— А как же завтрак? — поинтересовался он.
— Мы можем поесть в любое другое время. Я хочу найти венец!
Алекс пошла через руины древних построек. Енох с укоризной покачал головой и последовал за дочерью. Алекс была его радостью, его гордостью. Иногда она настолько напоминала ему самого себя, что это даже забавляло его. Ее решительность, прямолинейность, интеллект были, безусловно, прекрасными качествами, но все же это было не совсем то, что хочет видеть мужчина, выбирая себе жену. Конечно, Алекс очень хорошенькая, высокая, стройная, ее рыжеватые волосы отливали золотом, а темные бархатные глаза делали ее гораздо привлекательнее многих. И все же Енох волновался, ведь Алекс уже исполнился двадцать один год, в этом возрасте женщине пора быть замужем и иметь детей, а она ведет себя по-мальчишески — вдруг взяла и отрезала свои шикарные волосы. В общем, он беспокоился о ее дальнейшей судьбе и видел свою вину в том, что приучил ее к походному образу жизни, таская за собой повсюду. Здесь, в пустыне, она никогда не найдет себе достойного мужа. И все-таки он не мог путешествовать без Алекс. Она была прекрасной ассистенткой — предугадывала его желания раньше, чем он сам понимал, что ему надо. Енох сильно сомневался в своей удачливости, не будь ее помощи. Неподдельный интерес к работе, ум и постоянная жажда знаний делали ее незаменимой. Чем больше он беспокоился о будущем своей дочери, тем больше радовался ее решению остаться с ним.
Они дошли до места раскопок и продолжили поиски. Нанятые Паркером рабочие вскоре присоединились к ним, но около десяти часов вынуждены были прерваться — палящее солнце не давало им продолжать раскопки. Вечером они опять принялись за работу. Алекс устала, однако сдаваться не собиралась. Она понимала, что цель уже близка, и была готова изучать каждый дюйм земли до тех пор, пока вход в гробницу не будет найден. Венец должен быть обнаружен!
Уже спустились сумерки, когда археологи нашли вход в гробницу. Но каково же было их разочарование, когда выяснилось, что вход уже был кем-то проломлен! Вокруг Паркеров толпились рабочие. Алекс подняла фонарь повыше, чтобы отец мог ориентироваться в темной усыпальнице. Найти венец было его заветной мечтой, и дочь хотела, чтобы он первым вошел в гробницу фараонов.
— Алекс, — проговорил Енох упавшим голосом, — как мы и опасались… Грабители.
Алекс вошла вслед за ним в пыльную комнату и в ужасе огляделась: усыпальница была разграблена.
— Венец украден, — в оцепенении произнес Паркер.
— Папа, смотри! — Алекс осветила фонарем часть стены, пытаясь прочитать иероглифы. Енох подошел к ней и стал внимательно изучать надписи.
— Мы всегда в это верили, — благоговейно сказал Енох. — И то, что здесь написано, подтверждает наши догадки. Здесь все: история трагической смерти Камила и проклятия Анилики.
— Посмотри сюда, папа, — мягко, но настойчиво позвала Алекс. Обернувшись, он увидел, что она стоит около прохода, через который они только что вошли. «Лишь знающий тайну настоящей любви, да пройдет этим путем мирно», — вслух прочитала девушка, и мурашки пробежали у нее по спине.
«Так, значит, все это было правдой!» — подумала она.
Отец и дочь оставались в усыпальнице до глубокой ночи, тщательно зарисовывая увиденное. Они выбрались наружу далеко за полночь.
— Если грабители украли и вывезли венец, почему мы ничего не слышали об этом?
— Его могли украсть много столетий назад. Установить это теперь невозможно.
Они стояли среди руин, вдыхая свежий ночной воздух. Мысль, что венец украден, а возможно, и уничтожен, повергла обоих в глубокую печаль.
— Не знаю, найдем ли мы когда-нибудь его теперь, — устало сказала Алекс. Еще утром она была уверена, что они непременно найдут венец, теперь же все дальнейшие попытки ей казались тщетными. Они окончат работу в гробнице, спасут то, что еще осталось, и с пустыми руками поедут домой, в Бостон. Мечта о триумфальном возвращении с Венцом Желаний рассеялась, как дивный сон.
— И все же из всего случившегося мы можем извлечь один важный урок, — сказал Енох дочери, когда они ночью брели к палатке. Полная серебристая луна освещала им путь.
— Какой, папа? — Алекс обернула к отцу лицо, освещенное лунным светом, и серьезно посмотрела в его глаза. Она попыталась справиться с разочарованием, несмотря на явное поражение.
— Никогда не следует отчаиваться! Запомни это, доченька.
Глава 2
Лондон, 1857 год
Генри, служивший личным камердинером Лоуренса уже более тридцати лет, проходя через фойе в приемную, вдруг услышал сердитые голоса, доносившиеся из кабинета мистера Энтони. Он остановился, не зная как поступить: идти дальше или вернуться? Генри не хотел подслушивать, но голоса раздавались слишком громко и отчетливо.
— Мы твои сыновья! Твоя плоть и кровь! Ты не имеешь права так подло поступать с нами! — Грубые слова Филиппа были прекрасно слышны.
— Ты слышал, что я сказал, Филипп. Ты тоже, Роберт. — Лоуренс повысил голос. — Вы потратили все до единого фунта, все деньги, которые я вам дал, и даже больше. Я не собираюсь играть роль глупца, снисходительно взирающего на все ваши выходки. Теперь я буду выделять вам определенную сумму каждый месяц, и с этого дня вы оба должны найти возможность жить на собственные средства. В противном случае вас ожидают неприятности.
— Какие? — спросил Роберт.
— Я порву с вами все отношения. И не думайте, что это пустые слова.
— Как ты можешь так обращаться с нами?
— Как «так»? Я хочу вас научить отвечать за свои поступки, как и полагается мужчинам. Я бы сказал, что это обязанность каждого заботливого отца, разве нет?
— Ты пожалеешь об этом, — объявил Филипп.
— Я уже сожалею. Я сожалею, что вы оба так безответственно себя ведете. Я сожалею, что вы не сумели понять: жизнь — это не только бренди и рулетка.
— Когда-нибудь ты пожалеешь об этом, — повторил Филипп. — Пойдем, Роберт, больше нам нет смысла здесь оставаться. Этот человек, называющий себя нашим отцом, хочет унизить наше достоинство, он оскорбляет нас.
Генри подался назад, услышав приближающиеся к двери кабинета шаги. И хотя он был готов к их появлению, но вздрогнул от неожиданности, когда дверь резко распахнулась и Роберт с Филиппом выскочили из кабинета. В дикой ярости они изо всех сил хлопнули дверью. Генри давно подозревал, что отношения у мистера Энтони с сыновьями не ладятся, но его интересовало, что же сегодня вывело из себя мистера Филиппа и мистера Роберта. Он осторожно подошел к кабинету и приоткрыл дверь. Мистер Энтони стоял у окна и смотрел на улицу. Он был страшно бледен. Генри, глубоко потрясенный неожиданной ссорой, искренне сочувствовал своему хозяину.
