— Да, это я. Откуда у вас ее телефон? — скинув одеяло, подскочила с кровати. Может быть, потеряла, вот мне и позвонили, чтобы вернуть его.
— Ваша мать в больнице, у нее случился сердечный приступ, — сердце ушло в пятки, непонятное чувство сковало все тело. Перед глазами потемнело.
— Где? Она? Что с ней? — моя речь стала несвязной, в глазах потемнело, ноги подкосились. Я боюсь потерять еще одного родного человека.
— Она находится в городской клинической больнице, — врач продиктовал мне адрес. Сбросив вызов, стала метаться по дому, собирая нужные вещи. От страха руки дрожали, а к горлу подступил ком. Как же так? Что случилось с моей мамочкой?
Добралась до больнице за час.
— Подскажите, в какой палате находится Кошкина Мария Владимировна?
— А вы ей, собственно, кем приходитесь? — пожилая, толстая дама подняла на меня свои глаза. И сделав недовольное лицо цокнула.
— Дочь я ее, Кошкина Злата Алексеевна.
— Второй этаж направо, палата сто шестнадцать, халат наденьте, — не теряя не секунды ринулась к родительнице, попутно натягивая халат.
Влетаю в комнату и вижу ее в лежачем положении, прикованной к множеству приборов.
— Доктор, что с ней? — не отрывая взгляда, произношу еле шевеля губами.
— Давайте пройдем в мой кабинет, — послушно киваю, ставлю пакеты на пол и иду за врачом.
— Сейчас ваша мама спит. Пока ее жизни не угрожает опасность. Ключевое слово «пока», — не верю своим ушам. Мама умирает? По щекам текут слезы.
— Доктор, с этим можно что-то сделать?! — с надеждой смотрю на врача, ну, должны же быть там лекарства, я не знаю…
— Мы можем провести операцию, — также спокойно произносит он.
— Так в чем проблема?! Сделайте! — не понимаю, почему операцию еще не сделали.
— Все не так просто. Она стоит один миллион рублей.
— Сколько, сколько?! У нас нет таких денег! — мой мир рухнул, что теперь делать? Как быть?!
— Увы, ничем не могу помочь. Есть ещё квоты от государства, мы, конечно поставим вашу маму в очередь, но это случится не раньше чем через год. К сожалению, у нас нет столько времени.
Я готова вцепиться в его лицо ногтями за его безразличие. Ну да, сейчас миром правят деньгами.
— Когда нужны деньги? — мы с Лешей заработаем их. И все будет хорошо, наверное…
Дима
Сегодня мой последний день в Нью-Йорке, я устал жить на два города. И так пять лет прожил законченным трудоголиком, сейчас ощутил острую тоску по Родине, родителям. Иногда я вспоминал про девочку Злату, задумывался, как бы все сложилось, если бы она поехала со мной. Скорее всего, у нас ничего бы не получилось. Я работал по четырнадцать часов, приходил, падая замертво, часто в выходные дни. В отпуске я так и не был. Злате бы надоело проводить свое время в вечном ожидании, в чужом городе без друзей и родных. Я часто вспоминал ее, но сейчас ее образ почти стерся, только воспоминания о нашем поцелуе и ее шоколадного цвета глазах сохранились.
Странно это все, у меня даже в студенческие годы было столько ничего не значащих связей, а вспоминаю только ее, хотя со Златой у нас практически ничего не было.
Я летел сюда с невероятными ожиданиями карьерного роста, желаниями развлечься, насыщенной личной жизнью. Деньги я заработал, по карьерной лестнице поднялся, а вот в личной жизни одно разочарование.
Я сидел в самом пафосном ресторане, ждал свою девушку, с которой встречался уже два года, отрезал кусок говядины по бургундски.
— Прости, милый, — Камилла поцеловала воздух возле меня, старался не вдыхать сладковатый запах дорогих духов, запах предательства.
— Ты опоздала, — сделал глоток вина.
— Прости, милый, всего-то на полчаса.
— Мое время очень дорого стоит, — рассматривал глянцевые волосы блондинки, шоколадного цвета глаза, хрупкую фигурку. Только сейчас понял, что она очень похожа на Злату. Я неосознанно выбрал себе девочку для траха, копию Мелкой, но все же это не она.
