Лопатин сидел, уставившись в монитор, и грыз колпачок шариковой ручки. Я подошла, и, положив подбородок на непрозрачную перегородку из пластика, изобразила любимый трюк эрзацев.
– Здравствуйте, Юрий Лопатин.
– Здравствуй, говорящая голова.
– Выбирай, Юрий Лопатин, кем быть тебе в следующей реинкарнации? – загробным голосом спросила я.
– Да уткой, уткой, отвалите все! – устало отмахнулся Юра.
– Зачем же ты, Юрий Лопатин, нашего шефа раздраконил? – не отставала я.
– Парамонова, ну ты должна меня понять, стопроцентно прокатило бы! – уверенно заявил Лопатин. – Еще бы спасибо сказали за такой пиар!
– Не прокатило, – вздохнула я. – Брюки-то гульфиком назад надел?
– Надел… Парамонова, ну за что он так на меня?
– Да, ладно Юр, не переживай, сейчас он про тебя забудет, вот увидишь, – пообещала я, и, резко развернувшись на каблучках, уверенной походкой пошла к кабинету шеф-редактора.
– Парамонова, ты чего? – крикнул мне вслед Юрка, почуявший надвигающуюся катастрофу, и ходко двинулся за мной – все ж журналистское прошлое давало о себе знать.
Михалыч курил прямо в кабинете. Плохо, очень плохо, но деваться некуда. Взгляд из подлобья, строгий, изучающий – с чем пришла? Пустая пришла, порожняя, без какого-либо желания, без огонька в глазах, и с опущенными руками.
– А, Парамонова… Слышала уже?
– Слышала.
Михалыч пододвинул пепельницу на середину стола, приглашая – садись, покурим. Я села в кресло напротив, но сигареты не достала, а просто сидела, скрестив руки на коленях.
– Вот, скажи мне, Парамонова, как можно работать, не доверяя друг другу? Как?
Видно здорово прошелся гендировский трак по лютикам-цветочкам, Плавный, наверное, в обмороке валяется, а Аннушка подносит ему нюхательные соли.
– Владимир Михайлович, а как вы думаете, при других обстоятельствах прокатило бы? – выразилась я Юркиным словечком.
– Что значит прокатило? – возмутился шеф-редактор.
– Ну… если бы Лопатину повезло, и другая сторона не стала бы раздувать скандал, а наоборот, даже обрадовалась, – решила узнать я мнение начальника. – Могло быть такое?
– Могло. Но это не отменяет порядочности и ответственности перед коллегами! – оговорился Михалыч, и затушил окурок с золотистым фильтром.
– А как быть с лозунгом 'Горячие новости любой ценой'? – лезла я на рожон. – Ведь на месте Юрки мог оказаться каждый из нас, просто ему не повезло – у его 'героя' изменились планы, или опомнился, ведь все знали об артисточке, а тут еще и фотки. Обычные фотки, но это с какой стороны посмотреть…
– Любой ценой это ты, Парамонова, правильно сказала, но лозунг, есть лозунг, а информация должна быть проверенной, или хотя бы такой, от которой трудно отпереться, с какой стороны не смотри, – наставительно сказал Михалыч, и тут же переключился на меня. – У тебя как дела?
– Владимир Михайлович, пришла просить вас снять меня с этой темы, – осторожно произнесла я.
– В чем дело? – строго спросил он.
– Не могу больше, противно.
– Противно – детский сад какой-то, – он покачал головой и укоризненно посмотрел на меня. – Ты мне конкретику давай.
– Конкретно, – начала я, с обидой на его строгость. – Брачное агентство – вывеска – ловушка для трепетных девиц с тонкой душевной организацией. Бабка эта натуральная сводня, клиенты – извращенцы, и это только верхушка айсберга, с которой успела познакомиться я! Уверена, что Валерия Аркадьевна занимается делами куда серьезней… Альбома с невестами я еще не видела, но подозрения есть.
– Широкое поле для дальнейшей деятельности, – недовольно произнес шеф-редактор, – я так понимаю, что тема еще не разработана, нет фактов, снимков участников, свидетелей, в конце концов – только домыслы.
– Да не могу я больше, Владимир Михайлович, отстраните, прошу! – взмолилась я. – Считайте, что не справилась.
– Нет, Парамонова, так не пойдет, – заявил он, – аргументов нет.
– Хорошо, – я чуть не плакала от обиды. – Я заплатила шесть тысяч рублей за то, чтобы меня заподозрили в желании исполнить фелляцию в модном ресторане, – тут брови Михалыча подскочили вверх, – порвала чулки, разбила колени, выкинула босоножки, которые стоят больше чем шесть тысяч, и еще кое-кто хотел подглядывать за тем, как я качаюсь на качелях!
– И это аргументы, Парамонова? – спросил Михалыч, но все же чувствовалось, что он смягчился, видно проняло его мое приключение. – Заподозрили в желании… хотел подглядывать…
– Нет, ну нужно было чтобы меня… – пробурчала я под нос.
– И остальное решается на раз, – продолжил он, сделав вид, что не расслышал, – авансовые получишь в бухгалтерии, на чулки и босоножки премируем, к доктору направим. Какие проблемы?
– Владимир Михайлович, я боюсь, – пошла я ва-банк.
– Боишься? – переспросил он, внимательно глядя на меня.
– Нарваться на неадекват боюсь… – залепетала я, редко кто мог выдержать пристального взгляда шефа. – Это какое-то фрик-шоу, видели бы вы их глаза… страшно, а вдруг…
Михалыч перестал меня сканировать, и стукнул ладонью по столу:
– А вот это уже аргумент. Раз такое дело, дам я тебе помощника, вдвоем сподручней. Будет за тобой присматривать, да и лишние руки не помешают. И запомни, Парамонова, ни один здравомыслящий журналист не откажется от такого жирного куска по собственному желанию – незаменимых нет! Все, Алла, на сегодня ты свободна, а я пока тебе напарника подыщу, завтра и представлю. Ступай.
Я вышла из кабинета, от двери которого кинулись врассыпную обитатели Двора Чудес. Подслушивали. И подсматривали. И возглавлял всю эту банду обломленный, но несломленный Юрий Лопатин.
– Парамонова! Ну, ты даешь! А вдруг бы Михалыч заменил бы тебя Шваревой?
– Шварева? – округлила я глаза, и спросила охрипшим вдруг голосом. – Откуда здесь Шварева?
– Из командировки вернулась, снова к нам в отдел.
От его слов, мне сделалось дурно. Шварева, мой вечный конкурент, акула, нередко плавающая в моих водах, и норовящая оттяпать кусок чего-нибудь… И о чем я только думала! Шварева… О, нет, не видать ей ничего моего, ну вот ничегошеньки! И я сжала кулаки. Но угрозы не вышло, а вышло совсем черте что! У меня закружилась голова, подогнулись колени, и я стала оседать на пол. Любопытные дизайнеры, как бандерлоги облепившие столы в радиусе прослушивания нашего разговора, сейчас рванули вперед, до предела сужая кольцо вокруг меня.
– Разойдись! – крикнул Лопатин, подхватывая меня, и усаживая на стул.
– Что с тобой, Парамонова? – забеспокоилась вездесущая Настенька, обмахивая меня пилотным выпуском нового журнала. – Лицом сбледнула… Плохо тебе?
