в ураган. Из-за этого, земля превращалась в вязкую жижу, становясь при этом в разы тяжелее и как примагниченная липла на лопаты. А копать приходилось много и глубоко так как спонсор поставил перед учеными задачу не просто добраться до уровня культурного слоя и выкопать из земли все более менее целые и ценные предметы, Виталий Валентинович хотел, чтобы из экспедиции ему перевезти церемониальные артефакты, предметы религиозного культа или уж на крайнем случай ювелирные изделия. Бытовая утварь его совсем не интересовала.
Левда требовал, чтобы ему нашли клад не меньше и не моложе чем знаменитый Тиуанако. И ученые-наёмники, трудились как землеройки не щадя себя. Облепленные беспощадными москитами, грязные как черти, они искренне радовались, возможности отогреться в палатках, обогреваемых тепловыми пушками. От них было действительно тепло и даже жарко, но от этого вставать в шесть утра было ещё более невыносимо ведь при пяти часовой разницей с Москвой, поисковики ощущали себя как — будто работают поздней ночью.
Этот день для Осипова и его коллег прошел как обычно, очень тяжело и увы не очень продуктивно. Их добычей стали лишь два ножа из костей лам, которым начальник не обрадуется. А вот вторая вещь, может быть для Левды более интересной — шаманская повязка на голову с замысловатыми символами.
* * *
Глеб, как и другие, чертовски устал после ужина уже собирался завалиться спать, но наткнулся на перо, спрятанное утром под подушку.
Огромное, чёрное с бриллиантовым отблеском она была настолько прекрасное что Глеб даже развеялся от сонливости. Теперь приглядевшись получше историк понял, что перо все же настоящее и зря он поначалу подумал, что дед смастерил его сам. Но от этого Глеб ещё больше восхитился им, недоумевая "какой неведомой гигантской птице оно может принадлежать?" — недоумевал историк. Осипов не знал ни одной птицы таких размеров и такого необычного окраса.
"Неужели эта доисторическая птица?" — думал он
Его сосед по палатке — Шамиль, тоже не смог определить породу птицы. Хотя, конечно, оценил красоту и необычность гигантского пера.
Товарищ одобрил идею Глеба смастерить ловец снов, где главным украшением было бы оно. Но помогать другу, конечно, не стал, лёг спать и тут же захрапел.
А Осипов, в ущерб своему отдыху, принялся мастерить сувенир для Яны. Подсвечивая себе налобным фонариком. Вырезал из плотного, почти деревянного картона два кольца, одно побольше другое поменьше. Он распустил рукав своего запасного свитера, в котором вряд ли возникла бы необходимость. Мужчина принялся ловко оплетать черно-синими, шерстяными нитками каркас ловца снов, как и положено по часовой стрелке.
Когда витиеватая паутина была готова, осталось самое главное украсить это таинственное украшение, великолепным пером, ради которого все и мастерилось.
Результатом своих трудов, Глеб остался очень доволен. И понадеявшись, что супруга обрадуется такому подарку, с легким сердцем лег спать, повесив над собой своё изделие.
Храп в палатке стоял лютый, было понятно, что утомившиеся работяги-копатели спят беспробудным сном и даже мистический ультрафиолетовый, непойми откуда взявшийся свет, не смог их разбудить….
Если бы товарищи не спали они бы сразу поняли, что мистический этот свет исходит от ловца снов, вернее от огромного пера в его центре.
Бриллиантовые кристаллики, что раньше поблёскивали при касании, теперь превратились в неугасаемые сияющие звёзды. Временами, и перо и ловец снов наэлектризовывалось синим мистическим светом, будто сквозь эти предметы проходила молния. Ловец сильно шатало из стороны в сторону и в этих его движениях было что-то ужасное. Будто Люцифер, позавидовал тому, с каким добром и любовью мастерил этот сувенир для своей ненаглядной жены Глеб. И решил присвоить его себе.
Свет в палатке источаемый пером был мало того, что яркий, но ещё и какой-то острый, как лёд на неровном срезе. Многословный переходящий из люминесцентно- синего в темно- зеленый. Он проник сквозь тело спящего Глеба насквозь, как проникает ультрафиолет через купюру при проверке на подлинность….
Глебу показалось что он сейчас захлебнётся этими светом как утопленник, чем глубже он пытался вдохнуть воздух, тем сильнее свет проникал в него. Было очень страшно, но стало ещё страшнее когда археолог понял, что палатка исчезла и рядом больше нет Шамиля. А он лежит под открытым небом. Все исчезло даже свет, который пару секунд назад казался вечным, потом темнота тоже скрутилась в рулон как персидский ковёр и Осипов осознал, что видит вовсе не ночное небо, как ему сперва показалось, на самом деле он лежит под огромным птичьим крылом, чёрным с вкраплениями крупных звезд.
Потом грудную клетку археолога сдавила гигантская когтистая лапа хищной птицы. И он понял, что летит над джунглями Боливии все дальше и дальше от места раскопок, от уютной тёплой палатки, летит по воле чёрной мистической птицы прямо на скалы.
Глебу не было холодно, он не чувствовал ни перегрузок в теле ни перепадов давления. И это создавала ощущение нереальности происходящего, только сильный ветер и страх заставляли помнить, что это не сон. Страх в его душе был каким-то нарочным как сильнодействующее успокоительное, только наоборот, казалось в нём специально простимулировали выброс адреналина в чтобы сковывающий леденящий ужас подавил его вол. И он даже не думал сопротивляться, но интуитивно, на бессознательном уровне Осипов чувствовал, что ничего смертельного с ним не случится. Он понимал что это не сон и не гипноз, но в то же время, что происходившее никак не влияет на его физическую оболочку. Будто он оказался по ту сторону привычной нам реальности, где Глеб, по-прежнему спит в палатке, а над ним едва покачиваться от теплого воздуха висит ничем не примечательный ловец снов с черным гигантским пером по центру….
* * *
Глеб был прав в своей догадке, что птица несет его к скалам. Перед тем как приземлиться, гигант разжал лапу и археолог рухнул на землю с высоты, примерно, метров трех — пяти. Удар был очень сильный его протащило по земле до крови счесывая кожу лица и тела. Особенно болели ребра, но уже через несколько минут Глеб понял, что боль и ушибы не чувствуются, вернее чувствуются, но так будто он получил эти удары и царапины уже полгода назад, что ещё раз напомнило о нереальности происходящего.
Почувствовав каменистую почву под собой Глеб понял, что опасность полёта позади. Боль в теле тоже нереально быстро заглохла и Осипов смог разглядеть своего похитителя.
Умопомрачительно гигантский кондор был размером раза в два больше чем белый медведь. Зрачки хищника — лунный камень. Шея, концы крыльев и хвоста хищника были бело- черные как королевская
