У меня не сложилось особых предпочтений по производителям. Хоть моя «Делика» — неплохой автомобиль (или был таковым в своей далёкой молодости), я толерантен к брендам. У меня ни на одну новую машину денег нет, будь она выпущена в Японии, Америке или на ВАЗе. Автосалон с красными ромбиками просто ближайший. Возле него стоят тестовые машины, обклеенные рекламой себя, но ключи от них где-то внутри. В каком-нибудь столе какого-нибудь менеджера, сидящего под табличкой «Запись на бесплатный тест-драйв». Как-то я протупил этот момент, забыл, что чёрт всех унес ночью, как нечистой силе и полагается. Разумеется, ночью все двери закрыты, и только дремлет внутри какой-нибудь сторож. Проблема.
Глупо — я пришел сюда с мыслью о хищении чужого имущества в особо крупных размерах, но ломать дверь мне почему-то категорически претило. Как будто стоимость сломанного замка что-то значила на фоне тех миллионов, что сейчас машина стоит. Причудливо устроено наше бессознательное. Но пока я рассматривал внутренности салона через стеклянные стены, решение приняли за меня — из дворов на улицу стали подтягиваться собаки. Не могу сказать с уверенностью, те же самые, что были в торговом центре или другие, но нездоровый интерес ко мне они испытывали не меньший. Я занервничал — псины меня конкретно окружали, блокируя все пути отхода. Пока я колебался, их уже стало достаточно, чтобы идея силового прорыва с последующим бегством перестала казаться исполнимой. Догонят и завалят, как волки оленя. И сожрут так же. Нет, мои читатели точно не оценили бы такую концовку. Написали бы в комментах: «Что за отстой, верните мои деньги!». Все хотят ассоциировать себя с героем, который всех врагов победил, грудастую блондинку спас и её благодарностью немедля на дымящихся руинах поверженного зла воспользовался. С позорно сожранным помойными шавками придурком у читателя, разумеется, никакого душевного родства не ощущается. Хотя вероятность оказаться таковым у него куда больше. Как вот у меня сейчас.
— Подите нахер, блохастые! — сказал я, как мог, грозно. — Я вам не собачий корм!
Собаки не впечатлились. Они считали, что как раз корм. А у меня, как назло, было слабовато с аргументами — ведь биту я так и не взял. Хотя их уже столько, что никакая бита не поможет. Тут нужен пулемет такой, с которым бегают всякие накачанные супермены в голливудском кино — чтобы много стволов и всё крутится. Поэтому я кинул в стаю пакетом. Тем самым, из супермаркета, где кофе, сигареты и виски. Бутылка разбилась, произведя незначительное и недолгое замешательство среди обрызганных дорогим вискарем особей, а я воспользовался единственным доступным предметом — урной у входа. Урна оказалась антикварная, времен Империи — чугунная, перевёрнутым колоколом, такая тяжёлая, что в первый момент мне показалось, что она прибита к асфальту и мне конец. Но нет, адреналин творит чудеса — поднял и швырнул в стеклянную дверь, породив пушечный звук и водопад осколков. Внутри заметался между столами, выдергивая и выворачивая на пол ящики, но ключи оказались в специальном настенном шкафчике, который я заметил случайно.
Шкафчик был закрыт и, когда в разбитую дверь начали прыгать собаки, я просто сорвал его со стены и влепил им по башке первой прыгнувшей на меня шавке. Вторая вцепилась мне в левую голень, неглубоко, но адски больно. Я отоварил её углом шкафчика и, освободившись, запрыгнул в ближайшую машину, пачкая кровью белый кожаный салон. С первой попытки прищемил дверью собачью башку, выпнул её раненой ногой, захлопнул снова. Всё, я в домике.
