– Во многом это зависит от нашего везения, – мрачно сказал Мейсон. – Однако сегодня мы в проигрыше.
Дрейк ослабил галстук и пальцем провел за воротом крахмальной рубашки.
– Что ж, если меня посадят, – поморщившись сказал детектив, – то мне не хотелось бы появляться в тюрьме в таком виде. Поспешим, чтобы я успел переодеться.
Глава 4
Мейсон через стол посмотрел на миссис Бейсон и сказал:
– Я пригласил вас, потому что мне необходимо задать вам несколько вопросов.
– Может быть, сначала вы позволите сделать это мне?
– Хорошо, – согласился адвокат. – Спрашивайте.
– Вы видели Сэма Грэйба?
– Да.
– Вы добились результатов?
– Пока нет. Обстоятельства сложились неблагоприятно.
Посетительница внимательно посмотрела на адвоката.
– Вы не желаете рассказать мне, что произошло? – спросила она.
Мейсон отрицательно покачал головой.
– В таком случае, как вы собираетесь поступить дальше?
– Я хочу еще раз попытаться, – сказал Мейсон, – но на этот раз зайти с другой стороны. Однако, прежде чем я предприму дальнейшие шаги, мне необходимо узнать побольше о том, что, собственно, от меня требуется.
Миссис Бейсон открыла сумку, вынула сигару и обрезала кончик. Адвокат щелкнул зажигалкой. Она посмотрела на него сквозь клубы дыма и сказала:
– Что ж, я жду ваших вопросов.
– Что вам известно о Сэмуэле Грэйбе?
– Не слишком много. Только то, что рассказывала Сильвия. Он жестокий и бессовестный человек. Я ведь предупреждала вас, что он крепкий орешек.
– А как насчет Чарльза Дункана?
– Внучка говорит, что он не в счет.
– Кажется, вашу внучку одурачили, – заметил Мейсон.
– Ничуть не удивлена этому. Сильвия слишком молода, чтобы разбираться в людях такого сорта. Она неплохо понимает людей своего круга, но авантюристы ей не по зубам.
– Муж хочет развестись с ней?
– Да.
– Почему?
– Почему мужчины вообще разводятся?
– Вам придется быть со мной откровенной, миссис Бейсон, – покачал головой адвокат. – Что кроется за всем этим?
Посетительница с минуту молча курила, потом ответила:
– Когда Сильвии исполнится двадцать шесть лет, а это будет в следующем году, она получит половину наследства, ее дочь Вирджиния, которой шесть лет, получит вторую половину. Если только суд не решит, что Сильвия – неподходящая личность для опекунства над Вирджинией. Если так случится, то Вирджиния получит все состояние.
– И в такой ситуации, – сказал Мейсон недоверчиво, – она выдала содержателям казино долговые расписки?
Миссис Бейсон кивнула.
– Сильвия всю жизнь поступала, как ей захочется. Именно по этой причине наследство было оставлено с соответствующими условиями, а не передано непосредственно в ее руки.
– И теперь ее муж пытается раздобыть доказательства, которые помогут ему получить развод и лишить Сильвию ее доли наследства?
– Да.
– И какой в этом смысл?
– В таком случае все наследство достанется дочери, и он сам сможет распоряжаться всеми деньгами. Если он узнает о существовании этих расписок, он их раздобудет и использует, чтобы показать, и Сильвия не в состоянии распоряжаться деньгами. У него есть и другие доводы, что он имеет право на развод, но сейчас он заинтересован именно в такого рода доказательствах. Фрэнк хочет доказать, что ей нельзя доверять деньги. Вам придется действовать очень энергично, мистер Мейсон. Мне нужны эти расписки прежде, чем Сэм Грэйб узнает, какую важную роль они могут сыграть.
– Думаю, Грэйбу это известно.
– В таком случае мы побеждены с самого начала.
– Мы еще не побеждены, но теперь я начинаю понимать, зачем вам нужен адвокат. Как велико наследство?
– В общей сложности полмиллиона долларов. Если только Фрэнк Оксман добьется права опекунства над Вирджинией и наложит лапу на эти деньги, можно считать, что ребенку подписан смертный приговор.
– Не может быть, чтобы дело обстояло именно так, – сказал Мейсон.
– Он коварен и опасен, как гремучая змея.
– Но ведь он будет находиться под контролем и наблюдением судебных властей.
– Вы просто не знаете Фрэнка Оксмана, – горько рассмеялась миссис Бейсон. – Сильвия – не противник для него. Пока я жива, я буду бороться. Но ведь мне уже почти семьдесят, и я не бессмертна.
– Но послушайте, – сказал Мейсон. – Суд ведь не может лишить Сильвию прав на ее ребенка только потому, что она играет.
– Существуют и другие обстоятельства, – мрачно сказала миссис Бейсон.
