— С Самбарой? Я знаю его, но не близко.
— Ты можешь устроить мне аудиенцию у него сегодня утром?
— Не знаю. А зачем?
— Для того, что я задумал, нам понадобится его помощь. Мы, конечно, могли бы послать Уэбли или Ронел, но я предпочел бы встретиться с ним сам. А кстати, где Ронел?
— Я послала ее на разведку к северным варварам. «Ее?» — подумал Форчун.
Уэбли мгновенно ответил через усик в левом ухе напарника:
— Почему нет? Ты же зовешь меняон, не так ли?
— Когда ты ожидаешь ее назад? — продолжил агент беседу с Луизой.
— Вечером. Что собирается делать Империя?
— Не знаю. Большой корабль находится на околоземной орбите, должно быть, уже давно. Я сомневаюсь, что Мохенджо-Даро — первый город в списке их жертв. Что-то у них связано с этим Девадасой. Полетели, выясним вместе.
— У нас есть время? Скиммер возвращается в полдень. Ганнибал Форчун усмехнулся:
— Луиза, ты отстала от жизни и научного прогресса. На моем аппарате можно путешествовать даже на самые минимальные темпоральные расстояния.
Реальность путешествий во времени была величайшим открытием. Но овладение этим способом передвижения не только интересно, но еще и очень опасно. Какой-нибудь маньяк, вроде Грегора Малика, мог получить возможность слетать в прошлое и перекроить устройство целой галактики.
Задолго до своего реального появления машина времени существовала в умах ученых разных планет, хотя первыми открыли эту идею писатели-фантасты с их богатым воображением, вроде Герберта Уэллса. Выдумка последнего была совершенно оригинальной, хотя до него к этой мысли пришли отдельно друг от друга еще четыре фантаста в других мирах. Математики-теоретики по всей галактике бились над проблемой темпоральных перемещений — трое из них даже ввели ради этого новые системы логики. Но только после создания Галактической Федерации и обмена научными идеями между учеными разных планет команда теоретиков-корреляционистов с Бортана III вывела определенную гипотезу, затем теорию, которую Липниг и Рундль превратили в реальность. Галактическая Федерация немедленно приняла закон о путешествиях во времени, обнаружив в этом деле достаточно много опасностей, и резко ограничила постройку темпоральных кораблей и возможность дальнейших научных исследований в этой области. Липниг принял это без протеста, но Рундля разгневала такая, по его мнению, бюрократическая тирания, и он контрабандно перевез весь комплект чертежей машины времени Грегору Малику, тирану Бориуса. Тогда Федерации пришлось, в целях самозащиты, создать ТЕРРУ — секретную темпоральную полицию, взявшую под охрану историю и целостность галактики. Борьба с Империей Малика подтолкнула научные исследования и технические усовершенствования в деле темпоральных перемещений. Так Ганнибал Форчун, специалист по истории Земли, оказался обладателем лицензии на вмешательство и получил удивительную профессию путешественника во времени.
— Часы справа, — объяснил он, как только Луиза уселась на свободное кресло, — показывают базовое, обычное время. А слева — показывают, насколько мы сместились для наблюдения. Прозрачный купол аппарата затуманился, и часы слева начали крутиться назад.
— Где мы теперь? — спросила Луиза.
— В прошлой неделе. В реальном времени мы будем отсутствовать лишь мгновение. Но отсутствовать в буквальном смысле. А потом вернемся в ту же точку, которую только что оставили. Посмотри на правые часы.
— Они остановились.
— Они пойдут снова, когда мы вернемся обратно, и у нас еще останется больше двух с половиной часов до полудня, даже если мы проведем пару дней в прошлой неделе. Луиза беспокойно посмотрела на него.
— Тебя не было на прошлой неделе, но я-то была. Как?.. Форчун улыбнулся и кивнул.
— Ты правильно спросила, — сказал он. — Нарушение закона двойного присутствия — это последняя вещь, которую любому из нас хотелось бы совершить. Ты можешь представить реальное время как длинную прямую дорогу. Любое место этой дороги, на котором ты уже оставила свои следы, — это табу, навсегда закрытое для тебя. Но в машине времени ты можешь летать вперед и назад даже по тем путям, которыми ты уже прошла, совершенно безопасно. Просто не пытайся выйти из машины в таких местах, где ты уже существуешь, потому что время не терпит двойников. И поэтому мы можем наблюдать, но мы не можем оставлять следов.
