– Это еще почему? – удивился Бунтарь.
– Неужели Лидер тебе ни о чем не говорил? – осведомилась Одиннадцатая. Пациент помотал головой. – Вот как?.. Слушай, а может, и я должна помалкивать?.. А, да ну его, нашего Лидера! Все равно ведь нет приказа скрывать от тебя эту информацию. В общем, ситуация дерьмовая: уже три дня на Периферии не функционирует ни одна Скрижаль и у нас нет никакой связи с Контрабэллумом.
– Так вот в чем, оказывается, дело! А я-то думаю, что это вы все сегодня ходите, как побитые, а не только Лидер, – догадался Бунтарь. Что ж, одной тайной стало меньше. Однако, даже не спрашивая Невидимку, было ясно, что о странном геликоптере с надписью «Звездный Монолит» она знает не больше Первого. – Будь я проклят, если это не связано с сегодняшними гостями из Одиума! Столько странностей за одну неделю не может являться случайным совпадением.
– Это еще не все странности, – добавила Одиннадцатая, аккуратно накладывая первый шов на бровь Бунтаря. – Контейнер с продовольствием пришел груженым лишь на четверть. Лидер крайне обеспокоен. Разумеется, на складе у нас еще есть запасы, но если Контрабэллум урежет поставки, уже к осени нам придется затягивать пояса. И довольно туго.
– Не беда. Наступит голод – начнем охотиться. В окрестных лесах наверняка полно всякой живности, – предложил превентор, отнюдь не смущенный зловещей новостью. И только потом сообразил, что идея насчет охоты была крайне необдуманной. Ради ее воплощения превенторам пришлось бы нарушить целый ряд законов. Способен ли Лидер пойти на такой шаг перед угрозой голода? Кто знает этого педанта-законника…
– Как ты себе это представляешь? – недоверчиво спросила Невидимка, видимо, решив, что Первый шутит. – Кроме страйкеров и ножей у нас нет никакого оружия. И вообще, даже если Лидер разрешит нам выходить за границу Периферии, какие из нас охотники? Ловить в лесу зверя – это ведь не на Помосте драться. Такой хитрой науке надо учиться годами.
– Голод заставит – научимся, – заверил подругу Первый. – Кто знает, на что мы будем способны в голодном состоянии? Люди, которые за пять лет не пропустили ни одного обеда, нарушат любой закон, лишь бы сохранить эту замечательную традицию. А иначе мы вконец озвереем и начнем поедать друг друга. Или тех сумасшедших активистов, что к нам иногда наведываются. Любопытно, как отреагировали бы они на такое гостеприимство?
– В Контрабэллуме неприятности, это бесспорно. Как бесспорно и то, что они отражаются на нас, – задумчиво произнесла Невидимка, не став оспаривать предложение Бунтаря насчет борьбы с грядущим голодом. – Но откуда здесь взялся этот геликоптер? Ведь те люди не просто мимо пролетали, а вынюхивали что-то на Периферии. Вот бы узнать, что именно.
– Геликоптер принадлежит некой организации под названием «Звездный Монолит». Могу поспорить, что в Контрабэллуме наверняка о ней знают. Как и она – о Контрабэллуме, – предположил Первый. – А вот зачем пилоты «Звездного Монолита» устроили эту демонстрацию, нам без Претора не догадаться.
– Хочешь сказать, что у тебя нет абсолютно никаких догадок? Не верю!
У Бунтаря была в запасе парочка более-менее логичных версий, которые пришли ему на ум, пока он дожидался Невидимку, но ответить он не успел.
Снаружи послышались шаги, после чего железная дверь противно скрипнула и на пороге изолятора нарисовался Лидер. Он пришел немного раньше обещанного времени, в чем наверняка были виноваты взбудоражившие Периферию пришельцы. Вряд ли какая-либо иная причина заставила бы пунктуального Седьмого изменить намеченным планам.
Планы Бунтаря, который собирался до обеда наслаждаться обществом подруги, теперь тоже менялись. Но сокрушаться об этом сейчас не приходилось – в Контрабэллуме и на Периферии творилось что-то неладное, и узника эти проблемы касались в той же степени, что и прочих превенторов. Мыслимое ли дело: «Ундецима» осталась без Скрижалей! Хотелось Бунтарю того или нет, но он поневоле испытал легкое злорадство, представив, какое смятение царит сейчас в душе Лидера. Пропади с небосклона солнце, Седьмой и то переживал бы не так болезненно, как при массовом отключении Скрижалей.
Невидимка как раз накладывала герою Помоста последний шов, и Лидер, не желая ее отвлекать, пару минут простоял в молчании, созерцая с террасы озеро. Затем дождался, пока девушка соберет инструменты, и приказал ей покинуть изолятор.
