она была невестой короля. Но зачем он её вспомнил?
— Странно, — пожал он плечами. — У меня есть только одна знакомая по имени Линда, и ты её видела.
— Кто это? Опять какая-нибудь очередная прачка?
— Почти угадала. Она была служанкой в кабаке, а потом ты была у неё свидетельницей на венчании.
Изящное личико вампирши сразу заострилось, глазищи распахнулись, а зрачки стали огромными.
— Она — настоящая красавица. Вот о ком, значит, ты всё время думаешь.
Дилль хотел было отшутиться, но в глазах Илонны кипела ревность, а на дне их плескалась боль. Он медленно опустился на одно колено и взял её руку в свои.
— Любимая. Будь она хоть трижды красавица, она не стоит волоска с твоей головы. У меня кроме тебя никого нет и никогда не будет.
— Тогда почему ты её звал? — тихо спросила Илонна.
— Наверное, надо мной опять Мейс наклонился, а я в полубреду был, — догадался Дилль. — Он своей смазливой физиономией мне девушку напоминает. Так уже было. А поскольку других знакомых блондинок у меня нет, я Линду и вспомнил.
— Да, — кивнула Илонна, — Мейс как раз тебя слегка подправлял — это он сам так выразился. Значит, я могу тебе верить?
Вместо ответа Дилль распахнул ей душу, и Илонна слилась с ним взглядом. И он, и она перестали быть по отдельности, объединившись в одно целое. Сколько они так просидели, Дилль не знал, но когда он очнулся, фургон остановился на ночёвку.
— Ну как, тебе уже легче? — заботливо спросила Илонна.
— Да.
— Тогда за то, что ты провинился, иди готовь мне ужин. Я от всех этих переживаний жутко проголодалась.
От негодования Дилль даже не нашёлся что возразить. К его счастью полог откинулся и внутрь влез пухлый монах с двумя котелками.
— Госпожа Илонна, извините, что так поздно. Сегодня остановились только за полночь. Пока приготовил…
— Спасибо, отец Перисей, — поблагодарила вампирша. — А у вас не найдётся ещё пары корочек хлеба?
— Корочек? — растерялся монах. — С собой нет, но могу принести. Мышек кормить будете?
— Нет, это ужин для господина мага — ему много не надо.
Дилль, уперев руки в бока, возмущённо посмотрел на Илонну.
— Тут два котелка. Ты ещё прожорливее Тео. Я ж тебя не прокормлю.
— Придётся тебе постараться, а то так и будешь хлебными корочками питаться.
Отец Перисей понял, что это у господ вампиров и магов такие свои шутки и удалился. Дилль поднялся, обул сапоги и шагнул к выходу.
— Эй, ты куда? А ужин?
— Корочки ещё не принесли, как приду — съем.
— Ну, перестань, я же пошутила.
— Тогда оставь мне пару ложек. Я скоро вернусь.
— Ты куда?
— Я скоро вернусь, — повторил Дилль и вышел.
Илонна втянула носом аромат пряного супа, вздохнула и выскользнула вслед за Диллем. И если она прекрасно видела в ночи, то Дилль спотыкался на каждом шагу. Он сунулся к ближайшему фургону и осведомился, где ему найти врачевателей. Обитатели фургона явно уже пытались уснуть, а потому послали Дилля совсем не по-монашески и вовсе не к врачевателям. С третьей попытки ему подсказали, где можно найти магов-врачевателей, и Дилль отправился туда.
К магии он пока не рисковал обращаться, памятуя о двух неудачных попытках — видимо, его ослабленный организм пока не может с ней работать. Поэтому он сосчитал все кочки и ямы и споткнулся обо все торчащие ноги и оглобли, пока добрался до фургонов с ранеными. Поорав и перебудив всех, Дилль выслушал проклятья в свой адрес, после чего к нему вышел зевающий Мейс.
— Какого демона ты сюда припёрся? — грубо спросил водник.
— Мейс, я пришёл сказать тебе две вещи. Первая — моя благодарность за спасение жизни Тео. Илонна рассказала мне, что ты для него сделал. Я был должен тебе за спасение Гунвальда, теперь мой долг удвоился.
— Я тебе ещё в прошлый раз сказал, что твоя благодарность мне ни к чему, — хмыкнул Мейс. — Тогда меня просил о помощи король, а вчера — Илонна. Свою оплату я уже получил, так что, давай, двигай обратно.
Дилль смотрел снизу вверх на Мейса — водник и без того был почти на голову выше, да ещё и стоял на лестнице фургона.
— Что ж, прекрасно. Будем считать мой долг тебе аннулированным. Тогда я пошёл.
Илонна, прятавшаяся неподалёку и слушавшая разговор, поморщилась — Дилль вёл себя совершенно не так, как подобает настоящему воину. Ну, он ведь маг, а не воин, — попыталась успокоить сама себя вампирша. У магов всё по-другому.
— Эй, ты же говорил о двух вещах, — напомнил Мейс.
— А разве я не сказал? — притворно удивился Дилль. — Тогда слушай вторую: Мейс, я клянусь всеми силами магии, Единым, нашим королём Юловаром и вообще всем, чем угодно, что если ты попробуешь подкатить к Илонне с чем-нибудь, кроме врачевания, я испепелю тебя. Меня не остановит ни король, ни трибунал, ни совет магов, ни даже сам Адельядо. И вот ещё что: и ты, и я в Академии вели себя, как трусы — мы знали, что находимся под прикрытием суровых законов, поэтому позволяли себе оскорблять друг друга. Отныне я не произнесу в твой адрес ни единого бранного слова. Но также знай и ты: если попытаешься сказать обо мне или Тео какую-нибудь гадость, я вышибу из тебя дух. При дворе за куда меньшие оскорбления вызывают на дуэль.
Мейс молчал. Илонна облегчённо вздохнула — ну вот, а она переживала. Пусть Дилль — маг, но ведёт он себя вполне соответствующе кодексу чести воина. Ей нечего стыдиться.
— А ты уверен, что удержишься? — усмехнулся Мейс. — Язык-то у тебя поострее моего.
— Я дал тебе слово, и пусть я — выскочка, а мой род не столь древен и славен, как род герцогов Витри, но слово своё я сдержу.
— Да, род Витри — древний и славный, — усмешка на исхудавшем от усталости лице Мейса была кривая и какая-то злобная. — Ты даже представить не можешь, как я был счастлив, когда меня приняли в Академию и избавили от общества моих братцев.
Дилль вспомнил, как после реставрации короля он увидел отца Мейса. И его братьев — точных копий герцога Витри. И как он обнаружил полное несходство Мейса со его прямыми родственниками.
— Ты прав, я не представляю, — сказал он. — А вот Тео — очень даже. В клане он считался человеком, в Академии — вампиром. Ни там, ни здесь никто не разглядел в нём того, кто он есть на самом деле. На него всё время пытались навесить какие-то ярлыки, и ты, кстати, первый. А ведь Тео ни разу не отплатил тебе той же монетой.
