все в неприкосновенности, как я и просил? — задал ей вопрос урядник.
— Конечно, — с достоинством ответила Ираида Дмитриевна. — Поверьте, ни я, ни Лидочка не собираемся входить в ее комнату, пока тело Веры Павловны там.
— Спасибо, — кивнул Сидоров. — Тогда попрошу нас не беспокоить. Идемте, Василий Оттович.
Как и ожидалось, Вера Павловна жила на первом этаже — с ее комплекцией подъем наверх был сродни подвигу. Очевидно, Шевалдина разместила там своих гостей. По крайней мере, проходя мимо лестницы Фальк увидел мелькнувшую на площадке второго этажа тоненькую девичью тень.
Покои Веры Павловны занимали весь первый этаж левого крыла. Спальня располагалась в угловой комнате, выходящей окнами на цветник. Шевалдина лежала на полу, словно огромный кит, выброшенный на берег. Смерть настигла ее у открытого окна — когда мужчины вошли, занавески колыхнулись от налетевшего сквозняка. Рядом с телом Веры Павловны лежал перевернутый столик-бюро, его содержимое — жемчуга, серьги, прочие мелкие безделушки и осколки разбитого зеркала — разлетелось по паркету, отчего ступать приходилось аккуратно.
— Мне нужно ваше заключение, доктор, — попросил Сидоров, закрыв за ними дверь и остановившись, будто на страже.
— Надеюсь, вы понимаете, что я смогу дать лишь очень приблизительную картину, — ворчливо отозвался Фальк. — Я, все-таки, не судебный медик. Да и условия не идеальные.
— Понимаю, Василий Оттович, но из всех здешних эскулапов, уж простите, вашему мнению я доверяю больше всего.
— Прощаю, — согласился Фальк. Грех тщеславия, чего уж таить, ему был не чужд. Он опустился на пол перед телом Веры Павловны и начал осмотр, вслух комментируя свои манипуляции.
— Итак, для того, чтобы исключить все сомнения — Шевалдина действительно мертва. Дыхания нет. Пульс не прощупывается. Приблизительное время смерти — не более четырех часов назад, так как отсутствует rigor mortis. Судя по тому, что домочадцы послали за полицией, а вы уже вызвали меня, то подозреваются насильственные причины. Что ж, тело лежит на спине, на видимой поверхности ран не обнаружено — ни колотых, ни огнестрельных. Переворачивать покойную пока не будем, но вокруг нет луж крови также не заметно, поэтому предварительно можно заключить, что на спине открытых ранений нет. Синяков не вижу. На шее странгуляционных борозд не заметно. Характерных следов, свойственных удушению голыми руками, не обнаружено. Хотя лопнувшие сосуды в глазах указывают, возможно, на недостаток воздуха. Травм височной и теменной кости нет. На затылке прощупывается некое повреждение, возможно — от удара об пол при падении.
Василий Оттович отстранился от покойной.
— Интересную задачку подкинули, Александр Петрович. Требую подсказок — при каких обстоятельствах все-таки обнаружили покойную? Что предшествовало ее смерти?
Урядник извлек из портфеля блокнот (согласно уставу солидно именовавшийся «памятной книжкой») и отрапортовал:
— Шевалдина пришла домой около двух часов дня. Вероятно, сразу после визита к вам. Домочадцы утверждают, что она находилась в довольно подавленном настроении. К обеду не вышла — прислуга относила еду в спальню. Вечером присоединилась к Ираиде Дмитриевне и ее дочери за чаем. Кляла докторов-бездельников (камень в ваш огород, полагаю) и жаловалась на слабость. Удалилась к себе около девяти часов вечера. Примерно в три часа ночи Ираиду Дмитриевну, которая живет в комнате прямо над покойной, разбудил крик. Слов она не разобрала, но поняла, что кричала Вера Павловна. Затем раздалось два тяжелых удара — непосредственно друг за другом — и звон бьющегося стекла. Ираида Дмитриевна с дочерью спустились вниз и попытались достучаться до Шевалдиной, однако ответа не последовало. Дверь была заперта изнутри. Дочь Ираиды Дмитриевны утверждает, что слышала звуки, которые, как ей кажется, могли свидетельствовать о предсмертных конвульсиях. Послали за прислугой, нашли запасной ключ, отперли… Открывшуюся картину вы лицезреете.