Нога, правда, болит зверски. Кстати, прививки от бешенства теперь делать некому. Но есть и хороший момент — у бешенства длинный инкубационный период и до первых симптомов я, возможно, не доживу. Потому что собаки отнюдь не считали, что «концерт окончен, всем спасибо, все свободны». Они плотно набились в автосалон, превратив его в собачий вольер. Кажется, полны решимости тут навеки поселиться. Какая-то мелкая лохматая гадость уже лопает печеньки с клиентской стойки и вообще чувствует себя как дома. А у меня болит нога, в ботинке хлюпает кровь, и нет еды и воды. И бутылка с виски разбита зря. А главное — сигареты пропали. Что-то меня не радует игра «кто кого пересидит» на таких условиях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну конечно, тебя только не хватало! — сказал я вслух, когда явился Главный. Главный пёс, который черный и большой. Не знаю такой породы, но совсем немаленькому «Паджеро» он заглядывал в салон, не поднимаясь на задние лапы. Гладкошерстный, уши торчком, хвост длинный, и пасть как у карьерного экскаватора. Вот зачем люди таких заводят? Почему не ограничиться той-терьером или, в крайнем случае, спаниелем? Он же, небось, жрет, как три меня, а на прогулке за ним надо следить, чтобы не подавился соседкой с первого этажа.
— Р-р-рыы! — сказал пёс.
— Хрен тебе! — показал я ему палец из-за стекла.
— Клац! — лязгнули по стеклу зубы.
Вот и поговорили.
![]()
Замочек на шкафчике с ключами символический, я провернул его бутылочной открывалкой с карманного «викторинокса». Четвёртый по счету ключ подошел, машина издала мелодичную трель, оповещая о включённом зажигании, и завелась. Собаки возмущённо забегали вокруг, но я не спешил радоваться — уехать я мог только на метр вперед или на полтора назад. Селектор на «R» — парковочный радар противно запищал, предупреждая меня о грядущих неприятностях и заткнулся, когда я раздавил его датчики о бампер стоящего сзади «Аутлендера». Трёхлитровый мотор напрягся, буксанул по полу полным приводом на пониженной, и, под скрежет кузовного железа, «Аутлендер» поехал, пока не упёрся в стену. Теперь вперед — какой-то красный кроссовер из новых, не знаю модель. Удачно стоял под углом, отодвинул его почти без проблем, только фара осыпалась. Назад — теперь можно сдвинуть второй аутлендер, ещё не мятый, увеличив сумму ущерба на миллиончик-другой. Божечки мои, из писательских роялти я буду расплачиваться до тепловой смерти Вселенной. Собаки бесновались, надрываясь в истошном лае, а я с изяществом слона в посудной лавке расталкивал автомобили к стенам, освобождая место для разгона. Упёрся носом в борт последней небитой машины, включил заднюю, и, прижав голову к подголовнику, продавил педаль газа до пола. Тяжёлый внедорожник на освобожденных дорогой ценой десятках метров успел набрать достаточно инерции, чтобы вынести кормой секционные ворота въезда. Их алюминиевые планки вылетели из направляющих, а машина стала немного короче, лишившись заднего стекла и вдавив запаску в заднюю дверь. Но я не зря задом разгонялся — все важное у неё спереди. Так что крутанул не без пижонства «полицейский разворот» и, крикнув «выкусите, шавки», — рванул с места преступления, совершённого с особым цинизмом против имущества юридического лица. Но меня больше заботил тот факт, что в машине я был не один.
Когда в салонном зеркале я увидел крокодилью пасть на черной морде, то, мягко говоря, удивился. Когда эта тварь успела запрыгнуть в выбитое заднее окно? А главное — как пролезла-то? Теперь целеустремленно пытается сократить дистанцию и буквально сопит мне в ухо. Спасает только то, что здоровенная, как теленок, псина никак не может втиснуться между потолком и спинкой заднего сиденья — подголовники мешают. Рвёт когтистыми лапами обивку, клацает зубами в неприятной близости от моей шеи. И пугающе близка к успеху. Я резко, в пол, затормозил. Инерция торможения ей помогла — туша преодолела-таки задний ряд, рухнув носом на пол между сиденьями и теперь, злобно рыча, пытается вывернуться из нелепой позы «хвостом кверху». От сиденья только клочья летят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ах ты, сука! — с чувством сказал я, хотя это, кажется, был кобель. — Ну, вот что ты ко мне привязался?
— Рррр-гав! Рррр! — пёс упорно выворачивался из тесноты между сидениями. Вот же здоровая тварь какая!
— Ну, ты конкретно напросился, — констатировал я, без надежды на понимание. Тезис «ты сам виноват в своих проблемах» и до людей-то плохо доходит.
