Шагнув навстречу Даховнику, Герман приветливо улыбнулся, подал руку.
— Снова к нам?
— Хватит жить на госпитальных харчах. Пора за работу, — оживленно промолвил Лука, глядя пытливыми! глазами на командира.
Герман ценил Даховника за мужество, отвагу, проявленные им в боях. Когда в отделе кадров сказали, что после лечения его направляют в полк, Герман сообщил, что у него нет командира 1-го дивизиона и что Даховник подходящая кандидатура на эту должность.
— А здоровье-то как? — докуривая Самокрутку из крепкой махорки, осведомился Герман,
— Раны зарубцевались. А от рубцов, говорят, человек крепче становится.
— Так-то оно так, — осматривал Герман щуплую фигуру Даховника. — Похудел, вижу, малость. Но ничего, наберешься сил. А теперь приступим к Делу. Посмотри-ка на схему!
На карте-схеме было изображено расположение зенитно-артиллерийских частей Сталинградского корпусного района противовоздушной обороны. Подполковник, очертив указкой прямоугольник, в центре которого находился поселок Спартановка, пояснил:
— Здесь занимает боевой рубеж наш полк.
Присматриваясь, Даховник уже ясно представлял расположение огневых позиций зенитчиков. Батареи 2, 3 и 5-го дивизионов стояли на холмистой местности между Спартановкой и Ерзовксй. Огневые позиции 4-го дивизиона были на левом берегу Волги близ латошинской паромной переправы.
— А вот здесь, как видишь, первый дивизион, — задержал указку Герман. — Ближе всего к штабу полка, к Волге, к тракторному заводу. — И, взглянув затем на Даховника, на его спокойное сосредоточенное лицо, продолжал: — Принимай первый, командуй! Дивизион — не батарея. Обязанности пошире. Дел побольше.
Твердой походкой вошел высокий худощавый артиллерист — старший политрук. Лицо молодое, ни морщинки, а на голове большие залысины. Это — комиссар полка Манухин. Герман представил ему Даховника.
— Знаю храбреца-молодца! — прозвучал веселый голос комиссара, когда он пожимал ему руку. — Опять среди своих! Верно говорят: своя часть — отцовская хата. А по зениткам, видать, сильно соскучился?
— Еще как! Бока отлежал на госпитальной койке — ходить теперь надо больше, — откровенно признался Даховник, чувствуя себя непринужденно, хотя находился в кругу начальства.
— И лежать, и скучать теперь будет некогда, — добродушно глядел Манухин на старшего лейтенанта. — Работы по горло.
Комиссар напомнил, что командиру дивизиона надо больше опираться в своей работе на коммунистов, комсомольцев, добиваться повышения дисциплины, организованности.
Даховник слушал внимательно. Ему хотелось быстрее окунуться в привычные дела.
— Когда прикажете убыть в дивизион? — спросил он командира.
— Сейчас поедем вместе, — сказал Герман. Автомобиль мчал по улице, широко раздвинувшей ряды аккуратных домиков. На выезде из поселка дорога потянулась вверх. Даховник посмотрел в заднее стекло брезентового кузова. Внизу, в зелени садов, — Спартановка. Правее поселка вытянулись высокие массивные корпуса цехов завода. А дальше — жилые кварталы. Кажется, что им нет ни конца, ни края. «Город-то какой!» — с восхищением подумал Лука.
Машина обогнула овраг, спустилась в балку и выскочила на вершину пологого холма. Виднелись блиндажи, землянки, напоминающие сверху шляпки огромных грибов. Здесь водитель затормозил. Подбежал подтянутый черноволосый политрук и отрапортовал. Подполковник Герман пожал ему руку и громко произнес:
— Так вот, комиссар, командира вам привез. Знакомьтесь!
— Даховник!
— Сытник!
Подошел лейтенант — начальник штаба дивизиона.
— Что же у вас происходит? — спросил его командир полка. — Бойцы ни с того ни с сего калечатся.
Лейтенант стоял навытяжку. Отвечал сбивчиво. Затем сообщил:
— Комбата Новицкого вызвали сюда для объяснения, Герман и Даховник спустились в блиндаж, в котором размещался КП дивизиона. В лицо ударило сыростью. За столиком, просматривая документы, сидел Новицкий. Увидев подполковника, быстро встал. Глаза Даховника перехватили взгляд друга, хотелось подойти ближе, но между ними стоял Герман.
— Ну что, Хлебороб, на гауптвахту угодили? — шутливо спросил его подполковник.