Камилла алчная, в нее постоянно приходилось вливать большие деньги. Вот эти силиконовые губы, которыми она улыбается смазливому официанту, куплены на мои честно заработанные, и грудь четвертого размера. В общем, весь апгрейд, что в ней есть, сделан на мои денежные вливания. я спокойно с этим мирился, если бы она не захотела меня захомутать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— У меня уважительная причина, Дэймон.
— Я Дима, — поправил ее.
— Я была на узи, — Камилла торжественно положила на стол черно-белый снимок, гласящий, что моему ребенку 7 недель.
— Я понимаю, что рушу твои планы, — она сделала притворно-печальное лицо, пытаясь нахмуриться, но из-за ботокса у нее плохо получалось.
— Тебе придется отказаться от переезда в Москву. Что там вообще делать? У вас, правда, медведи по улицам ходят?
— Ага, прямо по Красной площади.
— Вот! — Камилла не поняла сарказных ноток в голосе. — А я хочу рожать в Америке. Тут лучшие клиники. И еще, надо быстрее планировать свадьбу. — Не хочу, чтобы в New York Times, вышли фото с огромным пузом.
— Свадьбы не будет, — спокойным голосом сказал Камилле, откинувшись на мягкий диван. С безразличием смотрел, как почернели карие глаза, на дне которых плескалась злоба.
— Ты хочешь, чтобы НАШ ребенок рос без отца? — глушила меня миллионом децибел.
— Мне все равно, что будет с ТВОИМ ребенком.
— Ты отказываешься растить его? Я его делала не одна!
— Я в этом даже не сомневаюсь. Ты на Деву Марию не похожа. Ты думала, я не узнаю, что ты купила доктора? Что подправила дату зачатия месяцем позже? — жестко хлестал ее словами. Камилла только и могла, что открывать и закрывать рот, хватая жадными глотками воздух. — Как раз тот месяц, который я провел в России, готовил все для нашего переезда, — встав, кинул на стол двадцатку.
— На чай, счет оплачен. Это мой прощальный подарок. Надеюсь, не нужно объяснять, что твою квартиру я оплачивать не намерен.
— Милый, — Камилла схватила меня за руку. — Это была чудовищная ошибка!
— Ты спала со Смитом! С тем, кто все эти пять лет пытается подставить меня. Удачи, может, хоть его ты сможешь женить на себе.
Глава 6
— Злата, — ели слышно прошептала мама, я кинулась к ней, упала перед кроватью на колени, целовала руки. Почему они такие холодные? Лицо мамы бледное, осунувшееся, губы почти бескровные; белые, как и у меня волосы по плечи разметались по подушки. Болезнь никого не красит. Ну ничего, главное, чтобы она поправилась, а все остальное ерунда.
— Мамочка, тебе врач говорил, что нужна операция? — мама попыталась встать, пригладить волосы. Она всегда выглядела идеально, несмотря на то, что так много работала, одета просто, но опрятно, и сейчас я видела ее смущение, но для меня она всех краше. Боязнь, что я могу ее потерять переполняла душу тоскливой нежностью. У меня остались только она и брат, я не могу ее потерять.
— Да, врач сказал. Прости солнышко, я тебя подвела, — от ласковых слов сил держаться и быть сильной просто не было. Слезы потоком катятся из глаз, не могу их остановить, и ведь понимаю, что расстраиваю маму еще больше, но так все быстро случилось, я не была к этому готова. Всю жизнь считала, что мама рядом — это неизменная константа, принимала как должное ее заботу, нежность, поцелуи в щеку и не понимала, что это счастье и я могу этого лишится.
— Я все придумала, — стирая мокрые дорожки тыльной стороной руки. — Ты напишешь на меня доверенность. По-другому не как. Не бойся, я смогу правильно все оформить, не зря же у меня юридическое образование. мы продадим квартиру, которую тебе дядя завещал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Злат, подожди, — останавливает мама мой сбивчивый монолог. — А где же вы с Лешенькой жить будите?
— Мам, ну это же ерунда. Квартиру снимем.
— А платить чем? Ты хоть представляешь сколько стоит снять квартиру в Москве? Где мы столько возьмем? Ты не можешь найти работу, — увидев мое расстроенное лицо, мама меня успокаивает. Она! А должна я! Даже в такой ситуации мама остается моей опорой. — Я тебя не виню, солнышко. Понимаю, что юристов, как грязи, тем более только из института, — это правда. Я уже со счета сбилась на скольких собеседований я побывала. Вакансий много, но всем им нужен специалист с опытом работы. А где я спрашивается его наберусь, я только институт закончила, и не престижный московский, а обычный.