— Выглядит достаточно просто, — сказала Луиза.
— Есть еще одна маленькая деталь. Полет в том направлении, по которому ты никогда не ходила — то есть наблюдения за той последовательностью времени, в которой ты никогда не жила, — имеет теже последствия, как если бы ты жила в ней. Поскольку ты была там, ты можешь вернуться туда снова, как наблюдатель, но если в первый раз ты была там как наблюдатель, ты должна забыть о возможности жить там.
— Жаль, — заметила Луиза.
— Действительно жаль. Но у времени очень строгие законы.
Мягко пропела мелодия, левые часы остановились, и стрелки медленно завертелись в обычном направлении. Колпак кабины транспортера снова стал прозрачным.
— Где мы? — спросила Луиза.
— В Мохенджо-Даро. Две недели назад Девадаса вел свою армию вдоль реки?
— По словам беженцев, да.
— Давай тогда найдем его.
Форчун поднял машину над городом. Из-за отсутствия инерции чувства перегрузки не было, хотя пейзаж под ними быстро менялся. Взобравшись на более удобную высоту, Ганнибал направил машину вверх по реке.
— Ты смутил ее, — сказал Уэбли ему на ухо.
— Правда? — ответил специалист мысленно.
— Она настроилась защищаться от твоей хищной натуры, а ты не проявляешь к ней особого интереса. Ты себя плохо чувствуешь, или Таузиг был прав?
— Просто я затаился в своей игре.
— У людей есть игры, в которых выигрывают оба?
— Иногда. Это часто зависит от целей участников. Что тревожит ее, Уэб? Симбионт кратко разъяснил, на что девушка затаила обиду.
— Она думает, что потеряла все шансы показать свои способности, — добавил он. Форчун кивнул и устремил взгляд на столб дыма на горизонте.
— Если обнаружишь еще что-нибудь ценное в ее мыслях, дай мне знать.
— Так нечестно. Со мной у тебя будет преимущество, — проворчал Уэб.
— Как далеко мы от города? — спросила Луиза.
— Около сотни миль.
Дым теперь был ближе, и они могли видеть очертания поселения. Под ними три утлые лодки быстро неслись вниз по течению. Минутой позже Форчун остановил машину прямо над охваченным пожарами городком и медленно опустился пониже. Город был намного меньше Мохенджо-Даро и построен по тому же образцу — расположение улиц было геометрически правильным. Банды грабителей с факелами в руках бегали по узким улицам, останавливаясь перед теми жилищами, которые еще не горели. Тела обнаженных ограбленных мертвецов устилали мостовые. На ближайшей к ним крыше прятались две молодые женщины, каждая со связкой драгоценностей в руках. Но завоеватели заметили их и полезли за ними. Они схватили одну, а другая бросилась вниз головой на тротуар из обожженного кирпича. Луиза была готова разрыдаться.
— Ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить их? — спросила она. Форчун увел машину с этой точки наблюдения.
— Ты же сама напомнила мне несколько минут назад, что уже существовала в этом времени. Для любого из нас троих будет самоубийством, если мы сейчас покинем машину.
Луиза скрепя сердце была вынуждена согласиться.
— Некоторые из беженцев рассказывали, что произошло. Я не могла поверить, что люди способны на такое.
Форчун полетел дальше. Прямо под ними ярко вспыхнула крыша храма, затем она осела и полностью сложилась. Столб искр высоко вознесся в небо.
На южной окраине города последние защитники города еще сражались. Но победители быстро одолевали их. Железные мечи варваров и пики с металлическими наконечниками находили себе все новых и новых жертв. В степи за северной стеной Форчун и Луиза увидели огромные табуны лошадей и колесницы, охраняемые рабами. Воины спешились, чтобы взять штурмом город.
Форчун послал машину на несколько часов назад.
Никаких пожаров еще не было. Завоеватели только приближались. Немногочисленные защитники, вооруженные ножами, топорами и заостренными деревянными копьями без наконечников, напряженно вглядывались вдаль, на покрытую утренним туманом илистую равнину, оставленную половодьем. Оттуда приближалось мерцание факелов, а затем — грохот колесниц, топот копыт и громкие крики: «Хей! Хей!»
На защитников обрушились сотни стрел. В ответ выстрелили едва ли десяток луков. Молодой жрец поднял длинный горн, чтобы подбодрить обороняющихся, но тут же пал, сраженный стрелой. Ряды защитников таяли. Варвары обладали завидной меткостью.