– А у самого Фрэнка Оксмана имеются какие-нибудь деньги?
– Ровно столько, сколько нужно, чтобы играть на бирже. Это ведь считается респектабельным. Вот Сильвия – та играет в рулетку, и это уже неприлично. Черт бы побрал всю эту публику, они мне все опротивели своим лицемерием.
– Интересно, – сказал Мейсон, – откуда Оксман возьмет деньги, чтобы выкупить эти расписки?
– Не волнуйтесь, для таких целей люди, подобные ему, всегда найдут способ раздобыть необходимую сумму.
С минуту адвокат и миссис Бейсон смотрели друг на друга. Наконец Мейсон медленно произнес:
– У меня появилась идея. Правда, я не уверен что она сработает, но попробовать стоит. Судя по тому, что я заметил вчера вечером, Дункан и Грэйб не слишком ладят друг с другом. Я могу постараться довести их трения до того, что один из партнеров по какому-то поводу потянет другого в суд. Тогда все, что находится на корабле, будет в распоряжении суда, поскольку они компаньоны. И если дело дойдет до этого, то я могу постараться объяснить суду, что эти расписки были выданы в погашение карточного долга. Суд, в таком случае, наверняка не станет рассматривать расписки как часть имущества компаньонов. Тогда мы сможет получить их.
Миссис Бейсон наклонилась через стол.
– Послушайте, я не хочу, чтобы мое имя трепали два грязных проходимца, но если вам удастся избежать этого, то вы вольны предпринимать все, что вам вздумается, не останавливаясь перед затратами.
– В таком случае у меня возникает естественный вопрос. Почему вам так необходимы эти расписки? Не проще ли было просто дать Сильвии денег, чтобы она их выкупила? Таким образом…
Дверь в кабинет тихонько приоткрылась и Делла Стрит негромко сказала:
– В приемной Чарльз Дункан. Он говорит, что хочет видеть тебя лично, шеф, по важному делу.
Серые глаза миссис Бейсон тревожно блеснули.
– Это значит, что они уже связались с Фрэнком Оксманом, и теперь Дункан пытается вести двойную игру.
– Не думаю, – покачал головой Мейсон, – я приставил детективов к Оксману, Дункану и Грэйбу. Подобные дела, разумеется, не решаются по телефону, а личной встречи у них не было, иначе я знал бы об этом.
– Зачем он тогда явился сюда?
– Лучше всего, я думаю, спросить у него самого, – сказал Мейсон и, повернувшись к секретарше, попросил: – Делла, проводи миссис Бейсон в библиотеку и пригласи сюда мистера Дункана. Он ведь не знает вас, миссис Бейсон, не так ли?
– Нет, мы никогда раньше не встречались.
– Я думаю, Дункан сделает какое-то предложение, возможно, небезынтересное для вас.
Когда Дункан вошел в кабинет, лицо его хранило обычное любезное выражение, на нем играла приветливая улыбка, обнажающая золотые зубы.
– У вас не осталось каких-либо неприязненных чувств ко мне после вчерашнего? – спросил он.
– Никаких, – сказал Мейсон. – Присаживайтесь, пожалуйста.
Опустившись на стул, Дункан достал из кармана сигару и предложил Мейсону.
– Благодарю, я курю сигареты.
– В таком случае, видимо, кто-то из ваших клиентов забыл свою сигарницу, – сказал Дункан, кивая на портсигар, оставленный на столе миссис Бейсон.
– Это забыл мой помощник, – сказал Мейсон, нахмурившись, и, позвонив Делле, попросил передать портсигар Джексону, на что Делла понимающе кивнула с веселым огоньком в глазах.
Когда за Деллой закрылась дверь, Дункан ухмыльнулся:
– Так эта бабушка – ваша клиентка?
Мейсон удивленно поднял брови.
– Не считайте нас круглыми дураками, – рассмеялся Дункан. – Естественно, мы попытались прощупать, с чего это вы появились у нас на горизонте. Разумеется, вы представляли не Оксмана и уж конечно не Сильвию. Но у Сильвии есть бабка, которая курит сигары. А портсигар дамский.
– Спасибо за информацию, – сказал Мейсон. – Вы хотели меня видеть именно по этому поводу?
– Нет. Речь пойдет о долговых расписках.
– И что же?
– Послушайте, мистер Мейсон, я буду с вами откровенен. – Дункан положил ногу на ногу. – Мне понравилось, как вы вчера все это обтяпали. Когда мы с Сэмом стали вспоминать, как и что, то поняли, что вы нам не сказали абсолютно ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Вы вели себя так ловко, что, в сущности, говорил только один Сэм, вы же сами ничего не утверждали. Так что мы ровным счетом ничего не можем поставить вам в вину. Если бы нашлось хоть какое-то мало-мальски уязвимое место в этой истории, мы бы не оставили вас в покое. Но это была чистая работа.
