Как мы уже говорили, в праздники Рождества и Пасхи, а в некоторых монастырях и в иные дни вечерня смыкалась с молитвами, которые продолжались до утра. Хотя такие всенощные богослужения теперь редки, вечерня, соединенная с утреней, сохранила название «всенощного бдения».
В начале утрени звучит вифлеемское благовестие:
Слава в вышних Богу,
и на земли мир,
в человецех благоволение (Лк 2,14).
В храме гасятся светильники, чтобы полумрак способствовал молитвенной сосредоточенности. Начинается чтение шести псалмов (Шестопсалмие), обычай, заимствованный из иудейской практики евангельских времен.
Первый псалом (3) — это вопль души, истерзанной скорбями, которая только в Небесном Отце видит свое упование; во втором псалме (37) человек исповедует перед Богом свою греховную немощь; третий псалом (62) — голос мистической жажды; четвертый (87) -песнь муки и надежды; пятый (102) — гимн благодарения; шестой (142) выражает торжество над злом.
Как и вечерня, утреня начинается великой ектенией, которую предваряет Шестопсалмие. После нее звучит пение: «Бог Господь, и явися (т. е. явился) нам; благословен Грядый во имя Господне», а затем читаются «кафизмы», отрывки из псалмов, которые полагалось слушать сидя.
На всенощной после кафизм следует торжественное прославление любви и милосердия Божия, полиелей. Полиелей начинается песнопением, составленным из стихов Псалтири («Хвалите имя Господне…»). После каждения всего храма поется «величание» святому или празднику и читается Евангелие, а затем присутствующие подходят приложиться к праздничной иконе и Евангелию. В память о братских трапезах первых христиан, которые сопровождались помазанием благовонным маслом, епископ (или священник) начертывает елеем знак креста на челе подходящих к иконе праздника.
Пока люди прикладываются, хор поет канон утрени. Слово «канон» означает правило. В древности каноном назывались тексты, собранные в определенном порядке, который освящен традицией.
Канон утрени состоит из девяти «песней». Каждая из них сложена по образцу какого–нибудь библейского гимна. В соответствии с праздниками и временем церковного года текст и мелодия меняются. Неизменными остаются только темы из Священного Писания:
1. Песнь Моисея после избавления от всадников фараона (Исх 15).
2. Обличительная песнь Моисея (Исх 32). Вторая песнь в каноне обычно опускается (кроме времени поста).
3. Песнь Анны, матери пророка Самуила (I Цар 2).
4. Гимн пророка Аввакума, предвосхищающий приход Бога–Избавителя (Авв 3).
5. Пророчество Исаии о рождении Эммануила (Ис 7).
6. Молитва «из бездны», включенная в Кн. Ионы (2).
7 и 8. Гимн отроков, исповедующих перед язычниками свою веру (Дан 3).
9. Благодарственная песнь Захарии, отца Иоанна Крестителя (Лк 1).
В некоторых случаях тема варьируется настолько свободно, что неискушенному слушателю трудно уловить ее «каноническую» библейскую основу. Привести здесь все вариации невозможно, но вот несколько характерных примеров. Первая песнь, перекликающаяся с темой Исхода, в заупокойной всенощной начинается словами: «Яко по суху, пешешествовав Израиль по бездне стопами…», а в дни, посвященные кресту Христову: «Крест начерта Моисей, впрямо жезлом море Чермное пресече, Израилю пешеходящу…» Начало песни отроков еврейских в заупокойной службе: «Из пламене преподобным росу источил ecu…»; в рождественской: «Отроцы благочестию совоспитани, злочестиваго веления небрегше…», в каноне к причащению эта песнь звучит так: «В пещь огненную ко отроком еврейским снизшедшаго, и пламень в росу преложшаго Бога, пойте дела яко Господа и превозносите во вся веки».
Перед девятой песнью канона звучит «Песнь Богородицы» (лат. «Магнификат»). Она соткана из ветхозаветных псалмов и прославляет Бога, Который «низложил сильных с престолов, вознеся смиренных» (Лк 1,46–55). Каждую строфу сопровождает рефрен «Честнейшую Херувим…», как бы отвечающий на предвидение Девы Марии — «Отныне ублажат Мя вси роды».
* * *
Всенощная заканчивалась с утренней зарей. Уже рассеивался ночной мрак, когда предстоятель восклицал: «Слава Тебе, показавшему нам свет!»
Известно, что эта молитва на восходе солнца существовала в самом начале II века. О ней упоминает губернатор Вифании в своем рапорте императору Траяну.
