Это уже становилось интересно! Но преступник был вооружён, значит, захват подземелья должен пройти быстро, даже стремительно, желательно без единого выстрела. Всё так и произошло. Выстрела ни одного не было, потому что стрелять было некому и не в кого. Шварцберг ушёл подземным ходом, оставив московских гостей с носом.
Оперативники, нервы у которых были на взводе, разразились залпами нелитературной лексики вместо выстрелов, но удравший преступник не мог их услышать. Далее обыскивать заведение и допрашивать задержанных уже не имело смысла, хотя обязательно надо было по всем правилам и стратегии захвата. Но удача никогда не отворачивается от верящих в неё.
Оказывается, местная опергруппа владела кое-какими знаниями о различных захоронах и подземных ходах, поэтому ещё перед тем, как обложить здание, был перекрыт участок, где мог быть предполагаемый подземный лаз. Преступник вылез из-под земли и сразу попал в надёжные и крепкие руки оперативников Молдовы. Что ж, и здесь оперативная работа оказалась на высоте. Это искренне обрадовало москвичей.
С Михаилом Сушкиным получилось довольно просто и обыденно. Он шёл по улице с какой-то девушкой. Вдруг прямо возле них тормозит машина, из которой вылезают оперативники. Девушка даже пискнуть не успела, как оперативники скрутили Сушкина «и с размаху кинули в чёрный воронок». Правда, воронок оказался «Волгой», но чёрного цвета, даже с «синяком» на крыше.
Ну, Сушкин раскололся почти сразу, а вот Шварцберг здорово помучил оперативников. Оказалось, он одессит и ходил чуть ли не в корифанах самого Бенечки Крика. Какие же всё-таки коленца выкидывает гражданка история!
Но дело не в этом. Оба сознались, что знакомы с Канатниковой Тамарой, и что эта девушка является близкой подругой… нет, не Бени Крика, а всего лишь Беса или Котовского. Хотя Бес уже не уступал в известности Бене, кто его знает, какой там у них воровской рейтинг?
Канатникова Тамара оказалась жительницей вообще не этих мест. Собственно, у неё особого места жительства до сих пор не было, если не считать ещё живых родителей, которые обитали на Алтае. Но через родителей любую женщину легче всего достать при желании. У Сухарева это желание было, да и у остальных членов команды оперативников МУРа этих желаний было — хоть отбавляй! Ведь Бес наверняка где-нибудь залёг на дно, а при таком раскладе вещей поймать его будет довольно трудно.
Но, скоро сказка сказывается, ещё скорее дело делается. В руках оперативников была обширная информация о родственных связях Канатниковой. Вот и надо было обработать кого только можно, с целью выйти на «живца», с помощью которого отыщется и сам Бес. К счастью оказалось, что в Москве у отца Тамары были хорошие знакомые. У них частенько останавливалась даже сама девушка. Так что по семейному кругу Тамары был пущен слушок, дескать, отец её очень плох и в надежде встретиться с дочкой перед смертью приехал в Москву. Причём, отец действительно приехал, только не знал зачем.
Квартиру московских знакомых обложили со всех сторон, и к телефону, конечно, тоже подключились. Долго ли, коротко ли, но звонок всё же состоялся. Тамара звонила из Барнаула и обещала вскорости быть в Москве. Может быть, любила она своего отца, а, может, страдала недержанием языка — обычная бабья болезнь — только проболталась Тамарочка, что в Москву она заглянет ненадолго. Надо-де в Баку по срочным делам, а оттуда — в Минводы! Там, дескать, друг сердешный ждёт не дождётся. Вот тебе и рыбка! Золотая! Настоящий живец!
Тамару оперативники выслеживали долго и осторожно. Нырнёт рыбка в мутную воду — и всё, хана. Но она, хоть женщина далеко непростая, а про наружное наблюдение тоже слыхом не слыхивала. Было ей, вероятно, со школьных времён известно, как шпики из охранки на хвост садятся, только ведь меняются времена — меняются нравы, да и техника кой-какая на помощь приходит.
Из Москвы Тамара Канатникова уехала без хлопот и зависла на несколько дней в Баку из-за… собственной свадьбы. Да-да, Тамара вышла замуж за Тамразяна, который, кстати сказать, с Бесом на одной зоне срок отбывал. В общем, ясно, что фамилию сменить ей было необходимо, чтобы МУР на хвост не сел, да опоздала девочка.
Канатникова, то есть теперь уже Тамара Тамарзян благополучно прибыла в Минводы. Опера обложили весь вокзал, даже пару вертолётов носились над городом, ведь недаром же Анатолия Беца прозвали Котовским. На карту поставлено очень много и преступник не должен уйти. Не должен?
