прибыл Лебедев, конечно, с ворохом новостей: 1) французы и англичане не
намереваются наступать самостоятельно без нашего содействия; они [38] находят, что русские свою
роль уже выполнили и предоставляют нам оборонять нынешнюю линию.
2) надвигается ужасный продовольственный кризис, в роде патронного в 1915 г. (63) Вечером Тулубьев (64) устроил фестиваль – в правоведческом духе.
9 февр[аля] (четверг). Позиция у дер[евни] и кол[онии] Терешковец.
Стали на позиции к 20 ½ часам. Участок тихий и спокойный.
10 февраля (пятница). Поз[иция] у дер[евни] и кол[онии] Терешковец.
Пурга при жестоком ветре.
Под вечер был на обеих заставах: левого фланга в караулах и секретах. Странная и скверная
позиция! Вся на гребне, на стороне, обращенной к противнику. Серьезного напора она не выдержит –
никогда. А надо составлять план обороны!
Заходил Лебедев. Говорит, что союзники определенно считают нас рванью. Привел некие цифры: у англо-французов 22 000 аэропланов; немцев за черту расположения не пускают (у нас же свободно
летают как хотят); потери при наступлении – 100–120 чел[овек] на дивизию. Вся союзная армия – 6
мил[лионов] чел[овек].
11 февр[аля] (суббота). Поз[иция] у дер[евни] и кол[онии] Терешковец.
Был к[оманди]р полка. Обошли всю позицию, были на заставах и в караулах. Позиция к[оманди]ру
тоже не нравится.
Ночью вправо было какое-то эльдорадо.
Артиллерия бухала часа 1 ½, трещали пулеметы. Вероятно, поиск – безрезультатный…
Наша разведка кончилась ничем. Подсунули немцам прокламаций, на разных языках
убеждающих [39] сдаваться в виду прелестей русского плена.
В мрачных красках рисует Родичев (65) внутреннее состояние страны [40].
Родители пишут, что в Пернове (66) нет сахару.
12 февр[аля] (воскр[есенье]). Позиция у дер[евни] и кол[ония] Терешковец.
Днем моросил мелкий дождик.
Весь день провозился в окопах. Пробрал 8-ую роту с ее к[оманди]ром паном Пулинским (67).
Под вечер зашел Лебедев. За объездом командира полка в отпуск он принял полк. Еще раз обошли
все окопы. Лебедев прекраснодушничает. Это популярно, но – по совести – ничего не стоит.
«Стрелковый вестник» (68) сообщает, что около 20 февраля нас стянут к Могилеву (69).
Из Москвы пишут [41], что в Копенгагене идут форменные мирные переговоры. Торгуются будто
бы во всю.
Говорят, что на Пустомытской позиции на сближенном участке (выс[ота] 124,4) немцы выставили
плакат-рапортичку: «1-ый полк – герои, 2-ой – храбрецы; 3-ий сумасшедшие и идиоты, 4-й –
миролюбцы[»]. Вероятно, чье-нибудь наше [42] досужее сочинение.
13 февр[аля] (понедельник). Поз[иция] у дер[евни] и кол[онии] Терешковец.
Серое небо, тихо, слегка тает.
Утром у Пустомыт была слышна канонада. Вероятно, очередное управление на выс[оте] 124,4.
У нас весь день редкий огонь по тылам.
Завтра меня отправляют в отпуск. Колобов – мой заместитель. Мне не хочется ехать, но придется.
Иначе я расстрою какую-то штабную механику.
Под вечер ходил на заставы 8-ой роты. Плохой начальник – плохая рота.
На фронте всюду робкие поиски [43] разведчиков.
Ликвидирую батальонные дела с каким-то щемящим чувством, что сюда я больше не вернусь и
никто моих работ не оценит…
Конец [44].
[Не ранее 16 февраля (четверг)]. Речь (70) Керенского (71) в Гос[ударственной] Думе (72).
