на помощь.
Но больше всего горожане радовались не только тому, что открыты все лавки и оружейные, каждый может вооружиться по способности, но и тому, что никто не остался в стороне.
Черная Стража встала грудью на защите Крепости Михольда, в то время как все свободные войска отправились на городские стены.
Вид даже раненных в прошлых боях ветеранов, покинувших госпитали, вызывал ободрение и отчасти утешал.
Суровые солдаты, имеющие какой-никакой, но опыт сражений, будут биться плечом к плечу с теми, кто еще утром пас коров и коз.
Лишь самые немощные, самые молодые, либо бесполезные в сражениях женщины и девушки оставались в домах.
Да и среди тех находились сорвиголовы, которые бежали к стенам, чтобы помогать тушить пожары от вражеских баллист или катапульт.
Но их отправляли обратно немного озадаченные и волнующиеся командиры, которые не видели среди армий врагов никаких осадных орудий.
Да, это лишь передовые отряды, которые должны будут встать кольцом вокруг города, чтобы не допустить побега кого-либо оттуда.
Будь война среди простых людей, то кодекс чести требовал бы от военачальников позволить покинуть город старикам, женщинам и детям, чтобы те не страдали в резне.
Да, их обычно не выпускают дальше тыловых обозов осаждающей армии, сразу беря в плен, но это более милосердно, чем погибнуть в хаосе осадной резни, которая несомненно случится.
Но война с Армией монстров — это война на выживание.
Случайные выжившие в предыдущих осадах человеческих городов, нашедшие приют в Михольде, со страхом рассказывали про то, как орки и прочие исчадия Владыки Демонов истребляли людей направо и налево.
Без объяснения причин — для убийства достаточно и того, что ты просто родился человеком.
А потому пощады никто не ждал.
Как и переговоров нет смысла проводить.
И с этой решимостью простые граждане, ставшие на защиту родного города, начинали волноваться.
Ибо рассчитывали, что пусть и не на передовой, но хотя бы словом, принцесса Сасси поддержит их.
Хотя бы воодушевляющая речь…
Но Крепость молчала.
Ее ворота были заблокированы, а по словам некоторых, там слышались звуки движения вооруженных отрядов, приказы по занятию обороны…
Что ж… принцесса — не принц, а потому ожидать, что она проявит мужество, совершенно глупо.
Женщина же.
Тревога усиливалась при виде огромного количества орков и прочих тварей, что приближались к городу.
Вот они уже почти на дистанции поражения метательных орудий, но не двигаются вперед.
По какой-то причине монстры просто встали, словно чего-то ждут.
Их глаза горят яростным огнем грабежей и убийств, что ломает сердца и волю многих защитников.
Но вот среди защитников слышатся все более ободряющие крики, которые смягчают страх неминуемого.
Крепостные ворота открыты.
Личная гвардия стратега, генерала Триплескара, покидает свои казармы в Крепости.
Ровными и слаженными рядами они двигаются к самым опасным для прорыва направлениям.
Разносится слух, что на принцессу Сасси было совершено покушение, а потому во главе обороны встал стратег.
О нет, последняя из королевского рода не погибла, она жива, но лекари не могут допустить ее на поле боя.
Даже сказать ободряющие речи для нее сейчас и без того тяжело.
Стихийно организованная оборона по приказу доверенных лиц генерала Триплескара стремительно изменяется.
Ведь разработан великолепный план как заманить чудовищ в смертельную ловушку.
Ополчение и прочие солдаты покидают стены, на которых занимают места гвардейцы стратега.
У ворот выстраиваются полки, которые сразятся с противником за стенами города.
И все это часть большого плана — заставить орков перейти в наступление и атаковать городское ополчение под стенами Михольда.
Чтобы разом накрыть как можно большее их количество из крепостной артиллерии, поубивав как можно больше.
Гениальная тактика, которая позволит уничтожить как можно больше исчадий врага, отсрочив штурм города и облегчив его в будущем.
Все боеспособные части уже покидали Михольд, выстраиваясь под стенами, доверяя свои жизни гвардии стратега.
И вот, когда на поле брани оказались все способные сражаться в пешем строю защитники города из числа его мирных жителей, был отдан приказ о решительной атаке…
* * *
В лазаретах Михольда было пустынно.
Каждый, кто мог держать в руке оружие, отправился в ополчение.
Лишь самые тяжелые раненные, которые не могли даже подняться с кроватей, оставались на попечении лекарей.
Они корили себя за то, что не могут встать на защиту своих родных стен, что были слишком беспечны в прошлых сражениях.
Лекари как могли старались утешать своих подопечных, параллельно с этим готовя запасы перевязочного материала и инструменты для тех, кто вскоре неминуемо поступит на больничные койки.
— А ведь у нас был сильный наемный отряд, — сокрушался один из раненных, у которого было опалено лицо, отсутствовала нога, а в груди имелись едва заживающие раны от вражеского оружия. — Помните этого, как же его? Такой громила, рядом с которым еще девчушка вилась постоянно?
— Ты про капитана Смелого? — уточнил другой раненный, лишившийся глаза и обеих рук.
— Ну да, — подхватил третий, который лежал с обмотанным тряпичными бинтами торсом, залечивая свои ранения от вражеских клинков. — У него в отряде была одна из Черных Стражниц…
— Дари, искательница мужей? — хохотнул тот, у кого отсутствовала половина лица и нога ниже колена.
— Да-да-да! — подхватил тот, что был с опаленным лицом. — Он же еще взял в свой отряд ту сумасшедшую из Солнцеликих Эйрис.
— Ты про Минерву⁈ — вскрикнул безрукий одноглазый. — Как же я ему не завидую! Самая бесполезная из Эйрис, кого я только встречал в своей жизни!
— А то много ты их видел! — вторили ему соседи по палате.
— Одно заклинание до восстановления маны! — продолжал отстаивать свою точку зрения одноглазый. — Пока она его кастовала, половина моего отряда погибла! А вторая — от ее заклинания!
— Неудивительно, что стратег прогнал ее, как только получил контроль над армией Михольда! — согласился тот, что и начал этот разговор. — Магия у нее разрушительная, но всего один раз…!
Он прервался, прислушавшись.
Почему-то ему показалось, что послышались ставленные крики и бряцанье металла со стороны двери.
Там, где находились лекари, ожидающие раненных…
— Тихо вам! — шикнул он на остальных пациентов госпиталя, внимательно вглядываясь в тяжелую деревянную дверь, оббитую шкурой, из-за чего звуки толком были не слышны.
И вот раздался скрип и тяжелая дверь отворилась…
Говорившие замолкли, увидев на пороге лазарета солдат в доспехах, на которых красовались знаки самого стратега!
— Маловато вас, — произнес с непонятным пренебрежением десятник, за спиной и по бокам которого столпились его солдаты.
Раненные недоуменно переглянулись.
— Что происходит, десятник? — поинтересовался одноглазый. — Я сотник третьего полка…
— Да мне насрать кто ты, — оборвал его десятник, кивнув своим солдатам и те без лишних слов двинулись к раненным, обнажая клинки. — Вы все здесь сдохните, чтобы мы могли выжить.
В лазарете поднялся удивленный крик раненных, увидевших на клинках следы