— Трубочный Ласточкин подвел…
— М-да-а… — приподнял густые брови Герман. — От Буковины до Волги дошли — такого не было. — Подполковник достал кисет с махоркой и, присев на скамейку, сделал самокрутку. Глазами сверлил Новицкого. — Дело не только в трубочном, Иван Александрович. Батарея во время боя пропускала залпы. Слабо обучаете людей. Требовательность снизили. Делайте крутой поворот, Новицкий. Расчеты пересмотрите. Каждый боец — мастер на своем месте. И нельзя, чтобы из-за одного-двух разгильдяев все дело страдало.
— Есть. Приму меры! — отвечал Новицкий.
В блиндаж вошли комиссар дивизиона Сытник, начальник штаба, командиры связи и разведки.
— Садитесь, товарищи! — предложил Герман и заговорил негромко, но, как всегда, выразительно. — Мы защищаем от фашистской авиации большой и славный город. Здесь сотни тысяч людей. Здесь много крупнейших заводов. Руки чешутся у врага разбомбить волжские гиганты. А наш долг — не допустить стервятников к Волге. Нужно сноровку прививать каждому зенитчику! Батареи сколачивать. Вот смотрите, — достал он карманные часы. — Сколько здесь деталей? Очень много. И все работают согласованно, четко, Так и каждая батарея должна действовать, как хорошо слаженный механизм. Тогда каждый выпущенный снаряд попадет в цель.
— Часы-то каждый день заводят, подкручивают, — отозвался Новицкий, но разговор прервал сигнал дежурного: полку объявлена готовность номер один.
— Опять «гости». Надо на свой КП! — и командир заторопился к выходу. Вслед за ним поднялся Даховник. У газика Герман пожал Даховнику руку. — Действуйте! Да так, чтобы первый дивизион во всем был первым!
Вместе с Германом на газике уехал и Новицкий — 2-я батарея занимала огневую недалеко от КП полка.
Скоро был дан отбой боевой тревоге, и Даховник собрал командиров взводов, разведчиков, связистов командного пункта дивизиона. Внимательно оценивал и взвешивал все, что говорили подчиненные. Плюсы и минусы в боевой работе ярко вырисовывались перед новым командиром. Вечером изучал боевую документацию. Сидел до поздней ночи.
Утром серьезный разговор вел с начальником штаба.
— Таблицы заградогня сделаны небрежно. Неаккуратно ведется журнал боевой готовности. Пора наводить порядок в штабном хозяйстве, — наставлял командир дивизиона.
Весь с головой ушел в работу Лука Даховник, не жалея времени и сил.
— Ты, Лука Иванович, и в отдыхе себе отказываешь, — сочувственно говорил политрук Сытник. — А ведь из госпиталя недавно…
— Придет время, будем отдыхать, — уставшие глаза Даховника словно светились изнутри. — Надо мне побывать на всех батареях, не откладывая в долгий ящик. Со второй начну…
…Встреча командира дивизиона на батарее происходила так, как положено по уставу. Подана команда: «Батарея, смирно!» Затем Новицкий доложил, чем занимается личный состав, и с разрешения Даховника подал команду «Вольно».
— Вот и встретились на огневой, — улыбнувшись, сказал Даховник после официального церемониала.
— Со вчерашнего дня ждал прихода нового начальства, — признался Новицкий.
Оба они прежде командовали батареями в одном дивизионе. Вместе делили трудности боев и походов. А сейчас служебное положение у них изменилось.
Даховник поблагодарил Новицкого за посещение его в госпитале, за письма, рассказал, как вновь оказался в подчинении подполковника Германа.
Они направились к бойцам. Зенитчики находились возле орудий. Даховник остановился у одного из окопов. На дне неглубокого котлована на толстых металлических станинах покоится массивная тумба, к которой прикреплен длинный ствол с накатником и тормозом отката, система прицельных приспособлений. Это 85-миллиметровая пушка, предназначенная для стрельбы по самолетам. Такими зенитными пушками были вооружены многие части, стоявшие на защите сталинградского неба.
К Даховнику и Новицкому подбежал молодцеватый артиллерист.
— Первый расчет на тренировочном занятии. Командир орудия сержант Данько!
— Продолжайте тренировку.
Возле пушки одна за другой звучали громкие команды:
— К бою!
— За орудие!
— К бою!
— Что ж, хорошо! — оценил Даховник,» а затем с вопросом к Новицкому: — Всегда так действует расчет?
— Да, сержант здесь молодчина. Слесарем работал парень. Рабочую закалку получил. Дисциплина и порядок у него всегда на первом месте.
Побывали у прибористов, дальномерщиков. Акопджанов доложил, что бойцы отделения ПУАЗО хорошо знают свои обязанности и у каждого дальномерщика-стереоскописта глаз наметан. В бою не подведут.
