– Есть, – произнесла Лаура, стискивая руки на коленях. – Есть, капитан. Я вижу сны.
– Все видят сны, – послышалось в ответ. Джереми Фокс, полковник австралийских ВВС, был немногословен, как подобает лицу военному. Еще он обладал быстрым умом и способностью вникнуть в любую проблему за считаные минуты. Вкупе с талантом пилота это делало его бесспорным лидером.
– Это особые сны, – сказала Торрес и после паузы продолжила: – Мы никогда не говорили на такие темы, Джереми… Я имею в виду нечто личное, даже интимное… Полагаю, вы знаете о моем даре?
Капитан кивнул:
– Да. Как и вам, мне предоставили полную информацию о каждом члене экипажа.
– Так вот, я способна…
Но Фокс уже понял:
– Тот разговор о снах, что вы затеяли четыре дня назад… Это ведь было не случайно?
– Не случайно, – подтвердила Лаура. – Мне следовало убедиться, что вы и другие коллеги не видите того, что явилось мне. Я подумала, что эти сны… собственно, не сны, а ментальные видения… словом, их интенсивность могла быть такой, что вы бы тоже их узрели. Но этого не случилось.
Фокс покачал головой.
– Ваш дар очень редок, Лаура. Мы не видели ничего. – Его лицо с резкими чертами стало задумчивым, потом оживилось. – И что же эти сны, будем называть их так? Что вы наблюдали?
– Некие сюжеты из земной истории. Лес и древних животных… любая эпоха от плиоцена до палеоцена… Cтаринное судно с экипажем, плывущее в море у берегов Греции или Малой Азии – примерно три-четыре тысячелетия назад… Рим на рубеже новой эры… Армию в походе, а затем сражение, полагаю, в Европе, восемнадцатый или девятнадцатый век… Еще какую‑то схему из ветвящихся линий, подобную дереву.
– Детали?
– Их немного. Мой дар, – Лаура пожала плечами, – не так уж силен. Что‑то виделось ясно, а остальное будто в тумане… Но иногда я слышала звуки и воспринимала запахи. Даже вкус воды!
– Тактильные ощущения?
– Тоже были. Солнечное тепло, ветер, фактура материала… В видении с кораблем в моих руках была бронзовая чаша… то есть не в моих, а в руках путника, который плыл на этом судне.
– Значит, ментальный сигнал. Наверняка чужой. – Капитан прищурился. – Можете определить источник?
– Нет, Джереми, я даже о направлении не имею понятия. Марс или околопланетное пространство… Но точно не Земля.
– Есть какие‑то гипотезы?
– Ну если без особых фантазий… Возможно, пришельцы с далекой звезды, очень древняя цивилизация. Иногда прилетают к нам, фиксируют некие события и оставляют их нам в подарок, разместив на Марсе ментальную установку.
– На Марсе, на Фобосе, Деймосе или на планетарной орбите, – хмурясь, молвил капитан. – Искать можно долго! Опять же, кто знал, что в составе нашей экспедиции будет… хмм… телепат!
– Я думаю, рано или поздно здесь появился бы человек с ментальным восприятием, – сказала Лаура Торрес. – Вы правы, это редкая способность. Считают, что она связана с высоким интеллектом… простите за нескромность, но это не мое мнение… В общем, если отбросить мошенников, такие люди редки, и обычно это ученые, писатели, художники. Как раз такие, которых влечет новое знание, новые ощущения, новые картины бытия. Кто‑нибудь из них добрался бы до Марса в ближайшую тысячу лет.
– Тысячу лет?
– Не удивляйтесь, Джереми. Авторы этих посланий очень долговечны или, возможно, воспринимают время по‑иному. Вот вам доказательство: между лесом третичного периода и тем старинным судном – миллионы лет. В плиоцене человека еще не было.
– Очевидно, вы правы, – все еще хмурясь, сказал капитан. – Меня занимает источник сигналов, хотя бы его примерные координаты. К сожалению, – он усмехнулся, – ментальный пеленгатор пока не изобретен. Сделаем так: сместимся из этой точки в двух-трех направлениях… немного – скажем, на пятьдесят километров, чтобы не мешать операциям с грузом. Я сделаю это прямо сейчас, а утром вы расскажете о своих видениях. Договорились?
Лаура согласно кивнула. Затем поинтересовалась:
– Что вы об этом думаете, Джереми? Только честно.
Лицо капитана стало сосредоточенным. Помолчав недолгое время, он произнес:
– Что я думаю… Хмм… Это великое открытие, Лаура! Можно сказать, открытие века! Если ваша гипотеза верна, мы, люди, впервые столкнулись с чуждым разумом. Не с мифическими пришельцами из НЛО, а с реальностью, с посланием, оставленным для нас у Марса! Серьезное дело! Давайте так: я выполню необходимые маневры, вы сообщите мне результат, а затем мы обсудим проблему всем составом экспедиции. Интересно, что они скажут.
Джереми Фокс оттолкнулся от туго натянутого леера и поплыл к люку. На пороге он обернулся.
– Вы можете ложиться. Маневр займет не больше четверти часа. Плодотворной вам ночи, Лаура.
– А вам – спокойной, – с улыбкой откликнулась Торрес.
* * *
«В самом деле, великое открытие, – думал капитан, включая маневровый двигатель. – Более великое, чем все космические достижения человечества. Люди добрались до Луны, теперь – до Марса, когда‑нибудь отправятся к звездам и обнаружат там множество мертвых миров, непригодных для обитания. Возможно, они изменят и заселят их, но все эти свершения зависят лишь от ума и трудов человека. Иными словами, они предопределены, если конъюнктура в науке, политике и экономике будет благоприятной. Но как бы ни старались будущие астронавты, сколько бы звезд и планет ни посетили, они могут нигде не обнаружить братьев по разуму. Это не закон природы, который один гений откроет, другой математически опишет, а третий соорудит что‑то полезное – компьютер, звездолет или вакуумный унитаз на гравитяге. Контакт с чужаками дело случая, и с равным успехом он может быть реализован или не произойдет никогда. От людей сие не зависит, и потому открытие Торрес поистине великое!»
Джереми Фокс переместил корабль, сделал отметку в вахтенном журнале, но остался сидеть в пилотском кресле. Сомнений в искренности медика у него не имелось, как и в ее необычном таланте и здравом разуме. Будучи командиром, он знал кое‑какие вещи, скрытые от других членов экспедиции, – в частности, был осведомлен о мнениях психологов по составу экипажа. Идея включить в него женщину вызвала среди этих ученых мужей бурные споры. Одни утверждали, что подобный шаг вызовет напряженность и конкуренцию среди мужчин за внимание дамы; кое‑кто подозревал даже попытку изнасилования с последующей поножовщиной. Ссылались и на то, что женский организм функционирует иначе, чем мужской, и, следовательно, в какие‑то дни женщина, как член команды, менее надежна и представляет собой слабое звено. Так говорили противники данной идеи, но у ее сторонников тоже имелись аргументы, причем довольно веские. По их соображениям, в чисто мужском экипаже возможны конфликты, игры гордыни и самолюбия, психические сдвиги на почве тоски и одиночества, приступы различных фобий и остальное в том же духе. Присутствие женщины сгладит эти негативные явления; она тот центр притяжения, что сплачивает экипаж, та, verbo tenus[8], исходная монада Лейбница, что побуждает спутников проявлять лучшие мужские качества – благородство, отвагу и готовность к самопожертвованию. И так далее, и тому подобное, в духе рыцарских романов и песен миннезингеров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