4
«Ты наша, доченька! Теперь уже наша!». Как часто потом вспоминала Тамара эти слова одесской ведьмы. Она потом уже поняла, что баба Циля настоящая ведьма. Ну и что? В этом мире у каждого свой путь. Тамара и сама была склонна к общениям с инфернальными силами. Недаром же своим повелителем она выбрала Беса.
Тем более, баба Циля просила приезжать, особенно если будет трудно, дескать, сможет помочь. А чем она может помочь? Во всяком случае, одесская ведьма чувствовала, что Тамара может стать её преемницей. Ведь давно известно, что ведьма не может покинуть этот мир, не передав своего таланта кому-то по наследству. Но Тамара не хотела менять разгульную вольную жизнь воровки на какие-то колдовские обязанности. Притом у неё сейчас был свой Идол, свой Бес!
И тем не менее, память снова и снова возвращала её к бабе Циле.
Ведь правду сказала ведьма, что после инициации на чумном кладбище Тамара будет чувствовать своего принца даже на другом конце земли. Осев после московского скока в Барнауле и никуда не показываясь, Тамара доподлинно знала где, с кем и что делает Бес. На первый взгляд это выглядит какой-то дикой мистикой, которой нет, не было, и быть не должно!
Постойте-ка, кто сказал, что не было? Те, кто кроме длинного рубля и императорского трона ничего больше не видят? Нет уж, колдовство всегда было, есть и будет, потому что оно не умирало ни в одной стране за всю историю мира. И если бы этого не было, то всё магические заклинания, наговоры и мистические жертвы давно отпали бы сами по себе. Недаром же в средние века инквизиция сжигала всех, на кого поступил донос! Правда, «святые отцы» сами нарушали одну из главных заповедей «Не убий!», но это уже другой вопрос.
К тому же, перед московским скоком ещё в Кишинёве Бес сотворил одно любопытное действо, которое явно помогло осуществить непродуманный скок.
Тогда посредине ночи Толя Бес поднялся с кровати резко, будто кто-то толкнул его, встал посреди комнаты и говорит:
— Тамара, пойди сюда!
Девушка, конечно же, послушалась, подошла и встала рядом. Тогда Бес начертил мелом на полу круг, как это делала баба Циля на кладбище, и каким-то чумным голосом принялся повторять:
— Отец наш, великий и милостивый! Ангел светлый Люцифер! Очисти душу мою, благослови недостойного раба твоего и простри всемогущую руку твою на души непокорных, дабы я мог дать свидетельство всесилия твоего… [1]
Анатолий поднял вверх руку, в которой оказалась зажата пятиконечная звезда. Но Бес держал её как-то странно — вниз головой.
— Вот знак, к которому я прикасаюсь. Вот я, опирающийся на помощь тёмных сил, я — провидящий и неустрашимый. Я — могучий — призываю вас и заклинаю. Явитесь мне послушные, — во имя Айе, Сарайе, Айе, Сарайе…
Тамара никогда до этого ничего не боялась, а тут ей стало жутко, будто она — маленькая девочка. А что-то огромное и невидимое накрывает её, душит и даже не даёт пошевелиться.
Потом, уже утром, Бес сказал, что молитву Люциферу попросила повторять баба Циля, что даже вор в законе Черкас, которого она прекрасно знала, постоянно читал эту молитву, особенно перед тем, как идти на скок.
Тамара забрала с собой металлическую пятиконечную звезду, которую ночью держал Бес и пока трое исполнителей и наводчик, которого поставили на стрёме, делали дело, Тамара так же держала звезду вниз головой и повторяла запомнившиеся имена демонов:
— Айе, Сарайе, Айе, Сарайе…
Когда все трое вернулись с хорошим хабаром и сразу же подарили Тамаре несколько красивых безделушек, к которым ни одна женщина не остаётся равнодушна, девушка окончательно поверила в могущество Люцифера. Даже сейчас, подъезжая к Минводам, она хотела снова прочитать молитву Люциферу и демонам, но память девичья коротка. Тамара никак не могла вспомнить даже имена демонов, хотя звезда у неё была с собой и она какое-то время даже подержала её вниз головой, но так ничего и не вспомнила.
Поезд подошёл к перрону и девушка, вскинув на плечо свою сумку, поспешила к выходу. В Минводах приезжие быстро расползлись по своим делам, а Тамара всё ещё стояла на перроне. Вокруг не было ни души. Беса тоже. Но Тамара не волновалась — всё равно придёт. Или маяк подкинет. И, как будто откликаясь на её зов, в голове девушки возник голос Анатолия:
— Иди к стоянке такси между железнодорожным и автовокзалом.