Невольно представляешь себе окраины античного города, стены, старые памятники, выступающие в предрассветном сумраке, и толпу христиан, которые ждут восхода. Но вот над крышами домов и соснами вспыхивают первые лучи…
Не так ли явился в мир и Он, сказавший о Себе: «Я Свет миру»?
СЛАВА ТЕБЕ, ПОКАЗАВШЕМУ НАМ СВЕТ!
И доныне звучит в храмах песнь первых христиан: «Слава в вышних Богу…» Это — великое славословие, которое можно назвать жемчужиной всего чина утрени.
Завершается утреня двумя ектениями и благословением народа.
Глава III. ЛИТУРГИЯ
Если вечерня и утреня — не более, чем общая молитва, сопровождаемая пением и чтением, то Литургия (обедня) — это кульминация всего, что совершается в храме. Центральный момент ее составляет таинство Евхаристии, или Благодарения.
Христианство, открытое всем, чуждое всякого эзотеризма, для Евхаристии делает исключение. С самого начала к ней допускались только члены Церкви.
Евхаристию называют «бескровной Жертвой». Это определение можно понять, только вникнув в смысл, идею жертвы как таковой.
Жертвенные обряды появились вместе с религией. Отказываясь от какой–то части плодов своего труда, принося их «в дар» Божеству, человек тем самым исповедовал свою зависимость от него. Однако нельзя упускать из вида другое, более глубокое значение этих обрядов. В большинстве религий они были органической частью священной трапезы, которая связывала собравшихся между собой. Некая доля пищи предназначалась Божеству в знак того, что оно как бы вошло незримо в круг пирующих. Кровь жертвенного животного закрепляла кровнородственные узы участников ритуала (даже если они в действительности не состояли в родстве). И одновременно считалось, что человек, окропленный этой кровью, «породняется» с божественным покровителем племени или народа [26]. Иными словами, жертва символизировала духовное единение людей и жажду восстановить утраченную связь с Высшим.
Именно поэтому в древнем Израиле заключение Союза, или Завета, сопровождалось подобными ритуалами. Закладывая фундамент ветхозаветной Церкви, Моисей дал ей знамение общности — кровь пасхального агнца. В Иерусалимском Храме жертвоприношение сохранило характер культового пиршества. Оно — как и обряд Пасхи — имело два аспекта: утверждение целостности народа Божия и веру в пребывание с ним Господа.
В предновозаветную эпоху молитвенные трапезы вне Храма стали одним из важнейших обычаев иудейства [27]. Они сопровождались чтением Библии и беседами о вере. Главной частью ритуала было благословение хлеба и вина, а также благодарственная молитва, в которой вспоминались благодеяния Божий, явленные в Священной Истории[28]. Нередко трапезы принимали ярко выраженную мессианскую окраску. Собравшиеся за столом молились о наступлении тех дней, когда Божие присутствие в мире будет явным и окончательным, когда с приходом Мессии–Избавителя Бог заключит с людьми Новый Завет.
* * *
Пророк Иеремия (31, 32) предсказывал, что установление Нового Завета будет непохоже на начало Ветхого; и в самом деле мы видим две разительно отличающиеся картины. Там — грозные уступы Синая и толпы народа, которые не дерзают приблизиться к подножию горы; здесь — полутемная горница и Учитель в окружении Двенадцати. Там — раскаты грома и трубные звуки; здесь — тихий голос Назарянина, произносящего таинственные слова. У Синая — лишь надежда, обетование, прообраз (сам Моисей не в силах созерцать Славу Господню); на Вечери же Мессия делит трапезу с теми, кто возлюбил Его, и говорит им: «Видевший Меня — видел Отца».
Знаменательно, что на древних иконах «Троицы» (в том числе и св. Андрея Рублева) главная тайна христианской веры изображена в виде трапезы Трех, соединенных любовью. Из всех обычаев религии Завета Христос избрал именно сакральную трапезу, чтобы сделать ее основополагающей мистерией Церкви. Она призвана включить верных в незримый круг любви и соединить с Ним — Господом и Учителем…
Таково происхождение Евхаристии.
Как мы говорили. Литургия пришла к нам непосредственно из евангельских времен. Она переносит нас в ту ночь, когда Господь в последний раз перед смертью беседовал с учениками.
Во всем следуя порядку, установленному на братских вечерях, Иисус пел псалмы, произносил благодарственные молитвы над пищей, но уже не пасхальный агнец знаменовал Завет, а Он Сам — Мессия, Богочеловек. В Нем совершалось примирение людей с их Создателем.
