватым по отношению к существующей в России власти в том, что в дни Кронштадского восстания был готов принять участие в восстании, если бы оно перекинулось в Петроград, и вел по этому поводу переговоры с Вячеславским".
В 1921 году в защиту Гумилева выступила литературная общественность во главе с М. Горьким, но ее ходатайство осталось без ответа.
Приведенные данные свидетельствуют, что Н.С. Гумилев не являлся участником Петроградской боевой контрреволюционной организации и не предпринимал никаких шагов по оказанию ей содействия, а полученные им 200 000 рублей были ничем иным, как колебанием интеллегента, и эти деньги не использовались в ущерб интересам советского государства. Н.С. Гумилев не был врагом народа и рабоче-крестьянской революции.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 35 Закона о Прокуратуре СССР
