— Можешь выйти, — позвал он. — В таком состоянии я тебе не опасен.
Лучник нерешительно встал, вылез из кустов, пересек поляну и остановился в нескольких футах от сидяшего рыцаря. Томас бросил:
— Если узнают, что вы играли в лесу, высекут.
Мерфин кивнул.
— Я сохраню вашу тайну, если вы сохраните мою.
Мерфин вновь кивнул. Он ничего не терял, соглашаясь на сделку. Все дети будут молчать. Если проговорятся, беды не миновать. Что случится с Ральфом, убившим воина королевы?
— Ты не поможешь перевязать мне рану? — спросил Томас.
Несмотря ни на что, он говорил вежливо. Рыцарь почему-то вызывал уважение. Мерфин захотел стать таким же, когда вырастет, и хрипло выдавил:
— Помогу.
— Подними мой пояс и перетяни, пожалуйста, руку.
Мальчик подчинился. Туника Томаса намокла от крови, а рука была вспорота, как туша в мясницкой лавке. Юного искателя приключений слегка подташнивало, но он заставил себя затянуть пояс на руке рыцаря. Кровотечение ослабло. Мерфин завязал узел, а Лэнгли правой рукой затянул его потуже. Поднявшись на ноги, рыцарь посмотрел на трупы:
— Нам не удастся их похоронить. Прежде чем мы выкопаем могилы, я истеку кровью. Даже если ты мне поможешь. — Он подумал. — С другой стороны, нежелательно, чтобы их обнаружили здесь какие-нибудь влюбленные, ищущие местечко… где бы уединиться. Давай оттащим обоих в кусты, где вы прятались. Сначала этого. — Рыцарь и мальчик подошли к телу. — Ты за одну ногу, я за другую, — велел Томас.
Правой рукой Лэнгли схватил мертвеца за левую щиколотку. Мерфин обеими руками взял другую, мягкую еще ногу и потянул. Вдвоем они затащили тело в кусты, где лежал Хоп.
— Сойдет. — Лицо Томаса побелело от боли. Он наклонился и с удивлением вытащил из глаза воина стрелу. — Твоя?
Мерфин взял стрелу и вытер о траву кровь и мозги, налипшие на древко. Затем точно так же перетащили второе тело — голова чуть было не оторвалась — и бросили возле первого. Лэнгли подобрал мечи, зашвырнул туда же, в кусты, и поднял свое оружие.
— А теперь у меня к тебе большая просьба. — Рыцарь протянул кинжал: — Можешь выкопать небольшую ямку?
— Хорошо. — Мерфин взял кинжал.
— Прямо здесь, перед дубом.
— На сколько?
Томас показал кожаный кошель:
— Чтобы спрятать вот это на пятьдесят лет.
Призвав все свое мужество, искатель приключений спросил:
— Зачем?
— Копай, а я расскажу тебе что смогу.
Мальчик начертил на земле квадрат и разрыхлил участок кинжалом, а затем стал выгребать мерзлую землю руками. Лэнгли взял свиток, положил в мешочек, а мешочек спрятал в кошель.
— Я должен был передать это письмо графу Ширингу. Но оно содержит очень опасную тайну, и я понял: посыльного наверняка убьют, чтобы он никогда ничего и никому не смог рассказать. Нужно было исчезнуть. Я решил укрыться в монастыре, стать монахом. Хватит с меня сражений, пора искупать грехи. Меня хватились, начали искать, и вот не повезло: выследили в одной бристольской таверне.
— Люди королевы?
— Она готова на все, лишь бы тайна не вышла наружу.
Когда Мерфин выкопал яму в восемнадцать дюймов глубиной, Томас остановил помощника:
— Достаточно. — И бросил в нее кошель.
Юный лучник засыпал яму землей, а Лэнгли набросал листьев и мелких веток; место, где копали, стало незаметно.
— Если ты узнаешь, что я умер, пожалуйста, выкопай это письмо и передай священнику. Сделаешь это для меня?
— Хорошо.
— Но до тех пор никому ничего не говори. Пока известно, что письмо у меня, но непонятно где, они ничего не сделают. Но как только ты раскроешь секрет, сначала убьют меня, а затем и тебя.
Мерфин перепугался насмерть. Как несправедливо: ему угрожает такая опасность только из-за того, что он помог человеку выкопать ямку.
— Прости, что пугаю тебя, — улыбнулся Томас. — Но это не только моя вина. В конце концов, я не просил тебя сюда приходить.
— Нет. — Как же Мерфин пожалел, что пошел в лес.
— Я пойду к дороге, а тебе лучше вернуться тем же путем, каким пришел. Надеюсь, твои друзья ждут где-нибудь неподалеку.
Мальчик поплелся с поляны.
— Как тебя зовут? — крикнул вдогонку рыцарь.
— Мерфин, сын сэра Джеральда.
— Вот как? — Томас, видимо, знал отца. — Ладно, ни слова, даже ему.
