Я разглядываю, это место в деталях, здесь царит тишина. От нее в моих ушах начинается звон, и я зажимаю их ладонями. Ничего не прекращается, а только звук, усиливается настолько, что мои ноги подкашиваются, и я приседаю, не в силах сохранять равновесие. Затем, все проходит, так же быстро, как началось. Но картинка перед моими глазами меняется. Не слишком кардинально, но я это замечаю. Теперь, все также, только тело, лежащее на столе под белоснежной простыней, приобретает очертания. Я различаю женский силуэт, а еще, рука, выбившаяся из-под материи, мне настолько знакома, что перед глазами плывут круги. Там мама. Из-под тонкой простынки, выбилась ее изящная ручка. Я не могу ошибиться, слишком часто эти руки, гладили меня по лицу и голове. Мне знакома каждая линия на ее ладони. Но я должна проверить. И как только, я делаю шаг к столу, сразу раздается громкий, мужской голос, сверху.
«Лин, стой на месте, и выполняй наши указания. Мы запрещаем тебе приближаться к столу и что-либо трогать!»
– Что? Кто это? Почему я не могу подойти? Для чего я здесь? Это мама? – Меня прорывает, от возникающих вопросов в моей голове. Я кричу, поднимая голову к белому потолку комнаты, и слышу свой голос, отражающийся от пустых стен.
«Мы повторяем свой запрет на приближение! Советуем, следовать нашим указаниям, и оставаться на месте»
– Это мама? Там – моя мама? – Не унимаюсь я, указывая рукой на стол, но не слышу ответа. Слезы выступают на моих глазах, и я ничего не могу с этим поделать. Тело, без движения, лежит на столе, и лишь контуры, вырисовываются из-под покрывала. Не могу больше выдерживать это давление, нарастающее в тишине комнаты. Мне не отвечают, и я решаюсь сделать шаг, к столу.
«Мы запрещаем приближаться к столу!» – Вновь, требовательно, звучит голос, от которого по спине пробирает мороз. Но я не могу себя остановить. Я подбегаю и сдергиваю простынь на пол. Меня, словно вбивает в пол, я стою и не могу шевельнуться. Под простыней никого нет! Даже рука, которую я видела, до этого момента, куда-то исчезла. Я моргаю, и стою, раскрыв рот.
–Что это? Что здесь происходит? – Не унимаюсь я, и кричу, уже чувствуя, нарастающую истерику. Меня колотит нервной дрожью, а слезы, которые текли ручьем, замирают, от шока! Что здесь происходит? Я ведь видела тело под простыней, и руку, мамину руку! От сюрреализма происходящего начинает кружиться голова и сохнет во рту.
«Лин, ты должна была следовать нашим инструкциям!» – Продолжает вещать голос, раздающийся по всей комнате, нагнетающий со всех сторон и давящий на голову, своими повелительными нотами. «Ослушавшись, ты даешь нам повод задуматься, о степени твоей готовности, к вхождению в наше общество»
– Что за бред! Я должна была слушать вас? Кто вы? Я вас даже не вижу! Я не знакома с вами! То, что вы требуете от меня – невозможно выполнить! Там была моя мама, которую вы забрали от меня! – Я в гневе, не знаю, что бы я еще наговорила, если бы меня вновь не перебил голос.
«Ты должна доверять нам, Лин. Мы не хотим тебе навредить! И если мы предложили тебе, остаться на месте, нужно было довериться нам! Мы не отнимали у тебя мать! Она сама пожелала находиться в другом месте, не пересекаясь с тобой»
Вот еще! То, что они хотят мне внушить, не может быть правдой! Да она все бы отдала, чтобы быть рядом со мной, как и я. И как мне довериться тем людям, которые выпотрошили сейчас мой мозг и выворачивают наизнанку душу. Что за эксперименты? О них вообще знает правление? А как на счет того, что они «предложили» мне остаться на месте. Разве это не был приказ, раз ему не следовало противиться? Все больше и больше мне не нравиться это место и особенно голоса, что «предлагают» мне подчиниться, не смотря ни на что.
– Нет! Вы врете! Мама, никогда бы так не сделала! Она всю жизнь оберегала меня и готова была жертвовать собой, чтобы у меня было все в порядке! Вы ничего не знаете обо мне, о нас! Она не могла меня оставить! – Все же не смогла сдержаться я и рыдая выговорила им свою позицию, пусть говорят, что хотят, я не должна им верить и безоговорочно подчиняться.
«А ты? Ты бы смогла ее оставить?»
Я молчу. Они попали в точку. Я могла бы ее оставить, но только в одном случае, если бы желала для нее лучшего. Если бы я знала, что так, для нее будет безопасно. Быть может, она тоже настояла на отдельном проживании, зная, что не переживая за ее судьбу, я смогу осуществить задуманное. И еще, есть Зоин, который не позволит причинить ей вреда. Все это промелькнуло в моей голове за долю секунды, но я не следила за выражением своего лица и эмоциями, которые проступили на свет.