Одиннадцатая удалилась столь же незаметно, как вошла. Бунтарь лишь на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, подруги и след простыл. Ни шагов, ни скрипа двери… Зато сопение усаживающегося в кресло Лидера Первый слышал более чем отчетливо. Уже не однажды Бунтарь задавался целью прикрепить на дверь что-нибудь наподобие колокольчика или погремушки – все-таки иногда манеры Невидимки его нервировали. Только он почему-то был уверен, что проку от сигнализации все равно не будет. Невидимка проникала в изолятор, словно сквозняк, разве только ее появление всегда доставляло Бунтарю удовольствие. Чего, разумеется, нельзя было сказать о сквозняках.
«Как много гостей и событий для одного утра, – подумал Первый, откидываясь на спинку кресла и наливая себе воды из кувшина. Предлагать Лидеру промочить горло Бунтарь не стал – захочет угоститься, сделает это без разрешения. – Даже чересчур много. По «периферийным» меркам, прямо-таки настоящая буря. И не помню, когда в последний раз у нас случался такой аврал».
– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – спросил Бунтарь. Ему не следовало выказывать нетерпение, но вид у Лидера был какой-то отсутствующий, отчего казалось, что он никогда не заговорит. Первый же не намеревался долго терпеть общество командира и желал, чтобы тот поскорее убрался восвояси.
– Невидимка рассказала тебе о наших проблемах? – поинтересовался в ответ Одиннадцатый и уточнил: – Я имею в виду те проблемы, которые возникли до прилета сегодняшних гостей.
– Мне известно о поломке Скрижалей и о чересчур легком контейнере с продуктами, – пояснил узник. – Это все, о чем следует беспокоиться, или есть что-то еще?
– Разве этого мало? – хмыкнул Лидер.
– Достаточно, чтобы начать волноваться, – согласился Первый. – Хотя сам понимаешь, лично меня больше всего беспокоит, конечно, продовольствие.
– А летающая машина из Одиума?
– Сказать по правде, не очень. То, что геликоптеры не прилетали к нам до настоящего момента, еще ни о чем не говорит. В Одиуме они есть далеко не у каждого. Если из пары сотен любопытных туристов, которые забредали сюда за пять лет, двое в кои-то веки прилетели по воздуху, в этом нет ничего необычного. Вот что на твоем месте я сказал бы нашим ребятам, если бы хотел их успокоить. Но у меня есть и другая версия, менее приятная и более правдоподобная… Так зачем ты пришел? Разве забыл, что в «Ундециме» я – единственный, кто лишен права совещательного голоса?
– Мне… то есть нам, необходима сегодня любая помощь, в том числе и твоя, – с неохотой признал Лидер. – Ты ведь всегда уверял, что знаешь об Одиуме, его обитателях и порядках гораздо больше, чем все мы, вместе взятые.
– А ты всегда называл мои слова идиотскими фантазиями, – перебил командира Бунтарь, – и говорил, что раз в Скрижалях ни о чем таком не упоминается, значит, я несу вздор.
– Возможно, в некоторых вопросах я все-таки заблуждался… – Скажи Лидер это при иных обстоятельствах, Первый счел бы, что одержал одну из главных побед в своей жизни. Но сегодня признание командира в собственной неправоте вызывало у Бунтаря не удовлетворение, а тревогу: Седьмой ощущал себя без Скрижали, как без рук, и потому был рад каждому совету, даже от самого непримиримого врага. – Не исключено, что твои фантазии – или, лучше скажем, догадки, – кое в чем правдивы. К тому же в последние годы ты вел себя достаточно смирно, а следовательно, снова заслужил наше доверие. По крайней мере, многие из нас согласны с тем, чтобы вернуть тебе свободу и право участия в штабном совете.
– А ты согласен? – в лоб спросил Бунтарь у Седьмого.
– Я долго размышлял над этим, – признался тот, немного помолчав. – Да и над другими проблемами тоже. Поначалу без Скрижали я чувствовал себя очень скверно. Но потом, когда немного свыкся с трагедией, то постарался взглянуть на мир по-иному. Так, будто бы мы все эти годы прожили без Скрижалей; наверное, и ты в свое время тоже пережил нечто похожее.
– Было дело, – согласился Бунтарь.
– …И вот что любопытно: мир не перевернулся, а наоборот – стал более устойчивым, пусть при этом и чуть сложнее, – развел руками Лидер. – У меня словно повязка слетела с глаз, честное слово. Теперь я вижу, что у любой проблемы есть несколько решений, а не одно, которое обычно предлагала нам Скрижаль… И отвечая на твой вопрос, скажу: да, я согласен выпустить тебя из изолятора и вернуть тебе право совещательного голоса на совете. Правда, пока на испытательный срок и под поручительство твоей подруги, но если ты полностью оправдаешь наше доверие, то сюда уже не вернешься, обещаю.