Из-за двери раздалось деликатное дамское покашливание. Фальк и Сидоров удивленно переглянулись. Урядник пожал плечами и открыл дверь в комнату. За ней стояла юная девушка двадцати с небольшим лет с непослушной копной огненно-рыжих волос. На кончик носа сползли круглые очки, отчего незнакомка имела вид нерадивой воспитанницы пансиона — видимо, того же, где могла работать Ираида Дмитриевна. Про себя Фальк отметил, что несмотря на растрепанные волосы и бесформенный халат выглядела девушка весьма очаровательно.
— Господа, прошу меня извинить, — начала гостья. — Вы только не подумайте, что я подслушивала за дверью…
— Что вы, как мы можем такое подумать? — иронично вскинул бровь Фальк. Сидоров только фыркнул от этой ремарки.
— Ой, простите… — девушка немного стушевалась, но быстро пришла в себя. — Меня зовут Лидия Николаевна Шевалдина. Вера Павловна приходилась мне тетушкой. Понимаете, я обычно не сплю допоздна. Читаю…
— Вербицкую3, разумеется? — вставил Василий Оттович.
— Мари Кюри, если вам необходимо знать, — кинула на него обжигающий взгляд Лидия. — Но это не важно. Важно то, что я не спала, когда тетушка закричала. Маман только проснулась, поэтому и говорит, что слов было не разобрать. Но я готова поклясться, что Вера Павловна кричала: «Ты!».
— Вы в этом абсолютно уверены, сударыня? — спросил Сидоров.
— Абсолютно, — в подтверждение своих слов Лидия энергично кивнула, отчего очки чуть не слетели с ее носика.
Сидоров и Фальк снова переглянулись. Если младшая Шевалдина не ошибалась, то версия насильственной смерти становилась все более вероятной. Василий Оттович вновь повернулся к телу и осмотрел комнату.
— Хм… — он снова начал размышлять вслух. — Я не вижу на теле следов борьбы. Непохоже, чтобы Вера Павловна сопротивлялась. Два удара, о которых говорила Ираида Дмитриевна, вероятно означают, что сначала упала сама Шевалдина, а затем — бюро, которое она увлекла вслед за собой.
— Скажите, а окно точно было открыто, когда вы вошли? — обратился к Лидии урядник.
— Да, мы ничего не трогали, — утвердительно заявила девушка. Она старалась не смотреть на тело, но при этом не торопилась выходить из комнаты.
— Сударыня, вы не знаете, обычно Вера Павловна оставляла окно открытым на ночь? — спросил Фальк.
— Не могу сказать, — помотала головой Лидия. — С одной стороны, тетушка постоянно жаловалась на духоту. С другой — до смерти боялась сквозняков. К тому же ночью был ливень и сильно похолодало. И еще эта история с монахом…
— Вам она тоже о нем рассказывала?
— Да, конечно! Она рассказывала эту историю всем, кто был готов ее выслушать… Если быть откровенной, то тем, кто был не готов — тоже рассказывала.
— А вы сами сей фантом лицезрели? — поинтересовался Фальк.
— Нет. Но мои окна выходят на другую сторону дома. Мама могла бы, но она спит довольно крепко. Не представляю ее выглядывающей ночью в окно.
Тем временем Александр Петрович аккуратно обошел лежащее тело и осмотрел распахнутое окно. Затем урядник высунулся наружу и осмотрел землю перед домом.
— Следов вскрытия нет, —