Они приняли мое молчание, за признание слабости. Тех, кто наблюдает за мной – это устроило, и я не стала разубеждать их. Пусть думают, что это слабая сторона в моей защите. А я, тем временем, узнаю их слабые места. Да, они знают обо мне многое, но далеко не все, только сухие факты и те разбавленные домыслами и пересудами. На этом следует сыграть.
«Все в порядке, Лин. Мы готовы тебя защищать и оберегать. Чем быстрее, ты примешь, что мы, ничего дурного тебе не желаем, тем лучше будет твое душевное состояние»
Вот как они обставили мое присутствие здесь и их аморальные тесты. Теперь это называется защитой? А мое душевное состояние? Разве не они его только что пошатнули? Что за бред здесь происходит? Глубокий вдох и медленный выдох помогают мне затушить разгорающийся гнев, и я внимаю им дальше.
«На сегодня ты свободна. Уже обед. Следуй, за провожающим тебя служащим, в столовую»
Не может быть? Я провела в этой комнате не больше получаса, а они утверждают, что прошла первая половина дня. Они как-то воздействовали на мое сознание, заставляя меня видеть то, что им нужно, в тот временной промежуток, который они для меня отмерили. Они копались в моей голове, ища страхи, которые воздействуют на меня должным образом. Вероятно, какое-то время я была без сознания, но я не могу восстановить все события в своей голове. Я помню, лишь момент до наступления основной галлюцинации, и после, когда она наступила. Помню, как звук, заставивший меня потерять равновесие, изменил реальность. Теперь мне понятно, как они намерены действовать. Это, должно мне помочь, в дальнейшем. Если, я намерена продолжить играть по их правилам, то мне нужно научиться владеть собой, и в следующий раз, не позволять своей импульсивности, идти впереди моего разума. Сказать проще, чем выполнить. Ведь еще неизвестно, что они придумают, дальше.
Я покидаю комнату, а в коридоре меня ждет уже другой мужчина, готовый проводить меня в столовую. Я особо не всматриваюсь в черты его лица, да и в данный момент не могу ни на чем сосредоточиться. Перед глазами не четкая картинка, однако, то, что у сопровождающего темная шевелюра я разглядела. Не могу сказать точно, что они делали с моим мозгом, но после их вмешательства, мне хочется спать. Усталость накатывает на меня волнами, и если я пойду есть, то, боюсь, опущу лицо в чашку с кашей. А при мыслях о еде, меня начинает мутить. Не знаю, можно так, или нет, но я ухожу из столовой, как только меня покидает провожающий. С легкостью нахожу свою комнату, и падаю, на свою койку.
Мне ничего не снилось. Я помню, как закрыла глаза, и теперь, я их открываю. Вокруг темно, свет в комнате не горит, и из коридора не доноситься ни единого звука. Не может быть, чтобы я проспала до ночи. Но, другого объяснения, у меня не находится. Спать – уже не хочется, а что делать, в таком случае, я не знаю. Я заснула в одежде, теперь мне жарко и некомфортно, и туалет посетить не мешало бы. Интересно, что мне будет, если я прогуляюсь до душа, ночью. Решаюсь проверить. Я встаю с постели, и тихо, стараясь не шуметь, выхожу из комнаты. В темно красном освещении коридора все выглядит таинственно и зловеще. Аккуратно, держась за стены, перебирая руками, иду в направлении ванной. Она не так далеко, от моей комнаты, и если я успею, незамеченной, туда дойти, то это будет – моя маленькая, первая победа. Коридор кончается, и я нахожу дверную ручку, от ванной комнаты. Тяну на себя, и дверь открывается. Внутри темно. В коридоре хоть как-то я различала силуэты стен, а здесь кромешная тьма. Оставлять дверь открытой, пока я моюсь, не решаюсь. Может, мне удастся найти, где включается свет? Начинаю ощупывать руками стену, и под пальцами, щелкает кнопка. Свет, некоторое время мигает, от чего мои глаза начинает резать и щипать. Но вскоре, я привыкаю к освещению, закрываю за собой дверь и начинаю раздеваться.
Стараюсь делать все тихо и быстро, но ноги, от волнения путаются в штанинах, а руки, не могут вылезти из кофты. Когда, я справляюсь с одеждой, я встряхиваю ее, расправляя, чтобы повесить на крючок. Из кармана штанов выпадает карточка, когда я поднимаю ее и читаю, меня начинает трясти, от страшных воспоминаний, которые я хотела запрятать глубже в подсознание. Это карточка с номером комнаты, в которой мне пришлось побывать недавно. На обратной ее стороне тоже что-то написано. Раньше она была чиста, поэтому я с интересом рассматриваю буквы, складывая их в слова.
