Вот только вниз Мартина все равно спускалась на ватных ногах. Бабушка сидела за кухонным столом, держа в руке кофейную чашку. Когда Мартина вошла, она быстро встала и сказала:
— Доброе утро, Мартина. Надеюсь, ты хорошо спала. — Ее голос дрожал, она заметно нервничала. Прежде чем Мартина успела что-то ответить, Гвин продолжила: — В кастрюле вареные яйца, хлеб в тостере, все остальное найдешь на столе. Я оставила на кухне коробку для завтраков. Можешь сорвать в саду персиков, взять сыр и сэндвичи с ветчиной. Мне нужно покормить слоненка, но к семи тридцати я вернусь и отвезу тебя в школу.
Мартина хотела поблагодарить бабушку, но та уже распахнула дверь на улицу, и в дом ворвалась волна прохладного воздуха. Что ж, особой вежливости в этом доме ждать не придется.
Неприятное «стоматологическое» ощущение вернулось во время пятнадцатиминутной дороги до школы, большую часть которой Мартина ерзала на сиденье и гадала, о чем говорить с бабушкой. Их автомобиль въехал в ворота средней школы Каракал. Мартина увидела здоровых, счастливых детей, которым предстояло стать ее одноклассниками. Ребята были загорелыми, их кожа отливала всевозможными оттенками меда, капучино и шоколада. Мартина разительно отличалась от них своей бледностью. Бабушка оставила Мартину у кабинета директора, бросив на прощание резкое, но прозвучавшее довольно дружелюбно: «Удачного дня! Тендаи или я заберем тебя в четыре».
— Сейчас иду, — ответил голос, когда Мартина постучала.
Ее старая школа, Бодли Брук, больше напоминала каменную тюрьму с прямоугольной игровой площадкой и выкрашенными в тусклый серый цвет коридорами. Стены всех туалетов украшали граффити. А эта школа была совсем не похожа на школу. Она больше напоминала симпатичный летний лагерь. На яркой зеленой траве среди деревьев с изумрудными кронами стояли небольшие строения из сверкающего на солнце каштана. За оградой виднелся бассейн с прозрачной водой.
— Рот уже можно закрыть. Уроки у нас такие же скучные, как и в Англии. Решающие сражения, древние короли, пунктуация!
Видимо, на лице Мартины отразились все переживаемые ею эмоции, потому что появившаяся в дверях женщина с прической Клеопатры и деревянными сережками в форме попугаев мягко улыбнулась и втащила ее в комнату со словами:
— Шучу. Уроки у нас, конечно же, очень интересные. Я — Элейн Ратмор, директор, а ты, должно быть, Мартина?
Длинное пурпурное платье смотрелось на ней очень элегантно. Интересно, все женщины в Африке носят одежду таких удивительных цветов и обожают поболтать или Мартина по чистой случайности встретила сразу двух?
Миссис Ратмор усадила ее на стул и, словно прочитав мысли Мартины, сказала:
— Теперь ты действительно можешь закрыть рот.
Мартине сразу же понравилось ее чувство юмора. Директриса объяснила, что, невзирая на необычный вид, Каракал — обыкновенная средняя школа, но здесь очень заботятся об окружающей среде. Все здания отапливаются солнечной энергией, большинство школьных проектов связано с заповедником, а в столовой подают только экологически чистую пищу. Они вместе прошлись по списку школьных правил, и миссис Ратмор дала Мартине расписание занятий. Затем они отправились осматривать территорию. Стало понятно, в Каракале, помимо заботы об окружающей среде, огромное внимание уделялось и спорту. Эта школа подарила стране множество чемпионов. Здесь было специальное помещение для тренировок альпинистов и несколько футбольных полей.
— Мы обязательно выясним, какой вид спорта тебе больше всего подходит, — пообещала миссис Ратмор.
Мартина, давно смирившаяся с отсутствием даже малейшего намека на спортивные способности, вдруг вспомнила о словах Грейс: «У тебя дар, такой же, как у твоего деда», О каком даре она говорила? Наука, математика, искусство? Может, музыка? Или что-то, что Мартина и вообразить не может? «Будь осторожна, — предупредила ее Грейс. — Дар может быть как благословением, так и проклятием. Не принимай опрометчивых решений».
Для какого дара нужно подобное предупреждение?
— Люси ван Хеерден — одна из самых талантливых наших учениц, — говорила миссис Ратмор. — Люси будет учиться вместе с тобой, Мартина, в классе мисс Фолкнер. Мартина? Мы еще не усыпили тебя?
Мартина заморгала.
Ей протягивала руку симпатичная элегантная блондинка. Мартина пожала холодную, как лед, руку. Судя по карамельному загару Люси, каждую свободную минуту она каталась на серф-борде или проводила время на местных пляжах.
