Я встал. Кое-как отряхнулся. Плюнул на раскаленный песок. Развернулся. И потопал прямо на солнце.
— Эй, ты куда?— ангел затрусил чуть позади, вопросительно заглядывая в глаза.
Я не обращал внимания. Никуда он от меня не денется. Если, конечно, это действительно ангел — хранитель, а не самозванец.
— Эй, Вася, ты ведь без меня пропадешь, — хранитель не отставал, — Тут знаешь какие страсти водятся. Чего молчишь? А?
Я был словно камень. Молчалив и неуступен.
— Василий, а Василий!— ангел перешел на хныканье, — Ты не должен так поступать. Я ж твой ангел-хранитель…
— Ладно, — смилостивился я, замедляя шаг, — Я хоть и простой деревенский мужик, но со мной не надо в игрульки играть.
— Все. Не буду.
Пустынник преобразился. Он превратился в само внимание.
Время шло. Солнце неустанно посылало испепеляющие лучи на землю. Песок раскалился до такой степени, что казалось, еще чуть, чуть и ступни мои расплавятся. Не скажу, что я избалован, но, честное слово, иногда наступали мгновения, когда хотелось плакать. Только присутствие ангела сдерживало меня. Кстати. А на кой хрен мне суетиться.
— Эй, ангел, поди-ка поближе, — тот безропотно приблизился, — Стой на месте и не вертись.
Я несколько раз обошел хранителя, внимательно разглядывая его со всех сторон. Несколько минут безуспешно пытался ухватить его за одежду или за часть тела. Не удалось. Я не стал спрашивать — почему. Любой дурак поймет, что все ангелы невидимы и представляют собой всего лишь иллюзию.
Ангел стоял смирно и довольно улыбался. Ничего странного в нем я не нашел. По внешнему виду обыкновенный человек. Со всеми положенными человеку частями.
— Как тебя звать?
— У меня много имен, — ангел растянулся в широкой улыбке.
— Как мне тебя звать, дурень?— я стоял нос к носу с ангелом и внимательно смотрел ему в глаза.
Хранитель, не переставая улыбаться, достал записную книжку, вновь помусолил палец.
— Так… Это не подойдет… Это мне самому не нравиться… Это.., — ангел затрясся в мелком смехе, — Ну и назовут же, негодяи. А! Вот. Это то, что надо. Мне было бы весьма приятно, если бы вы, уважаемый носитель тела, которое я должен охранять, называли меня… Баба-Мустафа.
— Я те щас дам, носитель тела. Ну хорошо, хорошо. Прощаю. Но называть я тебя стану.., — я на секунду задумался, и не найдя ничего позаковыристей, со вздохом согласился, — Просто — Мустафа.
— Нет, нет и еще раз нет! — ангел неожиданно возмутился, — Только полным именем.
Но я его уже не слушал. Я двигался вперед. В этом мире я уже часа два, а ничего героического не сделал. На кой хрен я тут страдаю. От жажды, от солнца, от придурка Мустафы.
— Мустафа!— бросил я не поворачивая головы. Шагов ангела слышно не было, но я знал, он где-то рядом. Так оно и оказалось.
— Что?— тихий смиренный вздох.
— Ты мой ангел-хранитель? Не отвечай, сам знаю. А раз так, то знай, что через десять минут я умру от жажды. Где колодец? Где вода?
— Не знаю.
— Но ты же ангел, — возмутился я.
— Да. Я ангел. Но ангел-хранитель, а не Миклухо-Маклай.
Следующие полчаса я брел молча. Я устал. Хотелось пить до сумасшествия. Жарко. Господи…
— Мустафа. Вот ты говорил про Странника?
— Ну.
— Палки гну, — у меня не оставалось сил сердиться, — Что он вообще?
— Как тебе сказать. Странник — это профессия, призвание, если хочешь. Много чего…
— Не понимаю.
— Чего не понимаешь?
— Я то тут при чём? Как может мое тело и душа переселиться в другого человека. И как я смогу делать его работу? Я ж ничего не знаю. А?
Мустафа ничего не от ответил. Шел молча, потупясь.
— Отвечай, ангел, твою ма…
— Не ругайся, — Мустафа на удивление оказался спокойным, — Я сам многого не понимаю. Видишь ли какое дело. Сидим, значит, мы в компании, в картишки перебрасываемся…
— Что? — брови мои непроизвольно полезли на лоб, — В картишки?…
— А что тут удивительного?— ангел недоуменно пожал плечами, — Вы там коровам хвосты крутите, а мы — ангелы, должны каждый день на эту гадость смотреть? Увольте, увольте! Лучше слушай и не перебивай.
— Валяй…
— В картишки, значит. В подкидного. На деньги. Тут сверху вдруг шум, гам, тарарам. Депеша от шефа. Так мол и так. Ложный заброс четвертой степени. Три подопечных. В один из неизведанных миров. Ты знаешь, что такое ложный заброс четвертой степени? Конечно, откуда же! Непонятно куда, непонятно зачем, и непонятно, как вернуть заблудшие души. Дай папироску.
Я молча протянул. История начинала мне нравиться. Мустафа разговорился и теперь главное не прерывать его красноречие.
Каким образом Мустафа удерживал папиросу и курил, для меня неясно. Я подумал, что возможно, когда-нибудь научусь общаться с ангелами не только посредством голоса.
— Ну так вот. Шеф ругается почем зря. Вспоминает маму нашу и всех родственников. И приказ. В пяти экземплярах. По всем уровням. Таким-то, таким-то ангелам явиться в полной готовности в Центр Переброски для следования за своими подопечными. И мое имя. Основное. А у меня как назло масть поперла. Ну, думаю, ерунда. Успею. И успел. Даже не прихватил зубную щетку. Остальные трое во всей экипировке, как терминаторы… а? Ну… терминаторы это… , словом не важно. А я как был в домашней пижаме, так меня и засунули в камеру переброски. Даже извинения не попросили. А шеф напоследок пригрозил вообще уволить. Если без тебя вернусь. Понял теперь всю сложность ситуации?
Сказанного не понял бы только дурак. Но я, все равно, ничегошеньки не понял.
— Ты хочешь сказать, что тебе ничего не известно об этом мире?
— Да нет, — Мустафа злился от моей глупости, — кое какая информация известна. Я мелочишку успел перехватить, пока переносился вслед за тобой. Но этого мало. И о Страннике я маловато знаю. Время пройдет, время покажет.
Минут двадцать плелись мы молча, не разговаривая. Вернее, плелся я один. Мустафе обжигающее солнце и раскаленный песок, казалось, были по фигу. Долго я не выдержал. Слишком много вопросов перемешалось в голове.
— Мустафа! Нескромный вопрос?
— Валяй, подопечный, — милостиво согласился ангел.
— Говоришь, что ты ангел? А где, эти, как их, крылышки.
Мустафа остановился как вкопанный.
— Ты чё, мужик, обалдел? На дворе двадцать первый век. Какие крылышки? Если я ангел, то стало быть и рожа у меня должна быть ангельской? Ты, брат, пойми, у нас все давно автоматизировано. А кому положено, тот имеет индивидуальные камеры переброски. Естественно миниатюрные.
— А ты?
— А я нет.
— А почему?
Мустафа обессилено всплеснул руками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