Я читал ее в вагоне и тревожно думал, думал. Что-то будет и что-то страшное. Как-то мы
расхлебаем заваривающуюся кашу!.. [45]
[Не ранее 25 февраля (суббота)] [46]. Обращение Гос[ударственной] Думы к органам местного
самоуправления (заседание 25 февраля 1917 г.):
«Граждане России, в руках к[оторы]х судьбы местного самоуправления, помните, что на ваших
плечах сейчас тяжкая задача обеспечить правильный ход жизни в стране, взять на себя ту задачу, с
к[отор]ой не может справиться правительство. Помните, что если вы не сделаете этого, то для
го[сударств]а нет выхода. Помните, что только общественная самодеятельность, только жизнь всех
органов местного самоуправления в тесном контакте со всеми широкими слоями населения, только
она может обеспечить победу Государства» (73).
[Не ранее 2 апреля (воскресенье)]. Германское приветствие «товарищей» на Пасху
1917 г. (74) (найдена в окопах особой армии) [47], [48]
ГА РФ. Ф. 6612. Оп. 1. Д. 34. Л. 49–64 об. Подлинник. Рукопись. Общая тетрадь. Чернила.
«ПРИ ЗАВОЕВАННОЙ СВОБОДЕ ВСЕ ГОВОРЯТ ШЕПОТОМ…»: ИЗ
ДНЕВНИКА АНТОНИНЫ ВАСИЛЬЕВНЫ ФОН ШВАРЦ [49], (1)
Трапезунд (2) – Петроград, 6 января – 26 мая 1917 г. [50]
<…> [Не ранее 6 января] Не успела я отдохнуть от этого, как надо готовить встречу Нового года. По
примеру Ивангорода (3) муж (4) хочет, чтобы у нас встретили все офицеры, конечно старшие, и
представители местного населения. Предположено человек на 80. При полном отсутствии провизии
это довольно серьезный вопрос. 31-го утром рано прибыл наш пароходик «Петрель» и я была
успокоена. Дом Немли Заде (5) в котором мы живем может вместить такое количество народа. Во
втором этаже, в так называемой запасной парадной половине все собрались после молебна в соборе.
Шампанское в этом году не удалось достать а потому поздравляли белым кахетинским. Муж
провозгласил тосты за Государя и Вел[икого] кн[язя] Н[иколая] Н[иколаевича] (6), а Нач[альник]
шт[аба] (7) прочитав присланное ген[ералом] Юденичем (8) поздравление провозгласил тост за
командующего армией. Затем муж пил за здоровье Митрополита Хрисанфа (9) и его паству, а
Митрополит провозгласил тост за начальника укрепл[енного] района и за победоносное русское
воинство. После этого я пригласила всех к столу в третий этаж в нашу квартиру, которая была
соединена на этот вечер с квартирой полк[овника] Беляева (10), вследствие чего получилась очень
красивая картина; двери в этом доме четырех-створчатые и раскрытые настежь они делали из трех
комнат как бы одну. В двух больших продолговатых комнатах гостинных были накрыты столы для
ужина, а посередине, в нашей столовой, стояло два стола с закусками. Тут же помещ[ался]
оркестр [51]. Я украсила все что могла полевыми цветами маргаритками, цикламенами, perci-noige’ами (11). Мангалы – (турецкие жаровни) утелизировала как вазы, наполнив их дикими
тюльпанами. Скудное освещение керосиновыми лампами дополняли канделябры и люстры со
свечами. Вечер прошел очень непринужденно и даже весело, судя по тому [52], как потом о нем
говорили. Греки были довольны. Впервые дом Немли Заде переживал
такой [53] недопустимый [54] для магоментан раут где мужчины были вместе с дамами. Гости
разъехались в 3 ½ ч[аса] ночи. На миг забыли все что творится на белом свете. В Петрограде между
тем сменяются и назначаются министры (12). Румыны отступают и Одесса по слухам
эвакуируется (13). Как жутко думать обо всем этом. Вот почему так отрадно было всем [55] хоть
несколько часов отвлечься от этих кошмарных дум.
Как жаль графа Игнатьева (14), замененного Кульчитским (15). «Военным министром назначили