Миссис Ратмор попросила Люси взять Мартину под свое крыло и оказать самый теплый «каракалский прием» и удалилась, оставив новенькую в компании шикарной одноклассницы.
— Боже, да ты совсем белая! — воскликнула Люси, как только директриса скрылась из вида. — Ты откуда? Из Исландии?
— Из Англии, — пробормотала Мартина. Если до этого ей было просто неуютно и неловко, то сейчас стало в сто раз хуже.
Люси хихикнула.
— Ладно, — сказала она, дружески похлопав Мартину по плечу, отчего та чуть не упала. — Пошли, мы опаздываем к мисс Фолкнер. На перемене я познакомлю тебя с остальной компанией.
К обеду Мартина узнала, что компания, о которой говорила Люси, называется «Банда Пяти Звезд» и состоит из самых популярных ребят. Помимо Люси, в нее входили ее брат Люк, блондин с такой же карамельной кожей, Скотт Хендерсон, которого каждое утро привозили в школу на красном «Ламборжини», капитан школьной команды регбистов Питер Буккер и черный парнишка по имени Корса Вашингтон, сын мэра. У всех были самые модные принески, а форму ребята носили так, словно это были шикарные дизайнерские костюмы. Эти мальчишки и Люси были идолами для большинства учеников. Мартина заметила, что остальные моментально исполняют все их желания. Даже учителя относились к «Банде Пяти Звезд» с особым вниманием.
Ребята показались Мартине вполне приятными, они делали все, что было в их силах, чтобы новенькая поскорее освоилась в школе. Мартина ела сыр и сэндвичи с ветчиной, наслаждалась солнцем, улыбалась, кивала и думала: почему в таком красивом месте, в окружении таких милых и приветливых ребят она чувствует себя самым одиноким человеком на планете? На Мартину нахлынули те же чувства, что мучили ее в Бодли Брук. И дело не в том, что ей было не по себе или она очень стеснялась. Мартина просто не вписывалась. Опять не вписывалась. Все, о чем здесь разговаривали — серфинг, лак для волос, поп-музыка, — не интересовало Мартину. А что ее интересовало? Мартина не знала. Чтение, наверное. И белый жираф. Ее очень, очень интересовал белый жираф.
И тут, думая о жирафе, Мартина заметила худенького мальчика, одиноко сидевшего под деревом на некотором расстоянии от нее.
— А, он, — безучастным голосом ответила Люси, когда Мартина спросила ее об этом мальчике. Люси поморщилась. — Он или глухой, или тупой, или все вместе. С ним невозможно разговаривать.
За несколько последующих дней Мартина узнала, что мальчика зовут Бен, его отец — зулус, а мать — азиатка, танцовщица из Индии. Это ее еще больше заинтриговало.
Несмотря на свою худобу и маленький рост, Бен был далеко не слабым. Его коричневые руки и ноги были очень мускулистыми. Просто большинство ребят это совершенно не интересовало. Его просто отвергли. Почти никто с ним не разговаривал. Возможно, потому, что за три года в школе Бен не произнес ни слова. Учителя давно решили, что мальчик немой, на их вопросы он отвечал письменно и был одним из лучших учеников в классе, но для «Банды Пяти Звезд», клявшихся, что они слышали, как Бен разговаривал с отцом в парке, он был одновременно источником раздражения и развлечений. На большой перемене он всегда брал свой рюкзак и исчезал за футбольным полем. Там садился под деревом и читал книгу. Его прозвали «Будда Бен» за привычку курить фимиам и за то, что он никогда не злился, если кто-нибудь крал его книгу или заставлял делать за себя домашнюю работу.
Мартину очень расстраивало, что ребята так жестоки с ним. Она твердо решила подружиться с Беном, но, когда собралась подойти к нему, Люси окликнула ее и спросила о планах на обед. У Мартины не хватило смелости признаться, что она шла к «дурачку Бену», как называла его Люси. На следующий день Мартина отложила знакомство по какой-то другой причине, а через некоторое время вообще забыла о существовании Бена.
• 8 •
Первые дни в Савубоне были самым трудным временем в жизни Мартины. Порой у нее возникало ощущение, что это какой-то экзамен, подготовка к которому кажется бесконечной. С каждым днем одиночество Мартины усиливалось. Она чувствовала себя жертвой кораблекрушения, выброшенной на необитаемый остров. Некому было утешить ее или поддержать советом. И никто не обнимет ее, если она заплачет. Бабушка уж точно не обнимет. И все же Мартина заметила, что в моменты самой сильной грусти, когда она готова была вот-вот расплакаться, Гвин Томас вдруг пекла на ужин абрикосовый пирог и подавала его с густым сливочным кремом, или оставляла вазу с дикими цветами на ее ночном столике, или спрашивала: «Мартина, поможешь мне сегодня покормить слоненка?»