Молодой мастер кивнул и ушел. Ярдов через пятьдесят его стошнило, но после этого стало намного лучше. Как и предвидел Томас, ребята ждали на опушке леса, возле дровяного склада. Окружили, хлопали по плечам, словно пытаясь убедиться, что он жив. Все испытывали облегчение и еще стыд, что бросили его. Дети дрожали, даже Ральф.
— Тот человек, в которого я пустил стрелу… он тяжело ранен?
— Умер, — ответил Мерфин и показал Ральфу стрелу, выпачканную кровью.
— И ты ее вытащил?
Мерфину очень хотелось сказать «да», но он решился на правду.
— Нет, рыцарь.
— А второй?
— Рыцарь перерезал ему горло. Потом мы спрятали их в кусты.
— И он так просто отпустил тебя?
— Да.
Мальчик ничего не стал говорить о спрятанном письме.
— Нужно сохранить все в тайне. — Керис волновалась. — Если кто-нибудь узнает — беда.
— Я никому не скажу, — пообещал Ральф.
— Мы должны поклясться, — твердо проговорила Суконщица.
Они встали в кружок, Керис вытянула руку. Мерфин положил сверху свою — ладонь девочки была мягкой и теплой, — потом Ральф, потом Гвенда. Дети поклялись кровью Иисуса и отправились обратно в город. Стрельба излука закончилась, все разошлись обедать. Когда шли по мосту, Мерфин сказал Ральфу:
— Когда я вырасту, то хочу быть, как этот рыцарь — всегда вежливый, ничего не боится, беспощадный в бою.
— Я тоже, — кивнул брат. — Беспощадный.
В Старом городе Мерфин с удивлением увидел, что вокруг продолжается нормальная жизнь: плачут дети, где-то жарят мясо, у таверн пьют эль. Дочь Суконщика остановилась около большого дома на главной улице, прямо напротив входа в аббатство, обняла Гвенду за плечи и прошептала:
— У моей собаки щенки. Хочешь посмотреть?
Та была еще очень напугана — чуть не плакала — и тут же кивнула:
— Да, пожалуйста.
Какая умная и еще добрая, подумал Мерфин. Щенки утешат маленькую девочку — и отвлекут. Вернувшись домой, она расскажет про щенков и вряд ли вспомнит о том, что случилось в лесу.
Дети попрощались, и девочки зашли в дом. Юный лучник подумал, увидит ли он еще Керис. Затем вспомнил собственные заботы. Как же отец выкрутится из истории с долгом? Мерфин и Ральф с луком и убитым зайцем направились в аббатство. В госпитале почти никого не было, всего несколько больных. Монахиня сказала им:
— Ваш отец в соборе, с графом Ширингом.
Братья вошли в собор и обнаружили родителей в притворе. Мать сидела на квадратном основании круглой колонны. В холодном свете, лившемся в высокие окна, ее спокойное ясное лицо казалось вытесанным из того же серого камня, что и колонна, к которой она прислонилась. Подле нее, покорно опустив широкие плечи, стоял отец. Перед ним — граф Роланд. Он был старше отца, но черные волосы и энергичность придавали ему моложавый вид. Возле графа Мерфин заметил аббата Антония. Мальчики прижались к стене, но мать подозвала их:
— Идите сюда. Граф Роланд помог нам договориться с аббатом Антонием, все проблемы решены.
Отец явно был не так признателен Ширингу, как мать.
— И мои земли переходят аббатству, — проворчал он. — Я ничего не оставлю вам в наследство.
— Мы переедем сюда, в Кингсбридж, — бодро продолжала Мод, — и станем жить на монастырском иждивении.
— Как это? — спросил Мерфин.
— Это означает, что монахи предоставят нам дом и еду два раза в день — на всю жизнь. Разве не чудесно?
Старший из братьев видел, что на самом деле мать вовсе не считала положение иждивенцев аббатства таким уж чудесным. Только делала вид, что рада. Сэру Джеральду было очень стыдно, что он потерял земли. Какой позор.
— А что будет с моими мальчиками? — спросил рыцарь у графа.
Тот развернулся и посмотрел на дальних родственников.
— Высокий вроде ничего. Это ты убил зайца?
— Да, милорд, — с гордостью ответил Ральф. — Я выпустил в него стрелу.
— Через пару лет возьму его сквайром, — быстро решил Роланд. — Мы сделаем из него рыцаря.
Отец остался доволен. Мерфин растерялся. Важные решения принимали как-то слишком быстро. На младшего брата свалилась такая удача, а про него просто забыли.
— Это нечестно! — вырвалось у мальчика. — Я тоже хочу быть рыцарем!
— Нет! — воскликнула мать.
— Но это я сделал лук!
Отец глубоко вздохнул и поморщился.
— Так это ты сделал лук, парень? — Граф презрительно скривился. — В таком случае станешь подмастерьем плотника.
